Второе правило волшебника, или Камень Слёз - Терри Гудкайнд

— Я всей душой желаю, чтобы ты оказался прав, — вздохнула Маргарита, — но ты ошибаешься. Сестры Тьмы существуют, и они здесь, среди нас. Вот почему я пришла сюда ночью. Я хочу получить доказательства.

— И как же ты собираешься это сделать?

— Проследить за ними. Сегодня ночью они собирались в Хагенский лес, и я хочу выяснить, зачем.

— А ты кого-нибудь из них знаешь?

— Да, знаю. Не всех, конечно, но некоторых.

— И кто же это?

— Джедидия, я не скажу. Если они что-нибудь пронюхают, то убьют нас обоих. Лучше я раздобуду доказательства и сразу доложу аббатисе.

— Хорошо, но все-таки, как ты узнала о них?

Маргарита напряженно вгляделась в темноту. Вроде бы тихо. Мгновение поколебавшись, она решилась:

— У одной из сестер есть некая магическая вещь — атрибут черной магии. Я видела это у нее в кабинете. Вообще-то там полно всяких старинных безделушек, но эта статуэтка привлекла мое внимание. Понимаешь, когда один из наших мальчиков погиб, я пришла к этой сестре, чтобы обсудить ее доклад. Так вот, я увидела, что статуэтка стоит в самом дальнем углу и никакой пыли на ней нет. Она была прикрыта книгой — видимо, от посторонних глаз, — но я все равно разглядела.

— И это все? Только потому, что кто-то вытер пыль с какой-то статуэтки, ты вообразила...

— Нет. Никто не знает, зачем нужна эта статуэтка, а у меня, когда с нее стерли пыль, появилась причина об этом задуматься. Я была очень осторожна, и никто не догадался, чем я занимаюсь, но в конце концов я выяснила.

— И как же ты это сделала?

Она вспомнила, как Натан взял с нее клятву молчать о том, кто рассказал ей о статуэтке.

— Это тебя не касается.

— Но, Маргарита...

— Я сказала, тебя не касается! — отрезала она. — И вообще это не важно. Важно лишь то, что я это узнала. Статуэтка изображает человека, держащего в руках кристалл. Этот кристалл называется квиллион.

— И что это значит?

— Это очень редкий магический кристалл. Он обладает способностью вытягивать из волшебника магическую силу. От удивления Джедидия на мгновение потерял дар речи.

— Откуда ты знаешь, что это квиллион, если он так редок? Может, ты просто перепутала его с чем-то похожим?

— Я могла бы ошибиться, если бы им не воспользовались. Когда квиллион вытягивает из волшебника силу, он начинает светиться оранжевым светом. Его заставляет гореть Хань волшебника, сила его дара. Я была в кабинете буквально мгновение, но успела разглядеть статуэтку, стоящую за книгами. На ней не было пыли, а квиллион горел оранжевым светом. Только тогда я еще не знала, что это такое. А когда узнала, то сразу вернулась, чтобы отнести его аббатисе в качестве доказательства Но кристалл уже не горел.

— А это что означает? — испуганно прошептал Джедидия.

— Это означает, что сила волшебника покинула квиллион и перешла к кому-то другому. Квиллион — просто сосуд для хранения дара. Я думаю, Джедидия, что сестры убивали волшебников и забирали их дар себе.

Его голос дрогнул.

— Тогда каким же могуществом они обладают? С даром волшебника...

Маргарита кивнула:

— Да. Они обладают таким могуществом, какое мы даже не в состоянии себе представить. И следовательно, они очень опасны. Если они меня обнаружат, это страшнее, чем любая казнь. Я не знаю, как их остановить. Никто не в силах тягаться с ними. Нужны доказательства, чтобы аббатиса поверила мне: возможно, она знает, что делать в такой ситуации. Я — нет. Единственное, чего я не могу понять, — как сестрам удается воспринять дар, заключенный в квиллионе. Дар волшебника, его Хань, имеет мужскую природу, а сестры женщины. Женщина не может воспринять мужской Хань. Вероятно, для этой цели они и используют квиллион, а не забирают дар, когда убивают волшебника. Но каким именно способом — ума не приложу.

— И все-таки — зачем ты пришла сюда?

Она зябко поежилась, хотя ночь была теплой.

— Помнишь тот день, когда Сэм Вебер и Невилл Рэнсон получили право снять ошейники и покинуть Дворец?

Джедидия кивнул:

— Да. Я тогда очень расстроился, потому что Сэм обещал зайти ко мне попрощаться, а заодно похвастаться тем, что на нем уже нет Рада-Хань. Но он так и не пришел, а потом мне сказали, что он уехал ночью, потому что терпеть не может слезливых прощаний. Только Сэм был моим другом и очень вежливым человеком. Уйти не попрощавшись совсем на него не похоже. Я был очень огорчен, потому что от всей души хотел пожелать ему счастливого пути.

— Они убили его.

— Что?! — Джедидия отшатнулся. — О Создатель, нет! — Его голос сломался. — Ты уверена? Откуда ты знаешь?

Она положила руку ему на плечо:

— Мне тоже показался странным такой отъезд, и я заподозрила, что случилось нечто ужасное. И я решила взглянуть на квиллион — не светится ли он опять. Но дверь оказалась запечатана.

— Это ничего не доказывает! Сестры иногда запечатывают свои комнаты и кабинеты. Ты сама так делаешь, если не хочешь, чтобы тебя беспокоили. Например, когда мы вдвоем.

— Конечно. Но ведь я хотела взглянуть на квиллион, поэтому подождала в уголке, пока не вернется хозяйка. А потом сделала вид, что прохожу мимо. Она не успела закрыть за собой дверь, и я заглянула внутрь. Квиллион светился. Прости, Джедидия.

— Кто она? — угрюмо спросил он. — Имя?!

— Я не скажу тебе, Джедидия. Во всяком случае, пока не раздобуду доказательства. Это слишком опасно.

Он задумался.

— Если этот кристалл действительно квиллион, почему же она не спрятала его получше?

— Видимо, уверена, что никто не знает о его назначении. А может, она настолько уверена в себе, что не считает нужным соблюдать осторожность.

— Тогда надо вернуться, снять защиту и отнести статуэтку аббатисе. Я уверен, что смогу снять печать.

— Именно это я и собиралась сделать. Сегодня вечером. Но когда я вернулась, кабинет был открыт, а статуэтка исчезла. Потом я увидела, как эта сестра и другие сестры уходят из Дворца. Я пошла за ними. Если мне удастся забрать квиллион в тот момент, когда он светится, я смогу доказать, что эти сестры служат Тьме. Я должна остановить их, пока они не совершили еще одного убийства. Они убийцы, Джедидия, но это еще не самое страшное. Гораздо страшнее то, во имя чего они убивают.

Он покорно вздохнул:

— Хорошо. Но мы идем вместе.

Она стиснула зубы:

— Нет. Ты вернешься во Дворец.

— Я люблю тебя, Маргарита, и если ты хочешь заставить меня тревожиться в одиночестве, я тебе этого никогда не прощу. Я сам пойду к аббатисе, добьюсь аудиенции и попрошу ее о помощи. Пусть меня за это казнят, но, может быть, они все же чего-то заподозрят, и поднимется тревога. Это все, что я могу сделать, чтобы тебя защитить. Или я иду с тобой, или иду к аббатисе. Выбирай.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});