Цветы любви, цветы надежды - Люсинда Райли

Поздними вечерами Гарри изучал бухгалтерию. Это его отвлекало и давало повод не ложиться в супружескую постель до тех пор, пока Оливия не заснет. Очень быстро он понял, что финансовое положение поместья даже хуже, чем думала мать.

К концу лета Гарри изучил каждый гектар Уортон-Парка, прикинул, какой доход ожидается с продажи оставшегося урожая и скота и сколько денег придется потратить на замену техники и покупку необходимого. Оливия заметила, что коттеджи некоторых работников нуждаются в срочном ремонте, но с этим можно повременить. Главный дом требовал тысячных вложений.

Гарри подсчитал, что им надо занять десять тысяч фунтов стерлингов, а первая прибыль появится не раньше, чем через два года, и значит, только тогда можно будет выплачивать ссуду. Какая долгая песня...

Он вздохнул и взглянул на дедушкины часы, тихо тикающие в углу отцовского кабинета. Половина третьего ночи. Он вспомнил про Лидию. Интересно, где она сейчас и что делает? Гарри думал о ней каждую ночь.

«В Бангкоке уже утро. Лидия, наверное, сидит за стойкой портье, с улыбкой встречая новых посетителей отеля... И мечтая о моем скором приезде...»

Гарри достал из ящика отцовского стола лист писчей бумаги и черкнул ей несколько строк о любви — это он тоже делал каждую ночь. Потом запечатал письмо в конверт, чтобы утром отдать Биллу. Он больше не говорил о будущем, не мучил ее несбыточными мечтами — писал лишь, как сильно ее любит и скучает по ней.

Письма Лидии приходили нерегулярно, но он каждый день искал их в теплице под орхидеями.

Вздохнув, Гарри погасил лампу на столе и пошел к двери. После Чанги ему казалось, что он отсидел пожизненный срок, и вот теперь его опять приговорили к пожизненному — уже здесь, в Уортон-Парке.

Глава 44

Когда наступила осень и приблизились зимние холода, Кристофер совсем ослабел и уже не вставал с постели. Адриана сидела с ним почти целыми днями — разговаривала с ним, читала, пока он дремал, и уходила, только когда ее сменяли Гарри или Оливия.

А в декабре, перед самым Рождеством, у Кристофера случился очередной сердечный приступ. Он умер через несколько часов, не приходя в сознание.

Похороны состоялись за день до сочельника в маленькой поместной церквушке, где венчались Гарри и Оливия. Попрощаться с Кристофером пришли больше трехсот человек. Его похоронили в семейном склепе Кроуфордов, где ему предстояло покоиться вечно рядом со своими праотцами.

Оливия краем глаза наблюдала за Гарри, когда после отпевания он приглашал в дом людей, пришедших проститься с отцом. Печальное осунувшееся лицо выдавало его горе. В эту минуту она любила его как никогда. Гарри по-прежнему был странно отчужденным, и все попытки расспросить его о тюрьме Чанги оканчивались неудачей. Но он часто приходил к ней ночью, и они занимались любовью.

Нередко, просыпаясь, Оливия обнаруживала на своем теле синяки и ощущала внутри тупую боль: он слишком грубо с ней обращался.

«Когда-нибудь я скажу, чтобы он был нежней, но пока пусть все остается как есть». Она слишком ценила ту тонкую связь, которая между ними возникла.

Рождество получилось невеселым. Впрочем, нежная Адриана на удивление стойко перенесла потерю. Возможно, ей помогло, что она успела подготовиться к смерти любимого мужа и сказала ему все, что хотела.

Когда колокола местной церкви возвестили о приходе Нового года, Оливия мысленно попросила Бога дать Гарри то, в чем он так сильно нуждался, — спокойствие и счастье.

В начале января, когда на Уортон-Парк обрушился первый снегопад, Гарри понял, что должен сообщить Лидии правду: он уже не вернется.

Пока любимая пребывала в неведении и по-прежнему слала ему нежные письма, он тешил себя мыслью о том, что они еще могут быть вместе, и ему становилось легче. Однако в последних письмах Лидии сквозили нотки беспокойства. Она писала, что им надо многое обсудить, и осторожно спрашивала, когда он приедет. А еще Гарри заметил, что она перестала использовать фирменные бланки отеля «Ориенталь», и в его сердце вкралась тревога.

Не в силах открыть правду, он объяснил в письме, что его отец умер и ему надо уладить множество дел, прежде чем ехать к ней.

А потом она перестала писать. Совсем. И Гарри понял: что-то случилось.

Подчинившись внезапному порыву, он отправился в почтовое отделение Кромера и отправил телеграмму мадам Жизель, в отель «Ориенталь», с вопросами о ее здоровье и о здоровье Лидии.

Два дня спустя он получил ответ:

ГАРРИ ТОЧКА ЗДЕСЬ ВСЕ ХОРОШО ТОЧКА КОГДА ВЫ ПРИЕДЕТЕ ВОПРОС ЛИДИЯ ВНЕЗАПНО УЕХАЛА ДВА МЕСЯЦА НАЗАД ТОЧКА АДРЕСА НЕ ОСТАВИЛА ТОЧКА С УВАЖЕНИЕМ ЖИЗЕЛЬ.

Гарри ухватился за стойку, чтобы не упасть. У него скрутило желудок и закружилась голова...

Вернувшись в Уортон-Парк, он прошел к себе в кабинет, закрыл дверь и сел за стол, обхватив голову руками. Сделав несколько глубоких вдохов, он попытался прийти в себя.

«Может, я зря волнуюсь и Лидии просто предложили работу получше?»

Гарри покачал головой. Он знал, что это невозможно: Лидия любила свою работу, гордилась ею и отелем и была благодарна Жизель за то, что она предоставила ей такую возможность. К тому же она бы сообщила ему, куда переехала.

«А что, если Лидия заболела?»

Сердце Гарри бешено забилось в груди.

«Или умерла?»

Он стукнул кулаком по столу. Надо ехать к ней, найти ее, во что бы то ни стало. И помочь, если она нуждается в помощи.

Он вышагивал по кабинету, пытаясь изобрести благовидный предлог, который позволит ему месяца на три уехать в Таиланд, найти Лидию, объясниться с ней, а потом попрощаться.

«Сказать Оливии, что в Бангкоке мы с Себастьяном обсуждали разные варианты деловых предприятий, и теперь я хочу заняться этим вплотную, дабы поправить финансовое положение поместья?»

Этот план показался Гарри вполне приемлемым. Он уже хотел звонить Себастьяну в Бангкок, но тут в дверь его кабинета постучали. — Черт возьми, — пробурчал он себе под нос и крикнул: — Войдите!

В комнату вошла Оливия. На ее губах играла необычно нервная улыбка.

— Гарри, можно тебя отвлечь на пять минут?

— В чем дело?

Оливия оставила без внимания резкость супруга, уверенная, что ее новость наконец-то сделает мужа счастливым. Она села напротив него, заметив, что у нее дрожат руки.

— Мне надо тебе кое-что сказать... Не волнуйся, это очень хорошая новость.

Гарри уставился на жену.

— Ладно, говори.

— Я... у нас будет ребенок! Вот так, милый. Это именно то, что нам нужно после пережитого ужаса последних лет.