Зеркала и галактики (СИ) - Ворон Елена

– Нечего было обещать, – огрызнулся Джей. – Все добренькие за чужой счет. А как расплачиваться, почему-то шмыг в кусты.

– Насчет расплачиваться не надо. Ян сказал…

– А пошел он!.. – взъелся кузен.

– Ян обязался три года платить Джею жалованье проводника, если его работа сорвется, – докончил дядя Конрад, обращаясь к Элану.

– Напрасно. Раз нет – значит, нет. Извините за беспокойство. – Тигреро поднялся. – Я поеду.

Однако же, как верно угадали мать с отцом: легший на плечи груз чужих жизней едва не стал спасением. Но вот не вышло… Он ясно ощутил, что вернется в Отрадный умирать.

– Куда сорвался? Погоди. – Дядя Конрад расстроился. – Эл, право же…

– Всего доброго. – Он направился к двери. Не упасть бы – совсем ноги не держат.

– Джей, – из своего угла тихо молвила юная жена кузена, – ведь жалко.

– Тебе жалко – ты и жалей, – голос Джея поднялся на сварливой ноте. – Осточертели вы мне!

Элан вышел из гостиной. Нет – и не надо, но хоть бы объяснили по-человечески. Из-за двери донеслось свирепое громыханье бранившегося Конрада.

Дом дяди был небольшой, но с выкрутасами. Чтобы добраться от гостиной до крыльца, следовало по крутой лестнице взобраться на второй этаж, пройти несколько шагов по коридору с витражами, а затем вновь спуститься. Элан кое-как вскарабкался, но наверху обессиленно привалился к стене. Кот, Котяра… Что за болезнь поразила меня с твоей смертью? Тигреро тяжело дышал, борясь с желанием сесть на пол и передохнуть.

Внизу хлопнула дверь.

– Нечего устраивать представления. – Разозленный кузен взбежал по лестнице; как на крыльях взлетел. – Хочешь жить – где угодно можешь… А, черт! – он оступился и с грохотом пересчитал ступени. – Ох, ч-черт! – взвыл он, вскочив: подвернулась нога, и Джей осел на нижнюю ступеньку.

– Это тебя Бог наказал, – из гостиной появился дядя Конрад.

Кузен сидел и ругался, держась за лодыжку; над ним испуганно пищала жена. Конрад поглядел на сына, на племянника – и сокрушенно развел руками.

– Сдается, Эл, теперь нам придется идти к тебе на поклон. Не согласишься ли провести группу по маршруту?

– Совсем спятил, старый?! – взвился Джей. – Да ты разуй глаза, ты посмотри хоть на него! – Кузен оттолкнул суетившуюся жену и заковылял вверх по лестнице. – Я не позволю. Глянь же толком! Как ему доверить людей?

Сейчас опять упадет, подумал тигреро.

– Осторожней! – вскрикнул он, а здоровая нога Джея скользнула по краю ступеньки и сорвалась.

Взвизгнула юная жена, свирепо выругался дядя Конрад. На сей раз Джею досталось крепче: падая, он приложился головой и остался лежать без памяти. Мигом набравшись сил, Элан бросился к кузену. Зачем этот дурак полез наверх?! Удивительно, как совпала неумная родительская выдумка и реальность…

Через пару часов все успокоилось. Врачи поручились за жизнь Джея, а дядя Конрад повез племянника в офис «Лучистого Талисмана». Несмотря на происшествие с сыном, он казался довольным.

– Ян обещал, что оплатит, – объяснил он Элану. – Вот и пусть раскошеливается. Кстати, раз ты двинешь на Изабеллу поправлять здоровье, заработок тоже не мешало бы отдать Джею.

– Отдам, – пообещал тигреро, и дядя еще больше воспрянул духом.

Теренс Максвелл, исполнительный директор турфирмы, не сумел скрыть радостного изумления. Еще бы: сам Элан Ибис, любимец страны, рекламный видеогерой, предлагает свои услуги вместо обычного проводника.

– Не повезло вашему кузену, что и говорить. Но какая удача для нас! Группа будет в восторге.

Не сдержав чувств, Максвелл вскочил с места и пробежался из угла в угол. Одну из стен кабинета занимал великолепный снимок: вид на Приют под пылающей розовым золотом снежной вершиной. Элан посмотрел на эффектный пейзаж, и его потянуло туда.

– Однако же, господин Ибис, – седовласый директор взял себя в руки, – кажется, вы чем-то озабочены? Вид у вас… м-м… нездоровый.

Конрад не пошел с племянником в офис, но предостерег, что о хворях заикаться нельзя.

– Черт разберет, почему, – сказал дядя. – Стоит им прослышать, что у человека проблемы, его с дороги завернут обратно. На Изабелле, понимаешь ли, все должны быть веселы и в добром здравии. И не дай Бог, они вспомнят про Кэтрин.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Поэтому Элан не стал распространяться о себе, а поинтересовался, правда ли, что на маршруте опасно.

– Кто вам такое сказал? – опешил Максвелл.

– Мой отец. Он предупредил, что место коварное и требует постоянного догляда за людьми.

– Ваш отец, господин Ибис, не владеет информацией, – сухо отозвался директор. – Безопаснее места не найдется во всей галактике. Если бы ваш кузен кувырнулся с лестницы там, он бы отделался легким испугом.

Элан уже готов был поверить – но у Максвелла вдруг потемнело лицо, и глаза холодно блеснули из-под насупившихся бровей. Он сумрачно посмотрел на тигреро, прошелся по кабинету, заложив руки за спину.

– О какой такой опасности говорил ваш отец? – Он остановился спиной к пейзажу на стене, заслонив Приют, и у него над головой засияла снежная шапка.

– Не знаю. Просто – что надо смотреть за людьми и беречь как зеницу ока.

Максвелл недовольно хмыкнул.

– Какая чепуха. Однако же… – Он с сомнением пожевал губу. – Да: ваше присутствие добавило бы прелести чудесному путешествию. Господин Ибис, я возьму вас проводником при одном условии: выбросьте из головы ерунду, которой вас напичкали, и улыбайтесь своей знаменитой сияющей улыбкой.

Элан остался в убеждении, что с Изабеллой и впрямь не все ладно; и в этом он не ошибся.

Я тоже не ошибусь, сказав, что в ту минуту Максвелл-старший принял решение не пускать по следу группы Лена Техаду – рекламный Элан Ибис и удовольствие туристов были ему дороже. Но Герман видел ситуацию иначе: ему позарез были нужны кристаллы изабеллита, и жаль губить проложенный маршрут. Поэтому он рискнул свести на одной тропе Ибиса и Техаду, понимая, что при случайной встрече они порвут друг дружке горло. А чтобы успокоить папашу, «сурпуг» выжал из меня признание, будто я неравнодушен к тигреро и якобы это чувство взаимно. Ну да черт с ним.

– Ваши обязанности, господин Ибис, минимальны – взять на себя хозяйственные мелочи и обеспечить группе полный комфорт и радость беззаботного существования. Ваша задача: запускать и отключать системы жизнеобеспечения на Приютах, готовить еду – это несложно, на кухнях стоит новейшее оборудование… И обычно помогают женщины. Кроме того, вы будете разводить костры и следить за тем, чтобы группа продвигалась по маршруту, укладываясь в сроки. На Изабелле люди порой теряют голову, забывают обо всем на свете и не желают возвращаться домой. Кстати, возвращение – тонкий момент, который потребует от вас деликатной настойчивости. Порой возникают трудности с молоденькими девушками: увезти их с Изабеллы оказывается непросто.

Максвелл еще долго распинался в таком духе. С одной стороны, Элан тревожился, с другой – чувствовал себя все лучше и лучше.

– Вижу, вижу прежнего Элана Ибиса, – довольно отметил исполнительный директор. – Знаете ли, меня всегда тянуло отправиться в места, на фоне которых вы снимались. Сам я не любитель туристской экипировки, но стоит увидеть вас с каким-нибудь альпенштоком в руке – и начинает щемить в груди… От души надеюсь, что наше сотрудничество будет успешно продолжаться. Завтра вас отвезут в наш кемпинг, путешествие начинается оттуда. Вы проведете в «Лучистом Талисмане» сутки – присмотритесь к людям, составите о них свое мнение. Мы уже беседовали с каждым в отдельности, но у вас будет возможность понаблюдать за ними в непринужденной обстановке. Прошу вас, будьте внимательны.

– Простите?

– Приглядитесь к людям как следует.

Элан нахмурился:

– Что я должен высмотреть?

Исполнительный директор поджал губы, отчего стал похож на старика с ввалившимся беззубым ртом.

– Видите ли, господин Ибис, – заговорил он, взвешивая слова, – у нас свои правила, которые отличают «Лучистый Талисман» от прочих туристических фирм. Мы, так сказать, занимаемся благотворительностью. У других путевки стоят больших денег, а мы посылаем людей на Изабеллу бесплатно. Организуем лотерею для молодых людей и стараемся подбирать счастливые пары. Я подчеркну: счастливые. Нельзя тащить на чудесную Изабеллу груз прошлых горестей и неурядиц. Чтобы позабыть свои беды, есть множество иных мест. А Изабелла должна быть чиста и неприкосновенна, свободна от тяжких дум и душевной боли. Поэтому мы стараемся производить незаметный отбор и отсеиваем тех, кто не отвечает нашим требованиям.