Рубин Карашэхра - Наталья Турчанинова

Колдун поднялся, с размаху пнул табурет, на котором стояла бутылка вина и, чуть покачиваясь, пошел к выходу, даже не взглянув на Нельгу. Она так и осталась сидеть одна – в мрачном пустом зале, за огромным столом в роскошном золотом платье… Она повторила жест Эмила, закрыв лицо руками, изо всех сил желая себе проснуться наконец по-настоящему, у себя дома, в маленькой уютной комнате рядом с теплой печью, «Если бы я стала его женой, мне бы пришлось каждую ночь сидеть в золотом платье среди демонов и улыбаться им, и трястись от ужаса, а потом презирать себя и его за эту чудовищную лицемерную игру». «Это моя женщина!» – вспомнилось ей вдруг. Нет, не женщина, всего лишь кукла. Он и разглядывал ее как куклу, и причесывал… и раздевал. Равнодушно, быстро, умело…

– Сударыня… – кто-то осторожно потянул ее за рукав. Нельга подняла голову и оглянулась. Рядом стоил смущенный, переминающийся с ноги на ногу Мёдвик. – Я принес ваши вещи.

– Спасибо.

Она расстегнула замочек тяжелого ожерелья, вынула из ушей длинные подвески, кое-как освободила волосы от сетки, стянула с плеч жесткое от вышивки платье. (Медвик поспешно отвернулся, покраснев еще больше.) Милый мальчик. Как ему удается оставаться таким в этом страшном замке?..

– Я провожу вас?

– Не надо. – Нельга одернула свое старенькое платье и в последний раз оглядела огромный зал. – Я дойду сама.

Он все же проводил ее до двери:

– А может быть, все-таки…

– Нет, малыш. – Она горько усмехнулась. – Демоны ушли, а больше я никого не боюсь.

– Вы очень смелая! – воскликнул Мёдвик, и в его глазах заблестело что-то очень похожее на восхищение. – Правда, очень!

Нельга покачала головой, улыбнулась и вышла за ворота замка, чувствуя, что мальчик смотрит ей вслед.

Глава двадцать первая

Быть настоящим…

Девушка медленно брела по тропинке, возвращаясь домой. Длинные стебли травы хлестали ее по ногам, и подол платья промок от росы.

Нельга вдруг вспомнила сказку о девочке, которая пробыла в гостях у колдуньи всего час, а за это время в реальном мире прошло семь лет… Но она не побежала быстрее, чтобы увидеть свой дом. Она как будто одеревенела внутренне.

– Нельга? Нельга, это ты?

Девушка подняла голову и увидела перед собой соседского сына, Филипа. Его широкое, добродушное лицо сейчас было искажено страхом (неужели за нее?) и нетерпением.

– Ты где была?! Я искал тебя всю ночь.

Казалось, ему хочется схватить ее, ощупать с ног до головы, чтобы убедиться, что она цела, но он не решается прикоснуться.

– Я была в лесу, – сказала Нельга.

– Они… ничего тебе не сделали?

– Нет. Я убежала, – терпеливо, словно маленькому ребенку, объяснила она. – Они меня не видели.

Филип еще раз оглядел ее со всех сторон, и на его лице отразилось, какое огромное облегчение он испытал.

– Я боялся за тебя, – переминаясь с ноги на ногу, сказал он. – Я думал, они…

– Филип, я устала, замерзла и хочу спать.

Он послушно кивнул, глядя на нее преданными, как у собаки, глазами. Прикажи она ему остаться у порога ее дома, и он останется, будет сидеть, охраняя ее неизвестно от чего. И будет счастлив…

– Нельга, я так рад, что ты жива, – сказал он вдруг, делая робкую попытку взять девушку за руку, но она мягко отстранилась, поднялась по ступеням крыльца и закрыла за собой дверь, даже не взглянув на парня.

«А ведь я хотела выйти за него замуж, – воспоминание об этом пришло медленно, неповоротливо, словно во сне. – Добрый, заботливый, надежный… Хороший парень. Хороший, и больше ничего… Волновался, искал, а она сидела на демонском пиру, наряженная куклой, и улыбалась…»

Нельга мельком взглянула в зеркало, проходя мимо него, и удивилась, что лицо ее выглядит по-прежнему молодым. Ей казалось, что за эту ночь она постарела лет на тридцать. Не раздеваясь, девушка легла на кровать, обняла подушку, закрыла глаза, чувствуя глубокую пустоту в душе. «Наверное, я сошла с ума, – подумала она с некоторым облегчением. – Говорят, что люди, которые видели демонов совсем близко, иногда сходили с ума…»

Ей было неудобно лежать на краю кровати, мерзли босые ноги, но она все никак не могла собраться с силами, чтобы лечь поудобнее и подвинуться к печке. Так и уснула, свернувшись клубком…

Легче после короткого сна не стало. Машинально делая какую-то домашнюю работу, Нельга по-прежнему чувствовала, что двигается будто в тумане. Подоила корову, та вернулась, набродившись по лесу, и понуро стояла у ворот. Потом чистила закопченные кастрюли, напекла зачем-то пирогов.

Несколько раз приходил Филип, топтался у порога, мял в руках шапку, пытался сказать что-то, но, так и не сказав, уходил. А потом она села на лавку у стола, опустив руки на колени, и так просидела до вечера. Когда во дворе стало совсем темно, в окно постучали. Негромко, осторожно. Она не ответила.

– Сударыня, – прозвучало вдруг за ее спиной. – Здравствуйте.

Нельга оглянулась. Рядом с ней стоял кудрявый хорошенький мальчик, румяный и от смущения теребящий свои кружевные манжеты.

– Здравствуй, Мёдвик.

– Добрый вечер, – пробормотал он и улыбнулся.

– Как я рада, что ты пришел, – сказала она и поняла – действительно рада. В холодной, пустой груди шевельнулось что-то нежное. – У меня пироги еще теплые. Будешь?

Он посопел и быстро кивнул.

Нельга поднялась, ощутив только теперь, что снова может что-то делать. Она поставила на стол большое блюдо с пирогами, кувшин молока, кружку. Увидев угощение, Мёдвик повел веснушчатым носом и сразу перестал смущаться.

– А пироги с чем? – деловито осведомился он, забираясь за стол и придвигая к себе кувшин.

– С рыбой, грибами, яблоками, а еще с луком и яйцом. Ты с чем хочешь?

– С грибами, – подумав, ответил мальчишка. – И с рыбой.

Он выбрал два самых больших пирога и по очереди откусил от обоих. На его мордахе появилось довольное выражение.

– Вкусно? – спросила Нельга.

Он закивал, снова потянулся к блюду. Девушка тоже села за стол и стала смотреть, как он ест – сначала с рыбой, потом с грибами и снова с рыбой, потом с яблоками. Было видно, что у мальчика хороший аппетит.

– Ешь-ешь, – подбодрила она, когда Мёдвик как-то нерешительно взглянул на нее. – Я тебе и с собой дам.

И опять стало тоскливо. Тяжелый образ Черного замка навис над ней, заглушая тихую радость, принесенную Мёдвиком.

Мальчишка отложил недоеденный пирог, с тревогой глядя на нее:

– Сударыня, вам плохо?

– Нет. Мне… никак.

Он тоже сник, засопел громче:

– Вы обиделись на Эмила, да? Из-за того, что он так с вами… Да? Он не хотел… вас обидеть.

– Ему все равно. Ему все равно, что чувствуют люди, – сказала Нельга равнодушно. Смысла расстраиваться по этому поводу не было. Не может же она плакать из-за грубости демона, которому неожиданно поверила.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});