Сфера времени - Алёна Ершова

одно время, а по факту — другой и в другое. А там найдёшь свою профессоршу, и я вас вытащу. В конечном счёте — победителей ведь не судят.

Эвелин небрежно откинулся в кресле и прикрыл глаза. Ему нужны были эти мгновенья и ничего не значащие движения, чтобы совладать с собой и принять решение. Под своим именем лететь он не мог: совет управления не пустит. После вчерашнего выступления уж точно. Да и пока совещаться будут, драгоценное время уйдёт. Ведь чем дольше Фрося в прошлом без сферы, тем выше вероятность искажения временного континуума. И если незначительные отклонения время поглотит, то после серьезного вмешательства в ход истории можно ненароком создать дополнительную временную ветку, и тогда пробиться в исходный мир будет невозможно.

— Хорошо, я оплачу твоему туристу стоимость путёвки, — принял решение Иван.

— Тогда жду тебя завтра. В четыре отправка.

Таким образом, вопрос со Сферой был решён. Всё же Вадим при всей своей эксцентричности прекрасно ориентировался в ситуации и знал: Эвелин слов на ветер не бросает. Поэтому он сделал всё, чтобы обезопасить своё детище от разъярённого политика. Благо ресурсов и связей хватало.

Фросин отец смотрел на Коренёва с недоверием. Всё навалилось разом: развод девчонок, исчезновение дочери, появление жениха-золотосотенца, его желание отправиться в прошлое. Каждое событие отдельно уже стоило того, чтобы хвататься за сердце! Но нет: сидят, беседуют, запивая горькие слова не менее горьким кофе.

— Понимаете, Эвелин Филиппович, — начал аккуратно биолог, — Биопроцессоры не просто так перестали устанавливать. Их работа вхолостую приводит к атрофии мозга, и удалить эту дрянь без вреда для организма практически невозможно. Вы генноизмененный, вам будет проще, но, тем не менее, считаю нецелесообразным вставлять вам заведомо опасную аппаратуру, использовать которую вы будете от силы несколько часов.

Иван поморщился от навалившихся перспектив. Всё верно: ступив на шаткий мост, сложно держать равновесие. За одним решением неизбежно идёт другое. И вот под тобой пропасть и дорога только одна — вперёд.

— Я вас понял, и осознаю риски. Давайте не будем тратить время на уговоры.

— Хорошо, однако предлагаю обойтись только базовой лингвистикой. Карты можете просмотреть и так, не думаю, что там что-то сверхсложное, а политическая ситуация в княжествах вообще не представляю зачем вам может понадобится. Вживление биопроцессора — операция несложная, главная трудность в создании языковой матрицы.

Коренёв задумался: в словах профессора была своя правда. Конечно, хотелось перестраховаться, но и цеплять на мозг потенциально опасную дрянь, которой с большой долей вероятности и не воспользуешься, было опрометчиво.

— Ладно, пусть будет только лингвокарта. Небо! Надеюсь, что даже она не пригодится! Зато теперь я знаю, чем на пенсии заниматься буду — переводить с древнерусского на современный и наоборот, — попытался отшутиться Иван.

— Я попрошу у Фросиных коллег с кафедры, — встряла Марго, — был там один милый мальчик.

— Хорошо, Эвелин Филиппович, будет вам биопроцессор с запрашиваемыми данными. Приходите завтра в шесть, до начала рабочего времени. Хотя я так и не понимаю, почему такой видный человек сломя голову мчится спасать мою дочь.

— Поверьте, ваша дочь стоит того, чтобы всё бросить и отправиться за ней хоть на край вселенной, — Иван поднялся с кресла. — До завтра.

Около телепортационной кабины Ивана догнала Марго.

— Вы хотели со мной поговорить! — В сказанном не было даже оттенка на вопросительную интонацию. — Выпьем кофе?

Иван хмыкнул.

— Нет. Ещё одна чашка кофе и по моим венам будет течь черная жижа вместо крови. Помнится, вы предпочитаете более крепкие напитки? У меня в кабинете есть Блэк Бакарди десятилетней выдержки и нет прослушки. Разрешите вас пригласить?

— Обычно дамам предлагают более лёгкие напитки, — Марго недоумённо выгнула черную бровь.

— Обычно я не приглашаю дам в свой кабинет, — отрезал Иван, протягивая руку, — но для вас сделаю исключение.

Удивление братьев Като, когда их шеф вышел из кабины перемещений с шикарной длинноногой шатенкой, было практически осязаемым. Одинаковые лица зеркально вытянулись, глаза приобрели привычный для европейцев вид.

— Рон, сводный отчет по работе ДНС за десятилетие готов? — поинтересовался министр.

— Да, на вашем столе, — помощник постарался принять деловой вид, выходило так себе.

— Хорошо. Рой, перенеси завтрашние встречи на первую половину дня или отмени. После обеда я буду занят. И свяжись с министром внекастовых, скажи, что я жду его у себя в кабинете к шести часам. Как закончите, свободны. Ясно?

Помощники синхронно кивнули, а Рой тут же погрузился в недра 3D экрана, внося правки в расписание. Зайдя в кабинет, Коренёв кинул гостье небрежное «Располагайтесь» и набрал Ариадну:

— Евстафий будет к шести, если можешь, приезжай раньше, есть что обсудить.

— Если краткость — сестра таланта, то вы самый одаренный человек из моих знакомых, — не смогла смолчать Марго.

— Я стараюсь не тратить время на людей, не понимающих меня с полуслова, — процедил Иван, доставая из бара ром, апельсин и два пузатых бокала.

— А Ефросинья понимала вас с полуслова или вам было не до разговоров? — ехидно поинтересовалась гостья.

Этот мужчина раздражал, как крошки на постели, но Марго очень хотела понять, что Фрося нашла в нём.

— Мы разговаривали, — сухо произнес Иван и протянул бокал с ромом. После молча сел за стол и погрузился в работу.

«Да уж, разговаривали они, как бы не так. Со смарт-браслетом можно более содержательную беседу вести, чем с этим куском цемента. И зачем я его только окликнула?» — выругалась про себя женщина и пригубила напиток.

Пока супруга Фроси сцеживала яд в бокал, Иван изучал отчёт по ДНС. Интересная вырисовывалась картина. Десять лет существовал Дом Неопределённой Связи, предлагая людям партнёров, совместимых по биохимическим и интеллектуальным параметрам. Притом кандидатов, выданных за раз, было не менее шести: по три каждого пола. Выбирай любого, лишь бы абонент или абоненты на другом конце были согласны. И что же в итоге получалось? Поэкспериментировав в среднем от трех месяцев до полугода, абоненты устанавливали более или менее постоянные связи. Преимущественно моногамные, иногда полиаморные, но образовавшись, они длились несколько лет и заканчивались, как правило, расторжением договора с ДНС. Эвелин подтянул общую нотариальную базу. Всё верно: подавляющее большинство союзов преобразовалось в семейные ячейки. Министр включил аналитический алгоритм, рассчитывающий процентное содержание различных типов ячеек. Любопытная в итоге получилась диаграмма. Шестьдесят четыре процента составляли так называемые классические пары. Ретроградные, немодные, признанные экономически невыгодными, ушедшие в подполье, но все еще востребованные.

Эвелин хмыкнул: нечто подобное он и предполагал, читая ежегодные отчеты. Заархивировал файл и поставил таймер на отправку в базу данных Иса. Если через три дня министр не вернётся из своего увлекательного