Любить – значит страдать - Ребекка Донован

– Ну конечно захочу, – рассмеялась я. – Если только ты больше не будешь пытаться меня излечить.

– Заметано, – улыбнулся он. – Эй, подожди! Скажи, а Рейчел, случайно, не могут позвонить из школы, чтобы узнать, почему тебя сегодня не было? Я не хочу осложнять тебе жизнь. Ты ведь и сама знаешь, какой она бывает.

– Ничего, я справлюсь. И вообще сейчас она, типа, меня избегает.

– Почему ты все это терпишь? И честно говоря, не понимаю я ваших отношений.

– Я тоже, – призналась я.

– Эмма, скажи, а она когда-нибудь говорила тебе хоть что-то приятное? Что гордится тобой? Или что любит тебя?

– Давай закроем эту тему, – пробормотала я, надевая шлем. Я до сих пор не пришла в себя после встречи с адвокатом, и сейчас мне меньше всего хотелось думать о Рейчел. – Поехали. А не то я опоздаю на тренировку.

Джонатан кивнул и тоже надел шлем.

Но чем ближе мы подъезжали к Уэслину, тем труднее становилось отгонять от себя вопросы, на которые не захотела ответить Рейчел. Я так и не поняла, что она имела в виду, когда сказала, что не отдавала меня Кэрол и Джорджу. По крайней мере, насколько я знаю, она свалила все мои вещи в черный мешок для мусора и посреди ночи оставила меня на пороге их дома. А если не она, тогда кто это сделал? И почему меня никто не забрал?

И здесь, естественно, сразу вставал другой вопрос. Тот, что задал Джонатан. Говорила ли она хоть когда-нибудь, что любит меня? Наверное, слова любви я точно запомнила бы, особенно от мамы. Ведь матери постоянно твердят своим детям, что любят их. Даже Кэрол не могла надышаться на Лейлу с Джеком и не скрывала этого.

Возможно, воспоминания о детстве стерлись из памяти. Но я хорошо помню, что папа меня любил. И никогда в этом не сомневалась. А вот что касается мамы, вопрос остается открытым.

К тому времени, когда мы приехали на Декатур-стрит, я уже ни о чем другом не могла думать. Не давала покоя мысль о том, какое место Рейчел занимает в моей жизни и зачем я пытаюсь наладить с ней отношения. Если мной движет чувство вины, то ее побуждения оставались тайной за семью печатями.

Джонатан решительно сбавил ход прямо перед домом. Я подняла глаза и похолодела. Машина Рейчел уже стояла на подъездной дорожке.

Тогда Джонатан свернул на боковую улочку и заглушил мотор, остановив мотоцикл, чтобы я могла слезть.

– Эмма, мне очень жаль. Хочешь, я пойду с тобой? – предложил он.

– Нет, – ответила я. Оставалось только надеяться, что она нас не видела. – Ты сделаешь только еще хуже. Уезжай.

– Ты уверена? – спросил он, а когда я молча кивнула, добавил: – Позвони, если что-нибудьпонадобится. Хорошо?

– Я ведь уже говорила, что справлюсь.

Внешне я была спокойна, но внутри тряслась как осиновый лист. Что меня ждет впереди? Впрочем, скоро все станет ясно. Проводив глазами мотоцикл Джонатана, я сделала глубокий вдох и направилась к дому.

Рейчел сидела на крыльце и, когда я приблизилась, с ходу набросилась на меня:

– Где ты шлялась?! Кто этот мотоциклист? Почему ты никому не позвонила? Ты хоть представляешь себе, что нам пришлось пережить?! – Она стояла подбоченившись и уже открыто орала на меня.

Я стала медленно подниматься по ступенькам и уже собралась с духом, чтобы все объяснить в надежде, что она сможет понять, почему мне было необходимо уехать ото всех хотя бы на день. Я сложила руки, посмотрела на ее красное лицо и открыла рот…

Но у нее вдруг округлись глаза и отвисла челюсть.

– Боже мой! Ты была с ним! Это ведь Джонатан, да? Значит, я оказалась права. Вы что-то затеваете за моей спиной! Как ты могла так со мной поступить?! Тебе что, совсем на меня наплевать?!

Я не поверила своим ушам. И буквально задохнулась от вспыхнувшего в душе гнева.

– Тебя не касается, где и с кем я была, – огрызнулась я, и она в шоке отпрянула.

– О чем ты говоришь? – возмутилась Рейчел. – Еще как касается. Я ведь твоя мать.

– А вот и нет! – выплюнула я, чувствуя, как вздуваются вены на шее. – И никогда не была. Даже и не надейся!

– Почему ты так со мной разговариваешь? Что он тебе наговорил?

– Джонатан тут абсолютно ни при чем. Это все ты. Ты всегда была эгоисткой. Тебя ничто не волновало, кроме твоих желаний, твоего самочувствия и твоих мужиков. А ты хоть раз подумала обо мне? Как мне живется? Разве тебе не наплевать? – (Рейчел только молча открывала и закрывала рот.) – И что приходится выносить каждый раз, как ты или перепьешь, или застрянешь в сомнительном баре, или притащишь домой черт знает кого?!

Она не ожидала такого натиска и даже слегка попятилась. А я вошла в раж и ходов уже не писала. Меня абсолютно не трогали ни ее испуганное лицо, ни полные слез глаза. Голос мой окреп, он стал еще громче. Меня захлестнула слепая ярость, и при всем желании остановиться я не могла.

– Всю свою жизнь ты думала толькоо себе! Интересно, а ты любила меня? Скорее всего, ты вообще меня не хотела. Именно поэтому ты и отдаламеня им. А ты имеешь хоть малейшее представление, что она со мной сделала?! Хоть раз задавалась этим вопросом?! Вряд ли. Ведь тогда тебе пришлось бы подумать о ком-то еще, а не только о себе! – Я шагнула к ней, и она сразу съежилась. Страх в ее глазах еще больше меня распалил. Пришлось стиснуть зубы, чтобы унять дрожь в руках. Все, я была больше не способна обуздывать свой гнев. Все мое тело было охвачено огнем. Не выдержав, я закричала: – Не понимаю, что я здесь делаю! Ты мне не мать и никогда ею не была! Ты мне не нужна! Ведь ты настолько упиваешься своим горем, что тебя вообще никто не волнует! И какого черта ты держишься за мужчину, который никогда тебя не любил?!

И тут мою щеку обожгла звонкая пощечина. От сильного удара я даже покачнулась. Я подняла голову и уставилась на нее, чувствуя, что гнев потихоньку отступает. У нее по щекам ручьем текли слезы, казалось, она вот-вот упадет замертво.

Я тряслась как в лихорадке. И поняла, что тоже плачу, только тогда, когда от слез защипало глаза.

– Эмма? – услышала я и сразу подскочила как ужаленная. По дорожке шел Эван. – Что происходит?

Я не ожидала, что у него будет такой убитый вид. Он подошел поближе, увидел красный след у меня на щеке, наши ошеломленные лица, и его беспокойство сменилось гневом.

– Что случилось? Вы что, ее ударили? – сверкнул он глазами на Рейчел, которая была так потрясена, что не могла говорить.

Я вытерла слезы и неверной походкой стала спускаться с крыльца.