Служанка Леди Эверсон - Стася Вертинская

о его приходе, как если бы я была леди. Раньше я так же говорила Мелании о приходе её гостей.

— Пусть заходит, — сказала ей я, но с пола не поднялась. Я не леди, чтобы следовать этикету. А сила наместника сравнима с моей, стоит ли оказывать ему уважение? Особенно после того, как у меня забрали браслет и, казалось, целую жизнь по его вине?

— Приветствую тебя, Алиша, — наместник кивнул, и усмехнулся, глядя на мой мрачный вид. — Ты выглядишь так, будто тебя понизили из леди в служанки, а не наоборот.

— Я не просила вас об этом.

— Именно поэтому я и пришел поговорить. Чтобы ты поняла, почему нельзя было иначе. Прогуляемся?

Я одарила его самым тяжелым взглядом, на который была способна. Но поднялась с пола. Он был прав: стоило узнать, ради чего я лишилась всего, что мне казалось дорогим.

— Можешь звать меня Олан, — сказал наместник, когда мы вышли из комнаты. У дверей ждал еще один оборотень. Пожилой мужчина с добрым взглядом. Он тепло улыбнулся мне и поклонился, будто я не была обычной служанкой. И наместник представил мне его: — А это Вадлен. Он был близко знаком с твоим отцом и знал мать.

— Мои родители — контрабандист и беглая служанка, — буркнула я, раскрывая неприглядную правду. Но эта правда всё еще была гораздо дороже той, что открыли оборотни.

Некоторое время мы шли молча. Наместник кивал встреченным нам господам. И мне пришлось делать то же, чтобы не привлекать лишнего внимания. И без того казалось, будто все смотрят на меня с любопытством. Вскоре мы оказались в оранжерее. На улице была хорошая погода, и все желающие подышать свежим воздухом были снаружи. Потому здесь было пусто.

— Таких растений не встретишь на севере. Мне всегда нравится бывать здесь, когда приходится ездить в столицу, — сказал наместник Олан, вдыхая аромат цветов. Я не ответила, потому он продолжил, возвращаясь к начатому ранее разговору: — Ты жила среди людей и многого не знаешь об оборотнях. Некоторые вещи открываются, когда живешь рядом с себе подобными. Например, то, что ты дочь Первого Наместника и Стефании, понял бы каждый, кто хоть раз видел их. Я был молод, когда пропала Стефания. Но успел походить под предводительством твоего отца. Потому был удивлен, встретив здесь его кровь, да еще и не в самом приглядном для наследницы Первого Наместника виде.

— Вы могли ошибиться, — не согласилась я. — Прошло слишком много времени.

— Да, это так. Первый Наместник давно встретился в ином мире со своей женой. Но он был лучшим из нас. В вашем родстве нельзя ошибиться. А открытые магами сведения о тех днях лишь подтвердили наши догадки.

— Пусть так. Но зачем я вам сейчас?

— Ты должна была стать символом единства людей и оборотней. Должна была унаследовать Фаргир и дело Первого Наместника. И твоя мать была не простой девушкой. Она была леди, хоть и отказалась от титула ради Мансура, твоего отца. Потеря Стефании и его ребенка была большим горем не только для него, но и для всех нас. Ты пока не понимаешь этого, но ты не просто сильнейшая из одаренных, — Олан замолчал на время, но продолжил уже спокойнее. — Мы многое преодолели, несмотря на потери. Но то, что ты жива, воодушевит народ. И всё же укрепит наш союз с людьми, как и ожидалось. Хорошо, что ты близка с будущей королевой. Но оставлять тебя при ней, когда люди с нашим даром столько лет добиваются того, чтобы стать равными лордам и магам… Это невозможно. Если тебе так будет спокойнее, мы можем прислать будущей королеве кого-нибудь из оборотней с менее сильным даром. В конце концов, младшие маги не брезгуют службой лордам.

— Я посещу Фаргир, чтобы познакомиться с наследием Первого Наместника. Но могу ли я позже вернуться назад? — я проигнорировала его последнее предложение.

— Не можешь. Ты должна быть со своим народом. Идеально — если бы еще и вышла замуж за сильного оборотня, чтобы укрепить род. Я бы предложил себя, к тому же я уже исполняю роль наместника. Это было бы удобно. Но я уже не свободен, — усмехнулся Олан.

— Я не выйду за вас замуж, — фыркнула я. Мало того, что я его видела сейчас третий раз в жизни, так он еще и старше почти в два раза. Надо было соглашаться на предложение Альвиана — осталась бы во дворце. От этой мысли снова стало не по себе. Не об этом я мечтала.

— Я и не предлагаю, — ответил наместник. — Но теперь вижу, что ты умеешь проявлять эмоции. Так же, как и хорошо держать их под контролем. А такое удается не каждому одаренному.

— Вы сказали, что я сильный оборотень. Значит я могу поступать, как решу сама. Зачем мне возвращаться в Фаргир? — я проигнорировала его усмешку.

— Хотя бы потому, что это приказ императора, — ответил Олан. — Ты можешь не подчиниться, но это также бросит тень на всех одаренных. Готова ли ты ответить за последствия?

Я промолчала. Потому что не чувствовала себя настолько значимой фигурой, чтобы от моего решения могло хоть что-то зависеть.

— Ладно, — согласилась я, уже планируя как сбегу где-нибудь по пути. Смогут ли они выследить меня? Не выйдет, так хоть попробую.

— Рад, что мы смогли договориться.

Наместник Олан ушел. Я оглянулась на Вадлена, который вместе со мной смотрел ему вслед, но не торопился пойти за ним.

— Тоже станете меня уговаривать? — я обратилась к нему.

— Не стану, — возразил тот. — Я знал, что Олан не сможет договориться с тобой. Он пытается быть похожим на твоего отца, но перегибает палку. Слово Мансура было крепко, как камень. Но он не просто заставлял делать других, что ему надо. Люди сами хотели этого. Он давал им надежду, поэтому они шли за ним. Олан сильный лидер и оборотень, но ему не хватает мудрости понимать желания других людей.

— Значит, всё-таки решили уговорить, — вздохнула я. Вадлен вызывал доверие, как добрый дядюшка, особенно в контрасте с Оланом.

— Я не могу и не хочу противиться решению наместника, — пожал плечами старый оборотень. — Он прав, что ты нужна оборотням. Но ты не пленница. Дай нашему городу шанс. А потом уйди, если посчитаешь нужным.

— Но он сказал…

— А что он мог сказать, если ты упрямишься? — Вадлен посмотрел на меня. Его светлые серые глаза, казалось, смотрят прямо в душу. Я вздрогнула от этого неприятного чувства. — Упрямством и внешностью ты в отца. Лишь глаза от матери. Жаль, что твоя судьба сложилась столь