Пещера мечты. Пещера судьбы - Владимир Мальцев

Между прочим, последний тезис имеет вполне глобальный смысл во всей спелеологии, а в Кугитангской — вдвойне. Практически каждая вторая «новая» пещера когда-то и кем-то уже была найдена и затупикована, и только спустя годы пала под свежим взглядом новых людей. Если под землей мы имеем дело со сплошной terra incognita, то сам вход в пещеру все-таки относится к миру подлунному, в котором нехоженных мест уже столетия, как более или менее нет. Многие пещеры, серьезное исследование которых началось сравнительно недавно, уходят своей известностью во тьму веков. Я даже не имею в виду просто известность пещер как курьезных больших дыр. Хашм-Ойик был известен еще более полутора тысяч лет назад именно как грандиозный подземный лабиринт с чудом природы — гипсовыми люстрами, о чем даже было написано в своеобразной естественнонаучной энциклопедии своего времени — монументальном труде Диодора Сицилийского «Историческая Библиотека». И — прочно забыт на эти полторы тысячи лет.

В этой главе я, пожалуй, не буду рассказывать о технике, тактике или стратегии поиска пещер. Думаю также, что тех двух историй о нахождении пещер, ставших знаменитыми, которые я уже привел, вполне достаточно. Лучше я расскажу о нескольких наиболее интересных поисковых мероприятиях из безрезультатных, а также о нескольких найденных пещерах, выбивающихся из общего ряда, и, возможно, перспективных для будущих исследований. Главным образом — о «потерянных», или незаслуженно забытых пещерах. Так что эта глава будет, кроме всего прочего, и в некотором роде «путеводителем» для тех спелеологов, которые не удовлетворятся системой Кап-Кутан и захотят, приложив немало усилий, найти совершенно новую пещеру не меньших размеров, и — очень надеюсь — не меньшей красоты. Но — совсем другую.

* * *

Одна из самых интересных пещерных систем, обещающая быть не похожей ни на что другое на Кугитанге — система пещеры Ходжаанкамар. Геологически Кугитанг представляет собой единую антиклиналь — «выпуклую складку горных пород», осевая часть которой сработана поверхностной эрозией до нерастворимых горных пород — гранитов. Известняки, в которых могут быть найдены пещеры, тем самым сохранились только на крыльях складки, причем все известные крупные пещеры сосредоточены на западном крыле. Впрочем, их там и должно быть несколько больше — западное крыло сохранилось полностью, а от восточного остались только небольшие горки-останцы. Но это отнюдь не означает, что на восточном крыле больших пещер не может быть совсем, и потому периодически предпринимаются усилия по их поиску и там.

Единственная значимая пещера, которую до сих пор удалось найти на восточном Кугитанге — Ходжаанкамар. И эта находка, сделанная более пятнадцати лет назад, несмотря на две специально проведенных туда экспедиции, так до сих пор и вызывает ощущение незавершенности и неправильности.

В 1978 году, когда я еще работал в самоцветах, очередной начальственный идиотизм забросил наш поисковый отряд на восток Кугитанга. Деньги под геолого-поисковые работы выделяются, как известно, согласно площади поисков, и потому в проекте поисков на мраморный оникс фигурировала не только известняковая часть Кугитанга, а весь хребет. Все равно в главке никто разбираться не будет. Был даже такой случай: экспедиция затеяла составить сводную карту месторождений камнесамоцветного сырья на Памире площадью столько-то квадратных километров — и при перепечатке возник лишний нолик. А главк немедленно уцепился за такой масштабный проект и немедленно поставил его на контроль. Для того чтобы цифры сошлись, на карте Памира (административно — часть Таджикистана) оказался весь Таджикистан, вся Туркмения, почти весь Узбекистан, весь Афганистан, и по здоровенному куску Пакистана и Китая. Рисовали целый месяц всей экспедицией. Примерно то же произошло и в этот раз. Кто-то в главке таки заинтересовался проектом, и пришлось нам, беднягам, мотать сотни километров поисковых маршрутов на мраморный оникс по гранитным горам, где его в принципе быть не может.

Зато какое развлечение! Если западный Кугитанг — пустыня, то восточный — просто рай земной. Густые арчовые леса, ручьи, звери, птицы, регулярные дожди. Облака как бы застревают на Кугитангской стене, создавая на восточном склоне удивительно приятный и мягкий климат. И никакой работы — описывай себе за каждый день пару сотен точек наблюдения, хоть никуда не выходя из лагеря. То, что на них сплошной гранит и никакого оникса — гарантировано. Впрочем из лагеря, конечно, выходили — по интересам. Кому охота, кому грибы, кому до кишлака за водкой. А мне — до ближайшей известняковой горушки посмотреть на предмет пещер.

Последняя стоянка во время всей этой эпопеи была около кишлака Кызылалма. Громкая и вкусная. Громкая — потому, что леса там не было — только два абрикосовых дерева, растущих на берегу крошечного ручейка. А на этих деревьях обитала совершенно немыслимая колония цикад. Мне про такую и читать-то нигде не доводилось. Все ветви были покрыты цикадами в два-три слоя. Они дохли и сыпались вниз — слой дохлых цикад под деревьями достигал двадцати сантиметров! А звон живых был слышен за километры. Дохлые цикады периодически сметались ветром в ручей, и потому в нем обитало кошмарное количество рыбы. То есть традиционная аналогия с селедкой в банке не возникала только по причине исключительной мутности воды. Из каждой ямки размером не более обычной домашней ванны, вода между которыми еле перетекала тонкой струйкой, можно было руками набрать ведро крупных маринок. Объедение!

Поблизости от лагеря, ввиду отсутствия леса, делать было решительно нечего — жарко и скучно — и уже на третий день я спланировал экскурсию к известняковым горкам километрах в пятнадцати от лагеря, в которых, кроме всего прочего, согласно топопланшетам было три пещеры — две в одном ущелье, и третья — в другом.

Опять сработала интуиция, и я зачем-то взял с собой кроме света, фляжки и перекуса, еще и тридцатиметровую веревку с комплектом самохватов.

Первые две пещеры разочаровали. Они оказались просто гротами в стенках ущелья, и я так и не понял, что они делали на карте, на которой сотни других таких же гротов не отмечены. Сильно позже выяснилось, что раскопки в этих гротах (Тешикташ и Зарауткамар) в свое время принесли богатейшие археологические находки, вошедшие во все справочники, но я как-то никогда особо археологией не интересовался. Меня привлекали пещеры только такого размера, в которых первобытным людям делать было нечего.

Третью пещеру — Ходжаанкамар — я искал часа два, и так и не нашел. Пришлось идти в ближайший поселок, точнее строящийся пионерлагерь, и без особой надежды опрашивать местных. На удивление, хоть названия такого они и не слышали, но сразу сказали, что знают две больших пещеры далеко и одну маленькую рядом. И даже вызвались к маленькой провести.