Проект Садовник. НАЧАЛО - МУЛ

и не найдя для себя нечего достойного в нем своего взгляда, уставился на напольный ковёр, внимательно рассматривая его, чтобы скоротать время, дожидаясь выхода своей хозяйки из спальни. Что и требовалось доказать! Как мальчики относиться к куклам? — никак! Они их просто не замечают. Терпения лейтенанта хватило минут на пять. Как раз куранты на городской ратуше пробили девять часов вечера. Определив всё же, что это не кукла в натуральную величину, а живой человек, так как я ему стал улыбаться и строить глазки, он обратился ко мне:

— Леди, вы не могли бы пройти в спальню, и поторопить свою хозяйку, Её Высочество, так как Их Величества её уже заждались!

— Тубара, ты тут у меня сейчас договоришься. Уволю без выходного пособия. Своё охраняемое тело ты должен узнавать днём и ночью в любой упаковке: — проговорил я, выходя из за диванчика, на середину комнаты, и вставая напротив него, окончательно сразив его своими голыми голенями.

После этого он упал передо мной на колени, толи извиниться, толи рассмотреть их поближе. Из полившихся из него тирад, я понял, что он всё же извиняется, но отвести взгляд, от недозволенного, было выше его сил. Я вспомнил случай, в моей прошлой жизни, произошедший на центральном городском восточном базаре, когда ещё там работала толкучка. Красивая молодая девушка приобретала с рук, за очень приличные деньги, французский лифчик, торгуясь за каждую монетку, а продавец никак не хотел ей уступать. Наконец, нервы у девушки не выдержали, и она заявила что не будет покупать кота в мешке, за такие бешеные деньги и поэтому, скинув своё лёгкое платье, стала мерить будущую покупку, при всём честном народе. Базар был восточный, поэтому продавцы и покупатели были почти все мужчины, которые, забыв обо всём на свете, лезли на прилавки, чтобы увидеть это бесплатное чудо своими глазами.

Товар девушке не понравился, так как чашечки, после примерки, оказались малы, и она ушла, растворившись в толпе. И только тут до зрителей дошло, что этот просмотр стоил денег. Всех их денег! Стоявшие в радиусе тридцати метров от стрептиза мужики лишились всей своей наличности, а у нас на базар ходить с мелочью, не принято. У всех были крупные. Их обнесли начисто. Вот попробуй и отведи свой взгляд от запретного: будь это, хоть обыкновенная голая грудь, или просто открытая. голень.

Подняв с колен слегка обалдевшего от всего увиденного лейтенанта, заявил ему, что первый его косяк, я так и быть ему прощаю, но впредь он должен быть более внимательным, и ничему не удивляться в отношении меня. Тем более об этом с кем ни будь чесать языком на стороне.

— Узнаю — вырву его лично с корнем, — добавил я; — и это не красивый оборот речи, а жестокая действительность отношения со мной. Не пытаться защищать, или встревать, даже когда меня прилюдно оскорбляют, до тех пор, пока я не отдам приказ. И самое главное: перестать ласкать мои ноги своим взглядом. Теперь я так буду одеваться постоянно, так что ещё насмотришься в волю. А теперь приходи в себя, и веди к Их Величествам на аудиенцию.

Проходя по широким, хорошо освещённом коридорам, мимо вооруженных гвардейцев, несущих караул, и оценивших мой новый наряд, судя по широко открытым глазам, мы прошли фактически на другую сторону дворца. Затем спустились по широкой, украшенной вазами с цветами лестнице, и остановились перед дверью, охраняемую, как и мою, двумя королевскими гвардейцами. Постучавшись и получив разрешение войти, Тубара широко открыл двухстворчатую дверь. Войдя внутрь, отвесил глубокий поклон, сначала королю, а затем королеве, после чего доложил, что привёл Её Высочество. Затем освободив мне проход, лейтенант отошёл в сторону встав около открытой двери ожидая дальнейших указаний. Зайдя в комнату, которая была по убранству похожа на мою гостиную, только побогаче обставленную: позолоты побольше, я сделал классический реверанс, сначала сидевшему в кресле королю Георгу, а затем стоявшей рядом королеве Маневре. Пройдя чуть дальше, я остановился в центре, целомудренно потупив глазки. Мой наряд, судя по глазам, достал и их, но они сдержались. Отпустив рукой гвардейца, и дождавшись когда за ним закроются двери, король подошёл ко мне, крепко обнял, поцеловав в лоб, а потом, отойдя на шаг и ещё раз внимательно осмотрев меня с банта до туфелек, добро улыбнувшись, спросил:

— А это уже не слишком? Я знаю что ты большая выдумщица, но по моему, это уже перебор.

— Ваше Величество …

— Давай будем обращаться друг другу, когда мы одни, как раньше: мы для тебя просто Георг и Ма, а ты для нас любимая Алиса.

После этих слов, сказанных королём, Маневра подошла ко мне, крепко обняла, расцеловав в щёчки, и взяв за руку, усадила рядом с собой на диване.

— Понимаете, дядя Георг: — после этих слов король поморщился, но смолчал. А что делать: не могу я обращаться к человеку старше себя просто по имени; воспитание не позволяет. — Это самый простой способ спрятать истинную меня ото всех присутствующих здесь, когда я буду находиться в центре внимания. Тем более у меня во дворце, не только друзья, но и враги. Ну, вернулась приёмная дочь короля через три года. Судя по наряду, у неё немножко, как у нас говорят, поехала крыша. Что, с такой возьмёшь? Эту дурочку, можно использовать в дворцовых интригах, только в тёмную. Главное, что некому и в голову не придёт, что вновь появившаяся принцесса Алиса, и насильник шевалье Максим, одно и тоже лицо.

Сегодня, когда я познакомилась с лейтенантом Тубара, он меня внимательно осмотрел, как водиться у настоящих королевских гвардейцев, снизу до верху: рассчитывая про себя, обломиться ли лично ему от меня, что ни будь в любовном плане, или нет. А через два часа, находясь со мной в одной комнате, не смог опознать меня в этом наряде, пока я ему заново не представилась. Дополнительно я хочу попробовать, через себя, внести в общество, этот новый для вас стиль одежды, для незамужних девушек, который в моде у нас, откуда я прибыла. Эти платья намного практичнее для повседневной жизни, а для балов и приёмов пусть останется, всё как есть. И ещё есть одна идея. Давайте проведем маленький эксперимент. При входе во дворец, я особенно не светилась на людях и обо мне, и о моём присутствии во дворце,