Сын графа Монте-Кристо - Александр Лермин

— С удовольствием.

— В таком случае, до вечера!

Робекаль вышел на улицу. Тут же к нему подошел закутанный в черный плащ человек и спросил:

— Ну что?

— Дело удалось уладить.

— Она придет?

— Конечно.

Незнакомец — это был Фернандо де Веллегри — подал Робекалю несколько монет.

— Когда все закончится благополучно, вы еще получите пятьсот франков,— сказал он.

Достойные сообщники разошлись.

13. В гостинице «Золотой Телец»

Господин Обе, владелец гостиницы «Золотой Телец», пребывал в больших хлопотах. Все комнаты были заняты посетителями, которые постоянно прибывали, так что уже не хватало мест.

Верхний этаж был занят циркачами, к которым хозяин не слишком благоволил… Труппа была небольшой: силач по имени Медное Жерло, его дочь Перепелочка, клоун Марио и гимнаст Фанфаро. И к ним постоянно ходили посетители, которые якобы брали у Фанфаро уроки салонной магии.

Эти посетители большей частью походили на отставных военных, которым, строго говоря, незачем было учиться фокусам…

У подъезда гостиницы остановилась изящная коляска, и хозяин крикнул:

— Жан! Господа, оставившие за собой кабинет № 11, приехали — проведите их сейчас же наверх!

Приехавших было трое: виконт де Тализак и Анатоль де Монферран с Фернандо де Веллегри; они заняли кабинет и заказали роскошный ужин. На десерт виконт велел подать шампанского.

— Надо топить свое горе в вине,— сказал он, пожимая плечами.— Сегодня утром имел я с отцом объяснение, которое вывело меня из себя.

— Вероятно, речь шла о вашей женитьбе,— заметил Веллегри.

— Вы угадали. Представьте себе, маркиз совершенно серьезно потребовал от меня, чтобы я не позже чем через две недели уже стал мужем мадемуазель де Сальв.

— И вы колеблетесь? Невеста с таким огромным приданым…

— Ах, оставьте, пожалуйста,— произнес мрачно виконт.

— И притом такая красавица,— продолжал Анатоль.

— В самом деле? — насмешливо возразил Фредерик.— Представьте себе, что я этого до сих пор не замечал. Графиня де Сальв воображает из себя воплощенную добродетель, а между тем я не думаю, чтобы она была лучше прочих…

Между молодыми людьми завязался спор, прекратившийся лишь при звуках романса, долетевших снизу. Певица обладала чистым и приятным голосом. Когда она умолкла, внизу раздались рукоплескания.

— Как жаль,— заметил Анатоль,-что мы не можем вблизи послушать эту певичку.

— Почему вы считаете это невозможным? — спросил виконт.

Фернандо вздрогнул — вмешательство де Тализака могло испортить все дело.

— Охота вам толковать о какой-то уличной певице,— заметил он небрежно.

Но Тализак, на которого сильно подействовало выпитое вино, вскричал:

— Нет, пусть она придет сюда и споет нам песенку, а затем я устрою ей маленький сюрприз.

— Будьте осторожны,— заметил Веллегри,— здесь не Пале-Рояль, и ваша шутка может окончиться скандалом.

— Не бойтесь, мы не дадим себя в обиду.

Тализак позвонил.

— Пришлите сюда вашего хозяина,— сказал он вошедшему слуге.

Явился г-н Обе, и ему объяснили, в чем дело. Хозяин «Золотого Тельца» не сразу согласился исполнить требование виконта.

Он знал Лизетту как скромную и порядочную девушку и не решался отпустить ее к этим повесам, для которых в жизни не было ничего святого. Но при виде значительной суммы, обещанной виконтом, уступил и отправился вниз за Лизеттой, с которой и вернулся в кабинет.

Виконта там уже не было.

Г-н Обе представил Лизетту своим гостям и удалился.

— Здравствуйте, «маркиза»,— вежливым тоном начал Анатоль, — не споете ли вы нам какую-нибудь песенку?

Красота и скромные манеры Лизетты произвели на него впечатление.

Лизетта настроила гитару и спела веселую, задорную песенку. Монферран и Веллегри внимательно слушали, и, когда девушка умолкла, попросили спеть еще. Лизетта охотно согласилась и с большим мастерством исполнила старинную балладу. Вдруг она вскрикнула и уронила гитару — перед ней стоял Тализак.

— Продолжайте, прелестное дитя,— сказал он, — чего вы так испугались?

И с этими словами он хотел обнять ее за талию. Лизетта отскочила и сказала решительным тоном:

— Больше я петь не буду, позвольте мне уйти.

— Какой вздор: ты останешься здесь,— сказал виконт, становясь в дверях,— и за каждую взятую тобой ноту я заплачу поцелуем!

Лизетта остолбенела от ужаса: с мольбой взглянула она на приятелей виконта, но те оставались совершенно безучастными…

В темных глазах девушки сверкнула молния.

— О, негодяи! — вскричала она.— Неужели ни в ком из вас я не найду защиты?

Анатоль вспыхнул и, обратясь к Тализаку, сказал:

— Она права, как вам не стыдно, виконт?

— Поди ты к черту,— крикнул Тализак,— девочка будет моя, и ты у меня ее не отобьешь!

Он схватил Лизетту за руку, но, получив пощечину, отшатнулся.

Монферран вступился за уличную певицу.

Виконт взревел, как дикий зверь, и с кинжалом в руке бросился на Анатоля. Между ними завязалась борьба. Веллегри не двинулся с места, с его лица не сходила ироническая улыбка.

— Сюда! Помогите! Они убьют друг друга! — кричала Лизетта.

При первом ее крике г-н Обе кинулся по лестнице, но наткнулся на Робекаля.

Робекаль и два дюжих молодца втолкнули хозяина в каморку под лестницей. Г-н Обе поднял страшный крик: ему показалось, что в гостиницу ворвались разбойники. Сбежавшиеся гости освободили хозяина.

— Господа! — кричал хозяин.— За мной, наверх! Они заманили к себе эту бедную девушку… надо ее спасти… за мной!

В кабинет ворвалась целая толпа. Лизетта исчезла. В сенях ожесточенно боролись Монферран и виконт. Анатоль вырвал у Фредерика кинжал, но в эту минуту Тализак бросился на своего противника и укусил его.

От неожиданности Монферран упал.

Произошла суматоха, во время которой Веллегри незаметно увлек виконта за собой.

— Боже мой, где же Лизетта? — кричал растерявшийся хозяин.

— Эти негодяи ее похитили,— сказал, вставая, Анатоль.

— Похитили? Но кто они? Как их зовут?

Пока фельдшер занимался его раной, Анатоль сказал толом горькой насмешки:

— Один из них носит громкое и славное имя! Какой позор, что французская аристократия не выбросит из своей среды таких людей, как Фужерез и Тализак!

— Кто тут говорит о Фужерезе и Тализаке таким тоном? — спросил, входя в комнату, стройный и красивый юноша.

— Ах, господин Фанфаро,— вскричал хозяин,— сам Бог посылает вас! Забудьте, ради Бога, все мои глупые придирки — я никогда больше не буду дурно отзываться об акробатах… но помогите нам, умоляю вас!