Чудовища морских глубин - Бернар Эйвельманс

Хотя все мои симпатии на стороне д-ра Мензиса, и его оптимизм согревает мое сердце, я считаю его самоуверенность несколько преувеличенной. На самом деле в океане существует множество достаточно известных науке животных, способных совершить подобное.

Совершенно очевидно, например, что кашалот в сотню тонн весом мог без труда заглотнуть крючок длиной метр с нанизанным на него в качестве приманки кальмаром и натянуть почти 400-метровый трос как струну. Он, конечно, не пропустил бы свою любимую добычу ― крупного головоногого. Да и другой любитель кальмаров среди китообразных, дельфин гринда, взрослая особь которого может достигать веса 3 тонны при длине 9 метров, без сомнения, имеет силы, чтобы согнуть крючок из кованой стали.

Среди акул, на которых также может пасть подозрение в покушении на подобную наживку, можно вспомнить Белую акулу (Carcharodon rondeleti), размеры которой могут превосходить 20 метров, и даже тигровую акулу (Galeocedo), не превышающую 9 метров. Обе они прожорливы и свирепы, а их мускулистые многотонные тела обладают титанической силой.

Для крупных головоногих, в частности для гигантского кальмара весом в несколько десятков тонн, такая мелкая кража бесспорно является детской игрой.

Отметим также, что если бы одно из упомянутых выше животных действительно попалось на крючок, то я сомневаюсь, что самоуверенный рыбак смог бы его хотя бы поднять на борт. Их многотонные тела рано или поздно оборвали бы трос. Самые маленькие из них не могли быть подняты из воды даже мертвыми, так как их вес превосходит прочность троса. Эта относительная непрочность троса заставляет подозревать д-ра Мензиса в том, что он сильно недооценивал размеры морского змея, которого сам считал гигантским угрем.

Мы знаем, что угорь длиной 1,5 метра весит около 10 кг, следовательно, экземпляр в два раза крупнее будет весить в восемь раз больше (два в кубе). Таким образом, угорь или мурена трехметровой длины должна весить около 80 кг.

Элементарные вычисления показывают, что при сохранении всех пропорций змееподобная рыба семиметровой длины должна весить около 3430 кг и будет слишком тяжелой, чтобы поднять ее с помощью использованного троса. А какие шансы были у д-ра Мензиса поймать экземпляр 15-метровой длины и весом 10 тонн? А это как раз и есть предполагаемый размер взрослого гигантского угря, по самым скромным расчетам д-ра Брууна.

Очевидно, еще не завтра можно будет легко поймать на удочку морского змея. Положение мало изменилось с тех пор, как Джоб иронизировал по поводу Левиафана.

Будущее за «таинственными островами»

Это не значит, что попытки поймать крупного змееподобного, особенно с помощью сетей и специальных ловушек, не могут дать хороших результатов, конечно если они будут производиться систематически.

Но у нас не должно быть на этот счет слишком много иллюзий. До сих пор таким способом не удавалось поймать более или менее крупного морского животного, такого, как кашалот. Их добывали загарпунивая, но только если речь шла о животных, регулярно появлявшихся на поверхности для дыхания. Дело представляется совершенно иначе, когда имеем дело с животными с легочным дыханием, но более скрытно ведущими себя у поверхности или имеющими жабры: никогда еще не удавалось загарпунить гигантского головоногого в открытом море, кроме того, который попался «Алектону», да и то найденного умирающим.

В любом случае надеяться поймать на удочку или сетью крупного неизвестного змееподобного, в то время как это не удалось сделать хотя бы с одним китом или супергигантским кальмаром, значит хотеть начать бегать не научившись ходить.

По-моему, самую большую надежду увеличить количество наших знаний о неизвестных морских чудовищах может дать использование подводных аппаратов улучшенной конструкции, которые позволили бы заставать их на месте, фотографировать, снимать на кинопленку. С этой точки зрения профессор Август Пиккар показал своим батискафом путь, по которому стоит идти. Вскоре подобные аппараты различных конструкций, разработанные гением французской морской мысли и военно-морским ведомством США, спустились до самого дна глубочайших океанских пропастей.

Чтобы изучать крупных морских еще неизвестных животных ― и даже тех, которые считаются известными, но их частная жизнь мало изучена, ― нет необходимости и даже совсем нежелательно погружаться очень глубоко: уровень 1200 метров, достигаемый иногда кашалотами, кажется исключительным рекордом.

Зона патрулирования располагается, по-моему, между поверхностью и порогом полной темноты, находящимся между 350 и 550 метрами в зависимости от прозрачности воды.

Гению командора Жака-Ива Кусто мы обязаны появлением автономного скафандра, позволившего начать использование тонкого слоя моря толщиной около 60 метров. Чтобы использовать более глубинные слои, тот же командор Кусто сделал двухместный аппарат ― легко управляемую «погружающуюся тарелку»: небольшой стальной эллипсоид с реактивным движителем. Этот аппарат начал функционировать в 1960 году и без проблем мог погружаться на глубину до 400 метров. Аппарат сферической формы, большей прочности мог достигать тысячеметровой глубины.

Недостатком всех автономных подводных аппаратов, используемых для наблюдения за крупными представителями океанской фауны, являлся шум их двигателей, включенные прожектора (хотя полная темнота наступает на глубине около 450 метров, в общем случае приходится включать освещение уже на глубине 50 метров). Вторжение такого рода в дикое состояние природной среды обитания заставляло морских животных скрываться раньше, чем удавалось их заметить.

В подобных случаях на суше для лучшего наблюдения за естественной жизнью животных устраиваются фиксированные наблюдательные посты ― к их присутствию животные в конце концов привыкают и не обращают на них внимания. В идеале надо было бы создать подобную постоянную обсерваторию и в океанских глубинах. Поэтому мы должны с особым интересом рассмотреть последний проект командора Кусто, современного конкистадора малых и средних океанских глубин. Он планирует создать на полпути между Корсикой и материком первую океанографическую фиксированную станцию, позволяющую вести постоянные наблюдения на глубинах до 50 метров. Названный «таинственным островом», этот буй-лаборатория похож на гигантский спиртометр: широкая герметичная труба длиной 69 метров плавает вертикально в воде благодаря грузу, расположенному на нижнем конце, и только «голова» ее располагается на поверхности. Чтобы трубу не сносило течением, ― она должна быть поставлена на якорь с помощью нейлоновых или полипропиленовых тросов. Автоматическое устройство должно нейтрализовать действие волн, но проблемы полной стабилизации станции на практике ставят значительные трудности.

Я считаю, что, устанавливая такие станции наблюдения насколько возможно глубже и в разных частях океана ― специально выбранных на основании не только частоты появления в этом месте морского змея, но и прозрачности воды, ― можно увеличить шансы практически разрешить проблему, смущающую ученых-натуралистов столько времени.

Морской змей на Би-би-си

В ожидании этого следует готовить мнение общественности и особенно научных кругов, поворачивать его в сторону подобного проекта, распространяя анкеты, организуя обмен мнениями между специалистами и знакомя с ними публику через прессу, радио и телевидение.

С этой точки зрения достойна всякой похвалы инициатива Мориса Брауна и Мартина Чисхольма, организовавших на Би-би-си страстные дебаты по проблеме морского змея, которые прошли в эфире 12 февраля 1961 года.

Выбор десяти участников обсуждения был сделан достаточно справедливо, за столом встретились разные мнения, в том числе прямо противоположные. Кроме трех очевидцев (одного морского офицера и двух ученых-биологов) присутствовали скептически настроенный палеонтолог, совершенно не верящий биолог, морской офицер и биолог, убежденные, что морской змей ― это результат ошибки из-за плохих условий наблюдения известных науке животных, и, наконец, три зоолога, защищавших идею существования морского змея в виде плезиозавра, гигантского угря или более эклектичную гипотезу. Во всяком случае, равновесие сил очевидно.

Сразу же скажем, что сообщения, сделанные свидетелями, были не лучшего качества, но, если они и не были ни достаточно детализированы, ни во всем убедительны, нельзя ставить под сомнение их искренность.

Сначала выступил Джон Драммонд, который служил вторым помощником на военном корабле «Батсер», когда произошла странная встреча около Золотого берега ― в начале 1944 года. Корабль рыскал в море в поисках немецкой подводной лодки, замеченной в том районе. Драммонд находился на мостике, когда увидел внезапно выпрыгнувшего из воды большого ската почти двух метров в диаметре. Несмотря на свои размеры, он так взвился над волнами, как какая-нибудь вульгарная форель, охотящаяся за мухами. «Что могло так напугать его?― подумал офицер.― Как крылья у него выросли». В тот же момент вахтенный сигнальщик закричал: «Огромный предмет по правому борту!»