Дети леса, дети звезд - Мерри Джинн

Грин посмотрел на закрытую дверь ванной, прислушался к плеску воды, вздохнул пару раз и пошел изучать цивилизованный образ жизни в одиночку. В его спальном модуле тоже был ванный блок, такой же, как у Тесса. Рон налил немного воды, тронул ее лапой, залез, поплескался немного, проверил гелевый пластырь с чипом — все ли в порядке — вылез и слегка заскучал.

Чтобы развлечься, он стал просматривать стены и пол, тут же нашел слабо фонящего "паразита", такого же, что и в переговорной. Почти на брюхе подползая под мебель, стал проверять еще и еще. Нашлась еще парочка в спальне, и почти на тех же местах в спальне у Тесса. Рон еще раз прислушался к плеску воды в санузле и полез нажимать кнопки на терминале в гостиной самостоятельно.

Сначала он проверил, как далеко до выхода, тщательно изучил путь на карте, потом стал запоминать дорогу до переговорной, водя кисточкой хвоста по экрану. Нажал вызов архива. Никто не отозвался. Рон подумал, что поздно и мастер архива, наверное, ушел, и грустно поплелся к себе в спальню. Лег, свернулся клубком и постарался заснуть. Заснуть не получалось. Тревожили стены, тесная капсула с низкими потолками. Но через какое-то время раздался стук в дверь, и засунулся в раздвижную дверь мастер Серазан, одновременно растрепанный и расчесанный, пахнущий чем-то странным, похожим на соль, какие-то незнакомые фрукты и на приправу, которой сдабривали здесь обеды, одетый в пушистый халат и довольный, как червяк в яблоке.

— Не спите еще? — поинтересовался он из дверей.

Грин жалобно смотрел на великолепно отмытого мастера, в халате и ароматах, и думал, что никогда не видел его таким умиротворенным.

— Совсем не сплю, — ответил он, — Здесь все слишком незнакомое. Я как будто сам себя загнал в ловушку, мастер. Я боюсь, что вы меня бросите, потому что все такое удобное. Я беспокоюсь, что у меня получится все не так, как надо. Я по-прежнему не знаю, что делать, и как с этим Мораном договариваться!

Серазан вздохнул и просочился в дверь весь.

— Я вас не брошу, Грин, — сказал он, разворачивая к сфинксу стул. — Обещаю. А чтобы вы не боялись, что мне будет здесь чересчур хорошо, расскажу, почему не стал искать, к какому новому делу приспособиться после ранения, и предпочел навсегда изгнаться.

Тесс забрался на стул верхом, потом задумчиво перерасположился на нем с ногами, сложив руки на спинке и положив на них подбородок.

— Меня очень долго лечили. И лечили хорошо, а потом врачи собирались, осматривали, думали, что еще можно улучшить, и снова лечили. И снова собирались, снова думали… Иногда после лечения становилось намного лучше, иногда чуть-чуть, но потом они отправили меня в санаторий на острове, где специально был оставлен нетронутый лес, и дикие звери, и не было городов, заводов, машин — вообще ничего, кроме нескольких таких санаториев. Я пробыл там несколько недель, и уже к середине этого срока оказалось, что уже можно не пить по десять разных лекарств ежедневно, можно не ходить на особое лечение… Врачи радовались чуть ли не больше меня, и сказали, что я почти совсем здоров, и отправили обратно в город — но не прошло и недели, как мне вновь стало плохо, потому что кругом было слишком много машин, воздух пах топливом, дома были из металла и пластика, а расстояния такие, что никак невозможно успеть хоть куда-то, если не ездить и не летать.

Тесс помолчал, глядя мимо сфинкса.

— Вы правы, здесь очень удобно, и очень привычно для меня — я вырос в похожих домах, среди машин, и я люблю и умею и пользоваться ими, и делать их, и чинить. Но я не могу больше жить среди них, и здесь тоже не хотел бы оставаться надолго, хотя здесь куда меньше техники, чем на Мабри, и лес прямо за окном. Мы разберемся с ловушкой, на которую очень похожа вся эта ситуация с договором, придумаем, как описать этот мир правильно, и уйдем, когда наша помощь станет не нужна больше. А что сложного в том, чтобы договариваться с полковником Мораном?

От успокаивающего тона Серазана Грину стало стыдно за недавнюю истерику.

А после рассказа о болезни мастера стало стыдно еще и за свой эгоизм.

— С Мораном сложно то, что в привычные слова он вкладывает непривычные значения. Мастер, что он имел в виду под людьми наверху? Небесный мир, где живут только души?

— Это когда? — удивленно спросил Тесс. — Разве он что-то такое говорил?

— Когда полковник обсуждал с нами наш статус здесь, на базе, он сказал, что будет так, как одобрят или укажут наверху. Я не уловил точнее, подумал, что может быть, это оборот речи, и переспросил. Полковник ответил, что сам свяжется с ними, как будто речь шла о чем-то обыденном. Меня это насторожило, Мастер, — признался Рон. — Если бы не ваше подтверждение о том, что полковник ваш соплеменник, я бы подумал, что здесь — сфинкс повел крылом — жилище довольно опасного народа…

Грин прервал себя на полуслове.

— Впрочем, так и получается. Эти люди пришли из другого мира, их обычаи отличаются от человеческих, поэтому общаться с ними предоставляли магам.

Я думаю, если они хотели поговорить с другими людьми, здесь, в округе, их могли понять именно так. Их могли считать кем-то вроде горных мастеров, вышедших наружу или принять за кого-то еще. Единственная разница для нас, что они не рождены здесь, а пришли совсем извне, и то эта разница значима только для Отца-Дракона. Но если они общаются с иным миром, и этот мир — души, которые покинули тела и теперь наверху…

Грин озадаченно потряс головой.

— У меня не сходится. Кто же есть у полковника Морана там, наверху?

Тесс в процессе этих объяснений тоже пару раз тряс головой, а теперь не выдержал и негромко рассмеялся.

— Ох, только не обижайтесь, Грин… Это действительно оборот речи, наверху — это у тех, кто старше. У начальства. Так говорится: кто за других решает, тот должен на них смотреть как будто сверху, чтобы все видеть и ничего не упустить из того, что нужно для дела и для людей, которые будут ему подчиняться. Полковник имел в виду, что не хочет тратить время на определение точного статуса, его дело — организовать наше пребывание здесь и наши занятия, а как это все будет официально называться, пусть решает кто-нибудь, кто умнее его.

— Да? — удивленно-успокоенно переспросил Грин и расхохотался:

— А у меня такое в голове представилось, такое! Ну что же, тогда все не так страшно. Даже весело будет, наверное.

— Весело — возможно, и будет, — с новой задумчивостью ответил Тесс. — Смотря что мы найдем… Только меня другое сейчас беспокоит. Не сочтите вопрос бестактным — как рождаются полукровки?

Грин широко-широко открыл глаза.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});