Сто баксов на похороны - Борис Бабкин

– Я Антон, – протянул маленькую ручку мальчик.

Улыбнувшись, Олег осторожно пожал ее.

– Давайте поедем, – тихо сказала она. – Потому что меня вполне могут искать. И… – испуганно оборвав себя, прижала к себе Антошку.

– Я не оставлю вас, – сказал Олег. – Я не сумел уберечь своих, и даже наказания за это не понес никто. И видно, сам Бог послал мне вас с мальчиком. Я не дам вас в обиду. Да, – грустно улыбнулся он, – я не супермен из боевика. Но как пугать этих крутых, знаю. – Он вспомнил случай на дороге. – Поехали, – сказал Свиридов. – Будете за штурмана. Говорите, куда ехать. Только заранее, – предупредил он, – потому что здесь интенсивное движение, а я всегда опасался дальних поездок, тем более по незнакомым местам.

Зубов и Люба, тесно прижавшись друг к другу, танцевали.

«Выпьем за любовь, – пел Николаев, – и уже не надо лишних слов. Выпьем за любовь, родная, выпьем за любовь».

– Хороший тост, – прошептал Зубов. – Грех не выпить.

– Да, – так же тихо отозвалась Люба, – прекрасный тост.

– Тем более если рядом женщина с таким именем, – приблизив свои губы к ее, добавил он. – Любовь.

Он поцеловал ее красивые влажные губы.

– Значит, тебе там нравится? – Посмеиваясь, Михайлов посмотрел сыну в глаза.

– Не то слово, отец, – кивнул Яков. – Я вот сейчас ехал с аэродрома – и до того скучно стало. Москва, конечно, преобразилась – но как-то опереточно. Эти рекламы на чужих языках. В Лондоне я не видел рекламных щитов на русском. И вообще там совершенно другая жизнь. Во-первых…

– Хватит, – улыбнулся Михайлов, – а то мать уже боится, что ты переедешь на постоянное жительство в Англию. У нас, в России, тоже скоро будет все хорошо. Просто сейчас люди озлоблены. И еще эти пожилые, которые спят и видят себя при социализме. На Западе каждый человек знает свое место под солнцем. Если он ни на что не способен, то не мешает тем, кто умеет зарабатывать деньги. Тот в свою очередь набирает себе тех, кто может работать. А у нас… – Он махнул рукой. – В основном сейчас людей гложет зависть: почему вот он может себе купить машину, а я нет? Люди никак не поймут, что все зависит от способностей – организаторских, деловых и прочих качеств. Вот, например, хорошо сказано в одной воровской песне: «Воровка никогда не станет прачкой», – перевирая мотив, напел он. – И не потому, что не может. А потому что способна на большее. Тогда как прачка настоящей воровкой тоже не может быть, потому как она прачка и воровать не умеет.

Яков весело рассмеялся:

– Ну и философия у тебя, папа. Хотя в этом есть доля правды. Все зависит от способностей человека. Эта же прачка, я продолжу твою мысль, – улыбнулся он, – сможет украсть только раз, потому как не умеет этого делать. Воровка…

– Господа, – вмешалась Нина, – что за разговор у вас? Яша, – обратилась она к сыну, – а зима там холодная?

– В основном туман и дожди. Снег если и бывает, то очень недолго. Там высокая влажность, и будь такие морозы, как у нас, Англия бы вся вымерзла. Я почти полгода привыкал к их климату. Но сейчас чувствую себя нормально.

– А с тобой учатся дети каких-нибудь боссов преступности? – неожиданно спросил Михайлов.

– Я там один потомок мафиози, – усмехнулся Яков.

Михайлов рассмеялся.

– Да, – поднялся Яша. – Я вам подарки привез. Сейчас! – Он ушел в свою комнату и почти сразу вернулся. – Вот. – Он положил на колени матери кожаный утепленный плащ. – Шотландский. Очень моден сейчас в Англии. А это, – он отдал отцу белый кожаный пиджак и карманные часы в позолоченном футляре, – тебе.

– Спасибо, сын. – Поднявшись, Константин надел пиджак, он был ему впору. Нина тоже поднялась и надела плащ.

– Спасибо, Яша! – Со слезами на глазах она поцеловала сына.

– Я, собственно, на это, – улыбнулся он, – и просил денег.

– Вот это сын, – похлопал его по плечу отец, – весь в отца. Есть деловая хватка и умеет угодить старикам. Молодец!

Нина Петровна прошлась перед зеркалом.

– Да, – вспомнил Константин, – скоро у твоей мамы будет великолепная шуба. Уж на что я профан в таких вещах, но оценил. Очень красивая.

– Не нравится он мне, – негромко сказал Игорь сидевшему у костра Глебу. – Так легко обворовал родственников… Как же мы потом в глаза смотреть якутам будем? Ведь возвращаться все равно придется.

– Послезавтра к ним придет «КамАЗ» из Магадана, – успокоил его Глеб. – Там все, что я обещал. Поступил он, конечно, хреново, но меня больше другое поразило. Знаешь, как легко он перестрелял мужиков, которые хотели золото забрать? Поэтому за ним, как говорят, глаз да глаз нужен.

– Положим, сейчас он безопасен, – заметил Игорь. – Потому что только мы можем доставить его в Москву. То есть добраться он и сам сможет, но золото сдать – нет. Значит, мы ему нужны. А куда он ушел? – Игорь вгляделся в темноту.

– Договариваться насчет вертолета, – ответил Глеб. – Что-что, – усмехнулся он, – а дорогу он нам облегчил здорово. Почти шестьсот километров вертолетом пролетели. Представляешь, как бы мы по трассе…

– Ты что, – усмехнулся Игорь, – запамятовал? Ведь мы недавно этой же трассой до Сковородина добирались.

– Черт, совсем из башки выбило. Сейчас мы где-то напротив Томмота. Потому что это, – он махнул рукой в сторону окутанной туманом реки, – Алдан. Значит, осталось примерно столько же. Если ничего не случится, – он трижды плюнул через левое плечо, – завтра будем у железной дороги. А там еще пять дней – и Москва. Сразу к Инне, отвезем шубы. И звоним Михайлову. Мол, жене твоей шубу привезли и золото тоже. Только бы доехать нормально, – вздохнул он. – Как в тот раз. Попасть бы в купейный.

– Попадем, – успокоил его Игорь. – Сейчас цены не те, чтобы все в купейных в такую даль ездили.

– Хрен его знает, – буркнул Глеб. – Из Владика, бывает, очень даже денежные люди едут.

– Это осенью или весной, после путины.

Они услышали приближавшиеся шаги. Настороженно всматриваясь в темноту, взяли в руки оружие.

– Это я, – услышав щелканье курков, предупредил Сахи. Он вышел к костру и, присев на корточки, протянул руки к огню. – Сейчас пойдем к реке, там катер возьмем и дойдем до впадения в Алдан Тамптона. И снова на вертолете до Нерюнгри. Через три часа мы в Большом Невере. Оттуда…

– На машине до Сковородина, – буркнул Глеб. – Там легче на поезд сесть. И в Москву. Как у тебя все получается? – удивился он.

– За золото можно все, – улыбнулся якут.

– Значит, вертолетчики знают, что у нас золото? – спросил Игорь.

– Золотом мы платим, – кивнул Сахи. – А везем груз. По этому маршруту я знаешь сколько людей переправил на материк? – усмехнулся он. Пружинисто встал. – И еще. Если вы думаете, что меня можно обмануть там, в Москве, то знайте…

– Еще раз такое ляпнешь, – разозлился Глеб, – расстанемся!

– Это я потому, что… – смешался Сахи.

– Тронулись, – взяв рюкзак и два свертка, перебил его Глеб.

– За раз все не унесем, – сказал Игорь.

– Дотащим, – подмигнул ему Глеб. – Своя ноша не тянет.

Олег допил чай, поставил чашку на стол и, открыв окно, закурил. Он не думал о том, правильно ли делает, оставшись с Катей и мальчиком. Ему было все равно, что с ним будет. Он довез женщину с ребенком до большого поселка. Катя предложила ему поесть. Он согласился. Правда, оставаться у него намерения не было, но разговорился с мальчиком и только из-за него решил остаться.

Катя принялась мыть посуду и попросила Олега искупать Антона. Мальчик охотно принял предложение вымыться. Натирая его спину намыленной мочалкой, Олег вдруг вспомнил, что совсем недавно точно так же мыл Димку. И заплакал. Антон, весело плескавшийся в воде, не заметил этого. Но вошедшая с полотенцем Катя все поняла. Повесив полотенце, подошла к Олегу и, прижав его голову к своей груди, начала молча гладить. Олегу стало легче.

– Спасибо, – прошептал он.

Катя, вздохнув, вышла.

– Дядя Олег, – заметил мокрые глаза Свиридова мальчик, – а что ты плачешь? Мыло в глаза попало?

– Точно, – попытался улыбнуться Свиридов.

И вот сейчас, вспомнив все это, он посмотрел в окно, где Катя развешивала выстиранное белье. Дом, куда они приехали, как понял Олег, принадлежал ее матери, которая умерла год назад. И сейчас из слов Кати он понял, что они никак не поделят его с сестрой, которая живет в Туле. Поднявшись, Свиридов вышел на крыльцо.

– Помочь? – спросил он.

– Да уже все. – Повесив рубашку, она благодарно посмотрела на него.

– Что думаешь с ним? – тихо спросил Олег.

– Отдам матери, – ответила Катя. – Но не сейчас. Меня ищут. Об этом доме, правда, никто не знает. Побудем здесь несколько дней, а потом созвонюсь с его матерью и пусть приезжает с милицией. Скажу, что я украла мальчишку, а потом совесть замучила.

– А почему не скажешь правду? – не понял Олег.

– Убьют и мальчика, – вздохнула Катя, – и его мать. Это страшные люди. У меня погибла дочь, сбила милицейская машина. Муж давно ушел от меня, потом где-то погиб. Не знаю как, мне это без разницы. А когда погибла дочь, думала, с ума сойду. Запила. Я работала диспетчером на Курской-Товарной. Ну и мной стали пользоваться. С моей помощью обворовали несколько вагонов. А я даже денег ни с кого не брала. Арестовали. И тут вмешался Константин Михайлов. Есть один такой преступник высокого класса. Он меня и не знал. Выручал тех, кого я могла назвать. В общем, отпустили меня. Работу, разумеется, я потеряла. Меня взяли работать две подруги – Лола и Инна. Я привозила наркотики из Азии. Потом умерла мама. И я вообще осталась одна. Как-то раз мне поручили заманить одного следователя прокуратуры, он за что-то уцепился. Я сделала это, и знаешь, – Катя заглянула Олегу в глаза, – сама убила его. И с тех пор, вот уже почти год, делаю все, что они скажут. А недавно мне позвонили и приказали убить Антошку. Вот тогда я и решила сбежать с ним. Наверное, можно было бы сейчас позвонить его матери и пусть бы приехала и забрала, но… – Она, снова вздохнув, посмотрела на дом. – С ним так хорошо! – Ее губы тронула легкая улыбка. – Вот я и решила: побуду с ним несколько дней, а потом будь что будет. Но я отдам его матери и скажу, что украла мальчика. И признаюсь в убийстве, – добавила Катя. – Просто мне с ним так хорошо, – улыбнулась она.