Тоннель - Вагнер Яна

— Руки убери от нее, мразь, — сказала женщина в рваном костюме, у которой дочки не было тоже и которая вообще детей никогда не хотела.

— Так сама и следи за ней, ёбта, — ответил майор, победительно улыбаясь. — Я один тебе, что ли, за всеми смотреть должен? Набрала клоунов, оружие растеряла. Давай дверь еще откроем, когда ты два им дробовика подарила, — и опять оглянулся на деда. Он не был уверен, что в прошлый раз тот услышал про дробовики и кто именно их разбазарил. С дедом, правда, тоже походу намечалась какая-то ситуация. Булькать вроде бы перестал и сидел поровнее, но чего он там слышит, понять все равно сейчас было непросто. — Ты ж сама им оружие раздала там, кому ни попадя, — с нажимом и громче тогда повторил майор.

А затем так же громко и с тем же нажимом заявил, что против раздачи ружей всяким клоунам он, майор, между прочим, решительно возражал и что дверь в текущей ситуации вообще открывать нельзя. Что ситуация нестабильная, сложная — таково его, майора, экспертное мнение. И что раз уж он, майор, отвечает тут за безопасность первого лица, то и подвергать никому не позволит.

Говорить он вообще-то был не мастер, так что даже собою немножко гордился (особенно удачным оборотом про первое лицо). И лицо в самом деле к нему наконец повернулось.

— Не позволит он, — сказало лицо скалясь. — А капельницу ты мне, что ли, поставишь? Мудила. Ты диализ мне сделаешь? Коды, блядь, активации ты вводить будешь? Или этот? — тут лицо задралось к мордатому Валере, и под желтым носом при этих словах надулся пузырь, который Валера потянулся стереть салфеточкой и тут же опять получил — в этот раз по губам, и уже не ладонью, а костлявым сухим кулаком.

— Хватит! Ну чего вы бьете его все время! — крикнула Ася и вдруг заплакала. Обещала себе не плакать, не собиралась, просто не получилось.

— Она, что ли, коды будет вводить? — сказал желтый дед и ткнул в нее пальцем. — Сопля косорукая.

Ярость, как всегда, опять его оживила, и буквально через минуту майор обнаружил себя еще в одной, совсем уж неожиданной ситуации, брать которую под контроль точно уже не планировал. Потому что вдруг выяснилось, что именно он, майор, теперь в ответе не только за диализ и капельницу, но также и за связь, которой нету вообще-то уже восемь часов и какого хрена, кретины вы безголовые, ее до сих пор нету. И кто из вас, безголовых кретинов, введет наконец ебучие коды, когда тут никто даже интернет включить не умеет.

Примерно все в тесной комнате, включая майора, одновременно поняли в эту минуту одну и ту же неприятную вещь: таинственные «протоколы активации», о которых столько было разговоров, запускать-то на самом деле некому. И с самого начала было некому. Космическая комната стремительно превращалась в железную банку, набитую неуправляемой аппаратурой.

Женщина в рваном костюме взяла стариковский стакан с водой, плеснула себе в ладонь и протерла лицо — раз, другой. Но засохшую кровь не смыла и стало только хуже.

— А где эти коды, можно взглянуть? — спросила она потом. — У вас ключ электронный какой-то?

— Какой надо, такой и ключ, — надулся старик. Вид у него сделался значительный.

Он и слова такого не знает, подумала чиновница, и в голове у нее снова заныла тупая игла, ну конечно. Он компьютера в жизни руками не трогал. Ему даже доклады читают вслух и лет десять уже стараются покороче. Господи, а дверь-то он как открыл, чип ему, что ли, на руку прицепили? Ей захотелось выдернуть желтую жабу из креслица, закатать ему рукава и проверить. А потом, если надо, обшарить карманы. Или, может быть, в саквояже? Как он выглядит, этот ключ — на бумажке, браслет? Карточка, может, какая-то флешка? Ну не отпечаток же пальца.

Вероятно, она при этом качнулась вперед, потому что старик заерзал и даже поискал глазами майора. Тот, впрочем, тоже на мгновение как-то вдруг растерялся — уж больно она была на себя не похожа: страшная, рваная, вся в кровавых потеках, словно выбралась из окопа. И большая, очень большая. Не должны быть бабы такими большими.

Старик явно собрался снова заорать, но осекся. Нервно глянул на ополченцев, набившихся в комнату, где им было не место, и на рослую свою ассистентку, которая тоже стояла как-то не по уставу, неприятно близко, а уж выглядела точно не по уставу, и стратегию выбрал другую. Сел покрепче, поправил очки и быстро, сухо напомнил, что ключи такой важности кому попало не раздают и что если у кого-то возникнут глупые идеи, то ему хорошо бы иметь в виду, что без этих ключей ничего как надо не заработает. Ничего. Так что если человеку, у которого эти ключи есть, нужен доктор, все идут и находят ему доктора. Немедленно, бегом, первым делом. Потому что, если с человеком этим, не дай бог, случится что-нибудь — скажем, он потеряет сознание, умрет или просто забудет, где они у него, эти ключи, — через пару часов тут начнется то же самое. Перегреется, погаснет и отключится навсегда, как снаружи.

И на слове «снаружи» ткнул пальцем в почерневший экранчик в нижнем ряду. Все послушно, как по команде, туда обернулись — ополченцы, майор, и чиновница, и даже Валера, который обещал себе не смотреть. И подумали одинаково: всё, отключилось, — а потом стали думать разное. Девочка из Тойоты, например, просто снова подумала — папа, хотя на экранчике его уже не было и вообще ничего больше не было, словно ей померещилось.

Желтый старик тем временем огляделся еще раз, гораздо уверенней, и спросил: а чего они, собственно, ждут — непонятно задание? Оружие взяли, пошли! И теперь уже точно — доктора первого. Выйти, найти и доставить, и чтоб без фокусов. А потом уже набирать технарей, если времени хватит. Есть вопросы? Нет? Выполняйте.

Бледнолицый майор увял и полез под мышку проверять кобуру. Новая задача, очевидно, совсем его не манила. Ополченцы хмуро поволоклись собирать ненавистные ружья, сваленные в тамбуре на полу. Только женщина в рваном костюме медлила, глядя на старика сверху вниз. У нее вопросы, похоже, еще не закончились.

— Ну давайте пойдем, ну пожалуйста, — сказала ей Ася.

— А ну села, — тут же гавкнул майор, сам не зная зачем, просто на всякий. Указаний насчет девчонки все-таки не было никаких.

А большая женщина обернулась, словно вспомнила про нее только что или вовсе увидела в первый раз. И в размерах как будто сразу уменьшилась.

— Пусть идет с нами, — попросила она, и это была ошибка. На любые просьбы и в хорошие времена дед всегда отвечал «нет», просто так, чтоб не расслаблялись. А сейчас просить тем более было нельзя. Так и вышло: дед тут же откинулся в кресле и улыбнулся.

— Нет, пускай посидит, — сказал он с удовольствием, а затем повернулся к майору. — И ты тоже сиди, куда собрался? Мудила.

Майор вспыхнул от радости, отпустил кобуру и понял, что с девчонкой все-таки угадал. И вообще угадал, а проклятая баба с ее гонором и зарплатой с пятью нулями — нет. Облажалась баба по полной и поэтому хромала теперь за клоунами на выход босиком, в рваных штанах, оставляя на чистом полу розовые следы. Тут он, кстати, заметил, что и его собственный костюм как-то непрезентабелен (а если попросту — грязен) и для сверкающей комнаты никак не годится. С этой мыслью он плюнул себе в ладонь и начал счищать с рукава белесую пыль. ВТОРНИК, 8 ИЮЛЯ, 00:54

— Понимаете, люди в массе своей не хотят делать зло, — сказал горбоносый профессор. Он совсем запыхался, и шли теперь медленно. — Даже вместе, толпой — не хотят, это им несвойственно. Если спросите их по отдельности, каждого — они будут хотеть хорошего, почти все. Обязательно кто-то должен начать, понимаете? Обязательно. Обмануть их, запутать или напугать. Бросить первый камень. Раздать им оружие, показать врага пальцем. И вот этот, кто начал, всегда виноват больше. Или даже этот единственный и виноват... — Тут профессор снова споткнулся, охнул, и в колене у него хрустнуло.

— Вы под ноги смотрите, — сказал лейтенант.

Он и сам уже здорово устал, а добрались только до Опеля-универсал с пустой люлькой на заднем сиденье и открытыми окнами. Воздух был тяжелый, гнилой, как если бы запах у решетки приклеился и тащился за ними. Елки, мы так до автобуса никогда не дойдем, подумал с тоской лейтенант, который поганый этот маршрут еще с прошлой ночи запомнил крепко во всех поганых деталях.