Братья Стругацкие - Ант Скаландис

К этой цитате необходимо сделать две поправки. В мае 1963-го Карпинский был уже не секретарем ЦК ВЛКСМ, а членом редколлегии «Правды», то есть входил в номенклатуру «большого» ЦК. И, конечно, он не был на тот момент «прогрессивным и левым», был он нормальным работником идеологического фронта, прославлявшим всё, что положено, и давившим всё, что приказано. А вот после… В 1967-м Лен Вячеславович неосторожно высказался о цензуре и был уволен из «Правды»; потом, уже будучи в «Известиях», — ещё неосторожнее о «ресталинизации», в 1975-м он вообще вылетел из партии и по существу оказался диссидентом и безработным. В перестройку стал одним из её «прорабов», в августе 1991-го сменил Егора Яковлева на посту главреда «Московских новостей» и потом до самой смерти (в 1995-м) разделял в целом взгляды Явлинского. В общем-то, ничего удивительного для умного и талантливого человека, взлетевшего на волне XX съезда.

Вот какое время было — даже комсомольские боссы вырастали в будущих вольнодумцев!

В том же письме от 12 мая, где АН пишет про Вайсброта, мы найдём ещё одно примечательное дополнение:

«…ПНвС пиши. Подумаешь, скучно ему. Я вот диапозитив пишу, вот где скука (сценарий по рассказу „Частные предположения“ для студии „Диафильм“. - А.С.). Пиши, пусть будет трижды скучно, нужен скелет и затравка. И мы положим-таки на стол редакции нечто немалых размеров. Напишем отличную повесть. Ещё шаг вперед. Кстати, я пока время от времени думаю про магов. Всё лезут в голову мелочи: вошёл, не отбрасывая тени, начальник отдела кадров. Или Кощей Бессмертный работает, швейцаром, а яйцо с его жизнью хранится в сейфе у нач. секретного делопроизводства. Магов мы напишем обязательно. Нужно только подчитать по философии современной науки».

Ещё летом прошлого года Наташа Свенцицкая разыграла БНа с новой книгой якобы Хемингуэя «Понедельник начинается в субботу», которую якобы выкинули в Доме книги на Невском, а в середине апреля, когда АН был в Ленинграде, выходит, они и утвердили это окончательное название для повести про магов.

Ну а в июне им стало не до магов. В пустой квартире в Москве (все разъехались отдыхать) АН и БН трудились с невероятной скоростью и доделали черновик «ТББ». Вот как они рассказывают об этом маме в уникальном письме, написанном и подписанном обоими сразу (писем они всегда писали много, но чтобы вдвоём — не знаю другого случая):

«У нас всё хорошо. Жмём вовсю, стараемся закончить черновик к нашему приезду к тебе. Написано уже 57 страниц, работа идёт на редкость успешно, делаем по восемь (!) страниц в день, темпы невиданные, ведь раньше нам никогда не удавалось дать больше пяти-шести. И работать интересно, потому что описывается по сути дела некоторое время из современной истории, только замаскированное под средневековье. А ты сама понимаешь, писать про своё время, да ещё давать его черты в преувеличенном, концентрированном виде — это очень интересное дело. Отсюда, по-моему, и такая успешность.

Арк сердечно благодарит тебя за апельсинчик, и Боб тоже, и оба сына твоих тебя крепко целуют и обнимают, и скоро опять будут с тобой. Не обижайся, что мало пишем, ведь писать, собственно, не о чем, время проходит за столом, и мы редко-редко ходим обедать в город, а так всё больше дома, голубцы, сардельки, яйца, кефир и прочее такое, в основном колбаска. Нынче вот приехала Катерина Евгеньевна с Ильей Михайловичем — у него трёхдневная конференция — так вот сегодня и щец с чесночком вдоволь похлебаем для разнообразия».

А в июле, пока они будут на заслуженном отдыхе, повесть уйдёт на читку друзьям.

«9.08 — „Трудно быть богом“ читали уже многие, общее впечатление у всех хорошее, некоторые говорят даже, что это самое лучшее у нас. Куда отдать — пока не знаю, ну ничего, с этим можно пока не спешить. В Детгиз, как это было задумано сперваначалу, не пойдёт, слишком там много „взрослого“. Вероятно, пойдёт в „Знание“ или в „Молодую гвардию“. Посмотрим».

Вдохновлённый естественным похуданием после отпуска, АН начнёт планомерно бороться с лишним весом. Он ежедневно взвешивается и соблюдает «жокейскую диету»: ни супов, ни каши, немного мяса, овощи, арбуз, коньяк. Хватило его ненадолго:

«17.08 (суббота) — вес 92.0 (а 14 августа были 91.1. — А.С.) — Вчера зарубил блинчиков с вареньем. Письмо от Бориса. Жму „Пионовый фонарь“. <…> Завтра к И.А. Ефремову».

Некогда худеть — работать надо. И вот — в продолжение темы:

«26.08 (маме) — Гоню вовсю перевод для Гослитиздата. Со временем я малость просчитался, вот и приходится сейчас делать по шесть страниц в день, чтобы поспеть к сроку и выиграть дни для свидания с Борькой. А перевод — это очень утомительно, потому что принципов художественного перевода с дальневосточных языков не создано, вот и приходится быть в некотором роде пионером в этой области. Предвижу, что, как всякого пионера, будут меня поругивать или даже бить, но линию свою держу твердо: читатель должен читать как по-русски, а ощущать как японец. А текст-то старый, пушкинских времён, тогда японцы ещё понятия о европейской литературе не имели, да он ещё вдобавок исторический, автор описывает времена отдалённые, да всякий обиход тогдашний, да буддизм, о котором никто в Союзе представления не имеет, да мало ли всякого там. Вот и кряхчу! Однако же думаю поспеть к сроку. Из двухсот страниц восемьдесят уже сделано. Сегодня вот только что добил восемьдесят вторую».

Меньше, чем через месяц, 20 сентября он сдаст рукопись в «Гослит», а второй экземпляр Витя Санович отнесёт Вере Николаевне Марковой. АН уедет в Ленинград «добивать» «ТББ» и будет с трепетом ждать её мнения.

Одновременно возникнет идея выпустить новую повесть в «МГ» под одной обложкой с «Радугой», а не с «Попыткой». Так и будет сделано в итоге.

2 октября закончен чистовик «ТББ», АН возвращается в Москву и подаёт сразу две заявки в издательство: на «Понедельник…» и — что примечательно — на «Хищные вещи века». Замысел, родившийся в Прибалтике, к тому времени обсуждён и проработан.

И вот, наконец, 18 октября Вера Николаевна написала отзыв на «Пионовый фонарь», в котором буквально поздравила покойного автора Санъютэя Энтё со вторым рождением на русском языке. Перевод явно удался.

И тут невольно хочется забежать на год вперёд и привести текст одного письма, точнее даже поздравительной открытки, полученной Марковой к октябрьским праздникам:

«Дорогая Вера Николаевна! Всю эту осень я сильно хворал и только теперь могу откликнуться на Ваше милое сентябрьское письмо. У меня был злейший грипп, от которого да уберегут Вас японские боги.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});