Рейтинговые книги
Читем онлайн Ленин: политический портрет. Кн. 2. - Дмитрий Волкогонов

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 92 93 94 95 96 97 98 99 100 ... 104

Поздний Ленин (если так можно выразиться) — человек, ставший главой революционного правительства. Вооруженный только теоретическими схемами и никогда никем не управлявший, Ленин просто беспомощен перед обвалом проблем. Он может вначале выдвинуть лишь конфискационную идею: изъять, реквизировать, экспроприировать. На этом пути одно средство — беспощадная диктатура. Еще два-три месяца назад с серьезным видом рассуждавший об отмирании государства, Ленин вынужден лихорадочно создавать армию, трибуналы, наркоматы, инспекции, секретные отделы, дипломатическую службу. Лишь обращение к презренным буржуазным "спецам" позволяет хоть как-то наладить функционирование государственных структур. Распоряжения Ленина, как и Совнаркома, на первых порах поверхностны, случайны, непродуманны, но жестки и жестоки. А ведь сколько после появилось апологетических книг, сборников и диссертаций типа "Ленин о государственном строительстве"…

Исторические штрихи на портрет Ленина нанесли многие люди, как большевики, так и лица, которых нельзя заподозрить в ношении "пролетарских очков" или классовом пристрастии. Эти свидетельства весьма важны, ибо многотомье партийных воспоминаний большевиков повторяет лишь на разные лады одно слово: "гений". Только немногие из этих воспоминаний, и прежде всего Н.К.Крупской, Троцкого, Зиновьева, Каменева, Бухарина, Раскольникова, Луначарского, Крестинского, Иоффе, Ганецкого, Малькова и некоторых других, привносят в палитру красок портрета некие новые человеческие черты исторического Ленина, а не большевистской иконы. Тем более что до недавнего времени воспоминания В.А.Антонова-Овсеенко, А.С.Бубнова, Н.П.Горбунова, М.С.Кедрова, Г.И.Ломова (Оппокова), В.И.Невского, И.А. Пятницкого, В.Я.Чубаря, А.В.Шотмана, И.С.Уншлихта, Б.З.Шумяцкого и некоторых других были сокрыты в секретных хранилищах (как же — ведь это "враги народа") партии, прямо причастной к уничтожению этих и миллионов других людей. Даже после смерти Ленина не могли быть опубликованы честные воспоминания. Он еще при жизни был превращен партийной пропагандой в некоего идола, о котором можно было говорить и писать только в соответствии со сложившимися идеологическими канонами.

Справедливо писал после смерти Ленина большой российский интеллигент, лидер кадетов Павел Николаевич Милюков, что "над самой личностью человека, совершившего над своей страной из убеждения величайшее злодейство, которое когда-либо удавалось совершить профессиональному тирану, суждение истории сложится не сразу. Надо будет начать с отделения лица от легенды, которой успело густо покрыться его имя".

Постараюсь к тому, что я написал в книге, добавить наиболее характерные мазки некоторых людей к портрету, эскиз которого — передо мной. Надеюсь, что это придаст больший исторический характер силуэту человека, которого нет среди нас уже семь десятилетий.

Н.К. Крупская. "Таких жестов, как битье кулаком по столу или грожение пальцем, никогда не было… Говорил быстро. Стенографисты плохо записывали… стенографисты у нас были тогда плохие, и конструкция фраз у него трудная… После споров, дискуссий, когда возвращались домой, был часто сумрачен, молчалив, расстроен… Никак и никогда ничего не рисовал… Очень любил слушать музыку. Но страшно уставал при этом… Как правило, уходил после первого действия как больной… Перед всяким выступлением очень волновался: сосредоточен, неразговорчив, уклонялся от разговоров на другие темы, по лицу видно, что волнуется, продумывает. Обязательно писал план речи… Копанье и мучительнейший самоанализ в душе ненавидел… Адоратскому до деталей рассказывал, как будет выглядеть социалистическая революция…"

Г.Е. Зиновьев."..А было ли сознание (ощущение), что он (Ленин. — Д.В.) призван? Да, это было! Без этого он не стал бы Лениным. Без этого (именно ощущение) вообще нет вождя. Одно время (когда В.И. боролся еще за признание) отношение к нему лично (то есть именно не, лично", а политически и теоретически) было для него критерием, мерой вещей…

Ленин любил пугать: если будем делать ошибки — полетим и т. д.".

М.И.Ульянова. "Больше чего-либо другого занимало Владимира Ильича в этот период (1922–1923 гг.) сельское хозяйство. "Если нельзя заниматься политикой, надо заняться сельским хозяйством"… Мысли о занятии чем-либо иным, а не политикой, приходили, однако, Владимиру Ильичу в голову лишь тогда, когда он чувствовал себя плохо и пессимистически смотрел на возможность выздоровления. Но стоило наступить хоть небольшому улучшению, как все мысли его направлялись опять-таки к политической деятельности".

В.М.Чернов. "Ум Ленина был энергетический, но холодный. Я бы сказал даже: это был прежде всего насмешливый, язвительный, циничный ум. Для Ленина не могло быть ничего хуже сентиментальности…* Это был отличный революционный и государственный деловик, но исторический провидец это был просто никакой. Его "малый политический разум" был блестящий; его "большой политический разум" был перманентным банкротом… Как человек "с истиной в кармане", он не ценил творческих исканий истины, не уважал чужих убеждений, не был проникнут пафосом свободы… Воля Ленина была сильнее его ума. И потому ум его в своих извилинах и зигзагах был угодливо покорен его воле… Ленин был добродушен. Но добродушие и доброта не одно и то же… Это добродушие есть просто побочный продукт благодушной удовлетворенности, происходящей от сознания силы. Таким же добродушием большого сенбернара по отношению к маленьким дворнягам был полон и Ленин по отношению к своим "ближним".

Анжелика Балабанова. "Ленину нужны были соучастники, а не соратники. Верность означала для него абсолютную уверенность в том, что человек выполнит все приказы, даже те, которые находятся в противоречии с человеческой совестью… Ленин никогда не отрицал тех действий и поступков, за которые он нес ответственность, так же как не пытался он уменьшить тяжесть их последствий, потому что он всегда действовал с самонадеянностью в правоте своего дела и был пропитан уверенностью, что только его теория — большевизм — сможет восторжествовать… Он был нетерпимым, упрямым, жестоким и несправедливым в общении со своими оппонентами (оппонентами большевизма и никогда — личными врагами)".

А.Д.Нагловский. "Ленин ходил по трибуне из угла в угол и, сильно картавя на "р", говорил резко, отчетливо, ясно. Это была не митинговая речь… У Ленина была даже не речь. Ленин не был оратором, как, например, Плеханов, говоривший в французской манере с повышениями и понижениями голоса, с жестами рук. Ленин не обладал искусством речи. Ленин был только логик. Говоря ясно, резко, со всеми точками над i, он с огромной самоуверенностью расхаживал на трибуне и говорил обо всем таким тоном, что в истинности всего им высказываемого вообще не могло быть никаких сомнений…"

А.Ф.Керенский. "Везде с 11 ноября 1918 года — перемирие, мир. Только Россия постоянно мобилизуется, милитаризуется, обороняет красное отечество". Разве не большевики во имя немедленного мира подняли знамя бунта против всенародной революции и начали гражданскую войну?.. Не потому ли, что в России четвертый год свирепствует нелепый, выдуманный Лениным и его сподручными, коммунистический строй?"

А.Ш.Суприн. "Из-за стола поднимается Ленин и делает навстречу несколько шагов. У него странная походка: он так переваливается с боку на бок, как будто хромает на обе ноги; так ходят кривоногие, прирожденные всадники… Ни отталкивающего, ни величественного, ни глубокомысленного нет в наружности Ленина… Разговаривая, он делает руками близко к лицу короткие тыкающие жесты. Руки у него большие и очень неприятные: духовного выражения мне так и не удалось поймать…

Ночью, уже в постели, без огня, я опять обратился памятью к Ленину, с необычайной ясностью вызвал его образ и… испугался. Мне показалось, что на мгновение я как будто бы вошел в него, почувствовал себя им.

В сущности, подумал я, этот человек — такой простой, вежливый и здоровый — гораздо страшнее Нерона, Тиберия, Иоанна Грозного. Те, при всем своем душевном уродстве, были все-таки люди, доступные капризам дня и колебаниям характера. Этот же — нечто вроде камня, вроде утеса, который оторвался от горного кряжа и стремительно катится вниз, уничтожая все на своем пути. И притом — подумайте — камень, в силу какого-то волшебства — мыслящий?"

К.В.Радек. "Это было в марте 1916 года. Это было в Берне. В.И. ужасно устал, страдал бессонницей, и Надежда Константиновна попросила затащить его каким-нибудь образом в кабак, чтобы Ильич немного проветрился… Ильич любил пильзенское пиво. В марте месяце немцы, которые изобрели не только марксизм, но и самое лучшее пиво, производят самое чудеснейшее пиво, которое называется "Сальватор". Вот этим "Сальватором" я соблазнил Ильича. …Нечего греха таить, мы выпили несколько крупных кувшинов этого пива, и, может быть, благодаря этому Ильич, несмотря на свою глубочайшую сдержанность, на одну минуту потерял ее. Это было ночью, когда я его проводил домой… тогда он сказал несколько слов, которые врезались мне в память на всю жизнь: "Что же, я двадцать лет посылаю людей на нелегальную работу, проваливаются один за другим, сотни людей, но это необходимо…"

1 ... 92 93 94 95 96 97 98 99 100 ... 104
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Ленин: политический портрет. Кн. 2. - Дмитрий Волкогонов бесплатно.

Оставить комментарий