Тайны Римского двора - Э. Брифо

воровства прислуги. В таком случае он — сила; в его руках тайны, которыми он всех подчиняет своей воле.

В Риме на 175 789 жителей (не считая евреев) триста церквей. Большинство этих церквей заключают в себе бесценные сокровища искусства в картинах знаменитейших художников. Путешественники, осматривающие эти чудеса искусства, бывают неприятно поражены небрежностью, с которой они сохраняются. В Санто-Онофрио под портиком, служащим для входа в церковь и монастырь, три прелестные фрески Доменикино покрывают стены. Это произведение так дорого ценится, что для предохранения от пыли его закрыли стеклом; но так как рамы никогда не вычищаются, то прелестные рисунки портятся и почти совсем не видны под покрывающей их плесенью.

Нередко встречаются признаки подобной же небрежности и на картинах произведений знаменитых мастеров; их не чистят, не полируют и кончается тем, что они совершенно исчезают под густым слоем грязи.

Жалкий вид купола собора Святого Петра, трещины в арках, своде и колоннах ясно свидетельствуют о преступном равнодушии, с которым Рим относится к своим памятникам.

Римское тщеславие проникает повсюду; в городе оно выражается дворцами, в деревне виллами, и даже в церквах хвастается оно своею роскошью. Семейства Патрици, Сфорца, Массими и многие другие построили в церковных оградах пышные часовни, как бы желая в глазах народа соперничать с Богом и его святыми. В этом отношении Цезарини и Боргезе выказали больше всего великолепия.

В одной из пяти важнейших базилик Рима, в Санта-Мария-Маджиоре, часовни, выстроенные этими двумя семействами, походили бы на настоящие церкви, если б размеры главного строения не свидетельствовали о том, что они только пристройки. Часовня Боргезе переполнена драгоценностями: золото, серебро, драгоценные камни, восточная яшма, ляпис-лазури и алебастр принимают там всевозможные формы. В этой часовне есть образ Богородицы, непомерно украшенный драгоценными каменьями Павлом из рода Боргезе, для того чтобы подтвердить ходившие об этом образе слухи, приписывавшие его кисти Святого Луки.

Несмотря на блеск и пышность религиозных церемоний, римское духовенство не принимает большого участия в церковных службах; честолюбивые интриги, административные и политические манёвры занимают всё его время; всё римское духовенство отличается леностью, забывая, что она причисляется к смертным грехам. Почти во всех церквах в дневной жар служат монахи.

Когда папа или кардиналы сами служат обедню, они окружают себя такой пышной обстановкой, соблюдают такой церемониал, что совершенно искажают первоначальное значение церковной службы. При выходе из церкви, где папа служил обедню, он получает вознаграждение от архиепископа за то, что хорошо отслужил её, pro bene cantata miss а.

Ноемия слышала много длинных разнообразных рассуждений за и против безбрачия духовенства и с радостью удостоверилась, что догмат этот не божественного происхождения, а установлен соборами.

Из всего, слышанного ею по этому предмету, молодая еврейка со свойственным ей тактом запомнила лишь следующие слова Пия II: «Брак по весьма важным причинам запрещён духовенству, но вследствие причин ещё более важных следовало бы позволить его».

Ноемия находила, что нельзя было лучше выразиться по поводу этого сложного вопроса. Она ясно поняла также, в какой постоянной опасности находятся нравы, скромность и целомудрие женщин, спокойствие очага и общественная нравственность, приходя в беспрестанное столкновение с массой личностей, находящихся в открытой, неизбежной борьбе с семейными обязанностями.

Папа Григорий XVI издал три указа, вполне выражающие ненависть римского духовенства к прогрессу и его упорную нетерпимость.

Первый из них воспрещает научный прогресс в Папской области.

Другой не допускает устройства железных дорог на церковных землях.

Во главе этих двух указов стоит третий, запрещающий врачам лечить долее трёх дней больных, не призвавших за это время священника!

ГЛАВА XXVI

ДУХОВНАЯ ВЛАСТЬ

Испуганная силой и размерами духовной власти пап, Ноемия захотела исследовать источник этого могущества, желавшего подчинить себе весь свет и ставившего папский трон выше всех остальных. Она уже знала, что светская власть пап основывалась на оспариваемой дарственной записи Константина и на подарке нескольких итальянских провинций, сделанном папе принцессой Матильдой. Происхождение духовной власти ищут гораздо выше; учреждение её приписывают самому Богу.

Христос сказал апостолам: «Идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святого Духа. Я с вами во все дни до скончания века. Кто принимает вас, принимает Меня, а кто принимает Меня, принимает пославшего Меня».

Наконец Иисус сказал Петру: «Дам тебе ключи от царствия Божия, аще свяжешь на земли, будет связано на небеси и аще разрешишь на земли, будет разрешено на небеси».

При виде этого аргумента, опирающегося на неведомые ей книги, Ноемия могла советоваться только со своим здравым смыслом. Ей представлялся Христос, этот Мессия, в которого верят христиане, явившимся на землю для исполнения великих обязанностей, предсказанных самим Богом и его пророками. Непризнанный, гонимый, смиренный, Он оставался твёрд и верен своему божественному учению, несмотря на свою человеческую оболочку; Он выбрал себе учеников между людьми с бесхитростным умом и чистым сердцем; наставив и просветив их своим божественным словом, Он покинул их, чтоб вознестись на небо и воссесть одесную Отца; Он оставил учеников своих на земле для того, чтоб смирением и страданиями они довершили начатое им духовное возрождение человечества, ради которого Он Сам претерпел мучения, страдания и смерть. Вот его последние наставления: «Ступайте, поучайте народы, крестя их». Этим действительно ограничивается обязанность, возложенная Христом на апостолов; они выполнили её, пролив кровь свою, но не искали власти.

Что касается до ключей Царствия Небесного и права вязать и разрешать, — это не что иное, как свойственная Христу аллегорическая речь; уверенный в мудрости и добродетели своих апостолов, Сын Божий объявил, что оставляет их представителями божественного учения и вечных правил, которые он начертал для людей в их отношениях к Богу и ближним.

Просвещать и поучать — вот чем ограничиваются обязанности пастырей церковных, наследовавших апостолам.

Правда ли, что, когда была установлена Церковь, то есть собрание верующих, весь христианский мир отказался от всех своих прав, предоставив их в полное распоряжение духовенства?

Очевидно, что нет.

Самые названия пастырей доказывают противное. Епископы были надзирателями за исполнением догматов и правил; священники были старцы, по годам и опытности своей заслуживавшие всеобщее доверие; дьяконы были священнослужители, как апостолы были посланные. Нигде, ни в христианских преданиях, ни в примерной жизни первых христиан, ни в устройстве первоначальной Церкви, не встречается следов самодержавной власти и папского авторитета.

Это-то именно и отличает, как находила умная еврейка, Новый завет от Ветхого.

Сам Бог, говорила она, даровал еврейскому народу наставника и законоучителя, Моисея, которому Он же и назначил преемника; Он даровал им судей,