Физрук - Валерий Александрович Гуров

есть? — неожиданно спросил он.

— Не знаю… Во всяком случае — аппарата точно нет… А вот насчет розетки, я не проверял…

— Какой у тебя адрес?..

— Октябрьской революции двадцать три, тринадцать…

— Хорошо, гляну, числится ли по этому адресу телефонный номер, — сказал трудовик. — Ну или по крайней мере — числился…

— Буду благодарен… С меня магарыч…

Прозвенел звонок, и мы похватали классные журналы. Погода позволяла, поэтому первый на сегодня урок я провел на свежем воздухе. На удивление прекрасная погода стояла в этом сентябре. Дожди шли по ночам, а наутро выглядывало солнце. Тепло медленно уступало грядущим холодам. Природа словно давала людям шанс мягко войти в зиму, решить свои проблемы, оставшиеся с лета, не замораживая их до весны. Правда, лично мне заморозка проблем не грозила.

На перемене ко мне подошел Толик Кривцов. Увидев его, я вспомнил о Лизе. Ведь как-то придется сказать ей, что наши отношения закончились? Никаких претензий к ней у меня не было, правда, теперь будет неудобно со всей оравой напрашиваться к Кривцовым на просмотр фильмов с Брюсом Ли. Ну что ж, придется ребяткам пока обойтись без этого. В конце концов, когда подрастут, сами все увидят — и с Брюсом Ли, и с Арнольдом Шварценеггером, и с Сильвестром Сталлоне, и с Ван Даммом, и с Чаком Норрисом…

— Сан Сергеич! — обратился ко мне Толик. — Мы с Алькой Абрикосовым подумали над сценарием фильма…

— Ага, ну и какие идеи у вас родились?..

— Ну это будет что-то вроде «Трех мушкетеров»…

— Так-так…

— Там Д’Артаньян — это наш пацан… Он любит эту книжку, зачитал ее до дыр и очень хотел сам стать мушкетером… Ну и однажды провалился в какую-то дыру и перенесся во Францию, времен Людовика Тринадцатого…

— Интересно! — искренне сказал я.

— Только все оказалось наоборот…

— Хм… То есть как — наоборот?..

— Ну мушкетеры — они или обжоры, как Портос, или пьяницы, как Атос, или прихвостни попов, как Арамис, да к тому же за короля, который против всего прогрессивного…

— А — гвардейцы?..

— Гвардейцы — не лучше! — отмахнулся юный сценарист. — Они пешки в руках кардинала Ришелье, который делает вид, что хочет добра народу, а на самом деле мечтает о захвате власти…

— Ну-ну… Продолжай! — поощрил я Толика.

— И наш Д’Артаньян понимает, что и те и другие дураки и злодеи и решил собрать свою команду, чтобы бороться со злом…

— И это — все?

— Пока — все…

— Что ж, для начала недурственно, — кивнул я. — Надо все обмозговать… Ты не против, если мы соберемся вчетвером и все обсудим?..

— А кто четвертый? — осведомился сообразительный Кривцов.

— Карл Фридрихович…

— Фаши… Ой! — Толик запечатал рот ладонью. — Учитель немецкого?

— Да, — сказал я. — Он отличный кинооператор, я видел снятый им фильм… А вот слово «фашист» забудь… По крайней мере, по отношению к нему…

— Я понял, — потупился пацаненок.

— Ну вот вчетвером — ты, Алька, я и Карл Фридрихович и соберемся…

— Здорово!.. А — когда?..

— Я посоветуюсь с Рунге и мы решим — когда и где?

— Хорошо!

— Ну беги!

Кривцов усвистал. Я смотрел ему вслед, удивляясь и радуясь. Вот тебе и оболтусы! Прав, Карл Фридрихович, в них надо видеть, прежде всего, личности, а уж потом — двоечников и второгодников. Ведь идея и впрямь отличная! И придумали ее пацаны из моего «экспериментального» класса. А если из остальных получится сделать актеров, декораторов, костюмеров, каскадеров и других участников съемочной группы, как знать, какие таланты откроются? И не мешкая, я направился в учительскую, пока не прозвенел звонок на следующий урок.

— Карл Фридрихович, можно вас на минутку?

— Да, конечно…

— Я говорил с одним из наших сценаристов, с Толиком Кривцовым, у них с Абрикосовым неплохой замысел. Надо бы собраться, обсудить.

— Ну что ж, можно у меня, — кивнул Рунге.

— А — когда?

— Да хоть сегодня! У меня нет последнего урока, я приду пораньше домой, приготовлю что-нибудь, надо же будет покормить творческих людей… А вы, как закончите, приводите ребят…

— Спасибо!.. — откликнулся я. — Если у ребят нет других планов, мы придем… Я уточню, и сообщу вам на большой перемене…

— Договорились!

Прозвенел звонок, и мы разошлись по месту непосредственного осуществления преподавательской деятельности. У меня как раз был урок у восьмого «Г». Своих парней я тоже повел на улицу. Чего им киснуть в спортзале, когда тепло и солнышко! Сразу видно было, что подопечные мои рады вырваться из душных классов на свежий воздух. После разминки я им дал возможность погонять мяч. Заслужили. Футбол пацаны любили, поэтому охотно разбились на две команды. Судьей я назначил Зимина, потому что он лучше других разбирался в этом виде спорта.

Абрикосов и Кривцов оказались среди болельщиков. Правда, они не слишком внимательно наблюдали за игрой. Сидели на гимнастическом бревне и что-то тихонько обсуждали — наверняка — сценарий. Не хотелось им мешать, но ведь я, собственно, тоже по тому же делу. И все же я выждал, пока в разговоре возникнет пауза, и подошел. Мальчишки взглянули на меня и улыбнулись. Это хорошо. Поначалу они, как и другие пацаны класса, обычно встречали меня настороженными взглядами, ожидая подвоха.

— Ну что, коллеги, — обратился я к ним. — Как у вас со временем сегодня, после уроков?

— Мы свободны! — дружно откликнулись они.

— Тогда мы идем в гости к Карлу Фридриховичу! — резюмировал я. — Будем обсуждать вашу идею… Глядишь, и придумаем хороший сюжет.

Пацаны смутились, но согласно кивнули. Я их оставил одних, продолжать обсуждение. А на большой перемене подтвердил Рунге, что можно сегодня ждать гостей. Плохо только, что Илгу я не мог предупредить, что задержусь. Привык быть один, вот и не догадался спросить номер ее рабочего телефона. Да что — номер! Я ведь даже не знаю, где она работает! Знаю только, что логопедом или кем-то вроде этого. Детским психологом. Впрочем — это же тоже почти педагогика. Может, уточнить у директора? Он, наверняка, знает, где в городе занимаются с детьми с нарушениями речи?

И я направился в кабинет директора. Однако силы, управляющие моей судьбой еще не исчерпали все, заготовленные для меня сюрпризы. В приемной меня перехватила