Афган, снова Афган… - Александр Андогский

Была у меня еще одна забота. В Москве я встречался с прежним послом Пузановым. Он сказал, что его внук Саша служит в 4-й танковой бригаде переводчиком при советнике. Никто в Афганистане, кроме меня и резидента ГРУ, не знал, что Саша его внук. Каких-то просьб Александр Михайлович не высказывал. Тогда 4-я танковая бригада исколесила весь Афганистан. Саша — вместе с ней. Однажды он позвонил из госпиталя, куда попал с гепатитом. Эта болезнь стала популярной. Солдаты пытались заболеть ею, так как заболевшего немедленно отправляли на родину и он попадал под демобилизацию. Такие смельчаки меняли стакан мочи больного гепатитом на стакан водки. Естественно, заразившись, они оказывались дома. Военное командование в конце концов догадалось и изменило порядок. После лечения в Ташкенте потерпевший возвращался в свою часть в Афганистане.

Саша же попросил оставить его в Кабуле для лечения и ничего не говорить деду о болезни. Выполнить его просьбу я не мог. Правила были строгие. Позвонил в Москву.

— Немедленно отправляйте его в Ташкент, — сказал Пузанов.

Через месяц я снова услышал по телефону голос Саши: «Я в Кабуле, хочу попасть в 4-ю бригаду».

Саша был хорошим переводчиком и олицетворял собой лучших из них. Совершенствуя язык, пройдя трудную школу войны, многие переводчики стали настоящими людьми, из них кадровики КГБ и ГРУ подбирали будущих разведчиков.

Вопросы безопасности советских граждан, которые, несмотря на сложность обстановки, продолжали выполнять свой интернациональный долг, помогая афганцам каждый по-своему строить новую жизнь, постоянно находились в поле нашего зрения. Считалось, что временные трудности будут преодолены и настанут лучшие времена. На встречах с руководителями коллективов постоянно звучали слова «бдительность» и «дисциплина».

К сожалению, они нарушались не только рядовыми советскими гражданами, но и опытными руководителями. Трагический случай произошел с заслуженным геологом СССР Евгением Михайловичем Охримюком, бывшим в свое время помощником Председателя Совета Министров. В Афганистане Охримюк пробыл четыре с лишним года. Ветеран Великой Отечественной войны, бывший разведчик, 66-летний Охримюк пользовался заслуженным авторитетом. Его часто приглашали в клуб для вручения наград солдатам. Одетый в костюм с многочисленными орденами и медалями, он производил эффектное впечатление. Я часто встречался с ним, обсуждал вопросы безопасности геологических групп и партий. Охримюк был старшим штаба по обеспечению безопасности советских специалистов, проживающих в одном из районов Кабула. Однажды, когда он нарушил одно из элементарных правил — никогда не выезжать в город без сопровождения, его среди бела дня похитили. Отпустив вооруженного переводчика в библиотеку, Охримюк поехал домой. По дороге шофер-афганец связал его и увез за 80 км от Кабула, на границу с Пакистаном. Выяснилось, что у шофера там жил брат — подполковник афганской армии, который дезертировал туда после Апрельской революции. За несколько дней до похищения Охримюка шофер ездил к брату. Оперработник резидентуры, числившийся помощником геолога, знал об этом, но должного внимания личности шофера не придал. Начались поиски Охримюка. Командование 40-й армии помогло найти автомашину, на которой он был похищен. К розыску были подключены афганская контрразведка и специальное подразделение ХАД. Из Москвы звонили ежедневно.

Контрразведка ДРА выяснила, что Охримюка похитили боевики Исламской партии Афганистана (ИПА), возглавляемой Ю. Халесом. О нем было известно, что родился в 1920 году, по национальности пуштун, был учителем, духовным авторитетом в зоне расселения пуштунских племен, писал стихи. Обосновавшись в Кабуле, он организовал фундаменталистскую группу своих последователей «Тавабин», настроенных крайне шовинистически и нацеленных на террор и диверсии. Отряды Ю. Халеса действовали в разных провинциях Афганистана. Именно их оснастили из-за рубежа английскими зенитными ракетами «Блоупайп».

Спецслужбы ДРА арестовали более тридцати ближайших родственников Халеса, в том числе его братьев и детей. Через посредников спецслужбы узнали, что Халес хочет обменять Охримюка на своего старшего сына, который во времена Дауда участвовал в молодежной организации «Братья-мусульмане». Он был расстрелян в тюрьме, но Халес об этом не знал. Была предпринята попытка освободить Охримюка силами спецназа Пакистана (похитители успели увезти геолога в зону свободных племен на территорию этой страны). Через Красный Крест в Швейцарии был установлен контакт с моджахедами. Делегация МОКК вела с ними переговоры об освобождении советских военнопленных (их в то время насчитывалось более 20).

Установить связь с Охримюком помог советник МВД ДРА А.С. Клюшников через задержанного контрабандиста — знакомого Халеса — за обещанную большую сумму денег. Контрабандист согласился установить контакт с геологом. Он привез три письма Охримюка — Л.И. Брежневу, послу Ф.А. Табееву и жене.

В письме к жене Охримюк прислал фотографию, на которой снят в афганской одежде и указывает на карте у ног место, где он находится. Охримюк просил жену следовать моим советам и рекомендациям, жаловался на плохое здоровье. Афганские спецслужбы под нашей опекой пытались освободить Охримюка, но безуспешно. В пакистанской газете появилась заметка, что советский геолог расстрелян за отказ властей ДРА освободить 50 моджахедов, находящихся в тюрьмах…

Бандитские выступления против режима Бабрака Кармаля росли с каждым днем, увеличилось число жертв. В афганском правительстве появились разногласия, которые мешали решению поставленных задач по нормализации обстановки в стране. Бывшие активные сторонники Бабрака Кармаля (Ватанджар, Гулябзой, Вакиль и др.) выступали против его политики. Набирал силу и влияние Над-жибулла. Сарвари был отправлен послом в Монголию. В Москве было решено провести с недовольными профилактическую беседу. На специальном самолете было поручено доставить их в Москву.

Росло недовольство среди молодежи, направленное против нашего присутствия в стране. Под крики «Аллах акбар!» люди выходили на улицы. Выступления поддерживались боевиками-моджа-хедами, которые открывали стрельбу. Ответный огонь афганских солдат усугублял обстановку. Скоро мне довелось оказаться в подобной ситуации. Утром мы на трех машинах повезли на Кабульский аэродром диппочту и груз. Нас сопровождали пограничники. В городе было спокойно. Из аэропорта мы захватили с собой корреспондента и писателя А. Проханова. В центре города услышали выстрелы и увидели скопление людей. Около гостиницы «Кабул» я заметил своего хорошего приятеля Рахима, брата министра финансов ДРА Вакиля. Рахим предупредил, что через центр ехать опасно, лучше следовать в посольство в объезд, мимо политехнического института. Наши машины скоро попали в толпу демонстрантов. Увидев дипломатические номера, они пытались остановить машины, бросали камни, даже большое бревно. Шофер Г. Ефрюшкин вовремя среагировал, отвернул машину. Около политехнического института разворачивался мотострелковый взвод. Началась перестрелка. Командир взвода, узнав, кто мы, хотел выделить БТР, чтобы сопроводить нас в посольство. По рации он связался с комбатом, но не получил разрешения. Нас укрыли в бронемашине. Демонстранты остановились, заметив, что солдаты с БТР направили в их сторону пулеметы. Институт обстреливался с ближайших высот. Через пустырь толпа устремилась к находящемуся недалеко от института хлебозаводу.

Наблюдая такое развитие событий, я предложил своим сотрудникам оставить автомашины и перебраться в институт, чтобы в случае необходимости организовать его оборону. Нас сопровождали четыре пограничника с оружием, да и мы были вооружены. Наше появление в корпусах института приободрило преподавателей и проживающих в жилых корпусах женщин. В кабинете советника политехнического института, где был телефон, собрались мужчины из группы самообороны. Выяснилось, что и на соседнем хлебозаводе, куда направилась толпа, очень слабая охрана, вооруженная лишь пистолетами. Я связ&лся с посольством и доложил обстановку. Дежурный представительства КГБ передал, что в генштабе знают об этом и предпринимают меры.

Спустя некоторое время над хлебозаводом появились вертолеты, а над политехническим институтом на низкой высоте с грохотом пролетели истребители.

Через некоторое время стрельба прекратилась. Из посольства позвонил Б.С. и сказал, что за нами послали два БТРа. «Захвати, пожалуйста, врача Раису Петровну в посольство!» — попросил он. После возвращения в Москву Раиса Петровна стала его женой.

Когда мы прибыли в посольство, там уже находились семьи советников и сотрудников, проживавших на виллах в городе. Работал оперативный штаб. Советник МВД по вопросам общественной безопасности по ВЧ связи докладывал в Москву об обстановке в Кабуле, просил прислать ближайшими самолетами несколько пожарных машин для разгона демонстрантов.