Прохоровка. Без грифа секретности - Лев Николаевич Лопуховский

по ВЧ Сталину о результатах операции, был вынужден признать, что «поле боя осталось за противником — почти все поврежденные советские танки были немцами подорваны или сожжены, тогда как немецкая техника эвакуирована»{403}.

А вот что писал Ротмистров Жукову 20 августа 1943 года: «Противник все свои подбитые танки, как правило, эвакуирует, а наши танкисты этой возможности зачастую бывают лишены, в результате чего мы много теряем на этом в сроках восстановления танков. Одновременно в тех случаях, когда поле танковых боев на некоторый период остается за противником, наши ремонтники взамен своих подбитых танков находят бесформенные груды металла, так как в этом году противник, оставляя поле боя, все наши подбитые танки взрывает»{404}. Понятно, что правдивые мемуары не пропустила бы советская цензура. Но зачем же так передергивать карты? В приличном обществе подобные вещи называют подлогом, независимо от того, кто или что толкнуло на это автора.

В ходе боя, особенно ночью, командиры частей и ремонтные органы принимали все меры для скорейшей эвакуации поврежденных боевых машин. В этом отношении противник находился в лучших условиях, поскольку все его подбитые танки остались на удерживаемой им территории — еще одно свидетельство того, что никакой сквозной атаки, как это изобразил Ротмистров, не было. Наши подбитые машины остались на поле боя и в зоне досягаемости огневых средств противника. Поэтому организовать эвакуацию их оказалось весьма непросто. При обнаружении попыток эвакуировать подбитые танки противник немедленно открывал минометный и пулеметный огонь. Сейчас трудно представить, как это танкистам 18-го тк удалось удержаться на захваченном пятачке, простреливаемом с трех сторон, в том числе и с высоты 226.6 из-за реки. В течение 13 июля безвозвратные потери корпуса возросли с 35 до 55 танков. К исходу этого дня удалось эвакуировать 25 танков Т-34 и 16 Т-70. В 31-й тбр 29-го тк в ночь на 13 июля из 44 находившихся на поле сгоревших и подбитых танков смогли эвакуировать лишь 5 танков Т-34. При этом погибли три человека, в том числе помощник командира 278-го тб по технической части инженер-капитан Сомкин, четверо были ранены.

Эвакуация подбитого танка Т-34.

Эвакуацией и транспортировкой поврежденных танков и САУ занимались роты технического обеспечения бригад и личный состав танковых батальонов. На удалении в 3—10 км от переднего края были развернуты два армейских, три корпусных и девять бригадных сборных пунктов аварийных машин (СПАМ), между которыми были распределены все ремонтно-эвакуационные средства. На СПАМы бригад стягивались танки, требующие для своего ремонта не более 10–15 часов, на СПАМы корпусов — до 2 суток ремонта, остальные эвакуировались на армейские пункты. Для этого применялись трактора «Коммунар», а также артиллерийские тягачи «Коминтерн», «Сталинец-2». Недостаточно мощные трактора и тягачи имели большие габариты и не были защищены броней. Но и их не хватало. Поэтому для эвакуации использовались также боевые танки Т-34. Позднее Ротмистров поднял вопрос об усилении танковых частей эвакуационными средствами.

Так как в армии имелось ограниченное количество запасных частей и агрегатов (фронтовые и центральные склады не смогли доставить их в короткий срок), для ремонта использовались детали и агрегаты, снятые с танков, не подлежащих восстановлению или требующих капитального ремонта. Сложный ремонт боевых машин (замена двигателя, орудия, башни и т. п.) проводился в подвижных ремонтных базах танковых корпусов. В каждом корпусе было по две ремонтные базы численностью 70–80 человек. Для оказания помощи в ремонте бронетехники танковой армии ей из 38-й армии была передана 137-я подвижная ремонтная база. Помощь войскам оказывали и рабочие Курска. Непосредственно в районы боевых действий высылались ремонтные летучки, организованные на курской танкоремонтной базе. Накануне и в ходе операции рабочими Курска было отремонтировано более 300 танков. Благодаря самоотверженному труду ремонтников и личного состава боевых подразделений боеготовность частей танковой армии была в значительной мере восстановлена.

Забегая вперед, заметим, что работа по эвакуации и ремонту бронетехники была продолжена и после отхода противника. После осмотра поля боя начальник политотдела 32-й тбр подполковник Трунов доложил уточненные данные по бригаде: «Всего подбито 7 танков, сожжено 42 танка, 4 танка ремонтируются. Восстанавливать сожженные танки не представляется возможным, так как они приведены в полную негодность. Частично организован сбор оружия на поле боя.

В связи с отходом противника от села Прохоровка, совхозов Октябрьский и Комсомолец создалась возможность организовать похороны убитых бойцов и командиров. За 17 и 18 июля погребено 226 человек. Часть убитых была похоронена раньше. Среди танков, оставленных на поле боя, оказался один подбитый, но вполне боеспособный. Экипаж оставил танк по приказанию командира танка лейтенанта Анохина, хотя была возможность еще оборонять танк. Расследованием <…> занимается уполномоченный особого отдела 1-го танкового батальона»{405}. Не позавидуешь участи этого лейтенанта…

Противник тоже стремился использовать ночное время для эвакуации подбитых машин, причем не только своих. Для этого немцы использовали тягачи и переоборудованные трофейные танки Т-34 со снятыми башнями, а также ремонтно-эвакуационные машины различных типов. Например, машина, разработанная на базе танка Т-V и снабженная мощной лебедкой, могла вытащить подбитый «тигр» из-под обстрела даже боком. Разведчики 9-й гв. вдд в ночь с 13 на 14 июля наблюдали продолжающиеся попытки противника под прикрытием периодических налетов артиллерии проводить эвакуацию подбитых танков, «количество которых превышает 200 шт., их принадлежность на глаз определить трудно, так как многие сильно изувечены»{406}.

Транспортировка тягачом поврежденного «тигра».

Для ремонта в каждом танковом полку противника была хорошо оснащенная ремонтно-восстановительная рота (мастерская), в отдельных танковых батальонах — ремонтные взводы. В связи с увеличением бронезащищенности немецкой бронетехники эффективность огня наших танков и противотанковых средств снизилась. Немецкие танки получали в основном повреждения, устранение которых не требовало больших затрат времени и сил (в немецких отчетных документах о состоянии бронетехники существовали графы «требует ремонта до 3 дней, до 8 дней»). Поэтому ремонтным подразделениям частей противника удавалось выполнить 95 % всех ремонтных работ бронетанковой техники, проводимых во фронтовых условиях{407}. Известно, например, что танкоремонтные подразделения 19-й тд за 14 дней боев восстановили 113 танков. Танкоремонтный взвод ремонтной мастерской дивизии «АГ» с 1 по 29 июля отремонтировал 141 танк (в том числе за первую декаду месяца — 28). О больших возможностях противника по ремонту бронетехники говорит также следующий факт. Несколько дней спустя после начала наступления количество танков в 4-й ТА и АГ «Кемпф» «уменьшилось примерно до 40 % (в основном техника выходила из строя якобы из-за