Тридцать девять и девять (СИ) - Джим Вестван

настойчиво посылая ей по проводам сигналы.

Ну не съедят же ее по телефону, в самом деле! Всегда можно просто прервать разговор.

— Ну, здравствуй, невестушка наша пропавшая, Киев на линии! — с ходу, лишь услышав, как взяла она трубку, весело сказал ей уверенный мужской баритон. Она с первого же звука поняла, кто это звонит, и сердце чуть не выпрыгнуло от испуга. — Где носило тебя столько времени, не подскажешь случайно? Рассказывай, как там обстановочка у вас, как мореплаватель наш в этот раз, не позорит фамилию? — казалось, он с трудом сдерживается, чтобы не рассмеяться, и Элина невольно улыбалась тоже, понимая, что никаких ответов от нее не ждут, и это вовсе не экзамен на пригодность, а просто искреннее желание установить контакт. И так этого контакта сразу захотелось!

— Нет, все на уровне! — в том же тоне, шутя, ответила Эля, мгновенно подхватив манеру разговора. — Кофе в постель, ужин в ресторане, влажная уборочка по расписанию.

— О, вижу, мы с тобой сработаемся! — одобрительно сказал ее деловой собеседник. — Звать тебя как?

— Элина. Эля можно тоже.

— Ага. Принято, записано. Папу Валеру можешь звать Борисовичем. Есть один вопрос серьезный, ляля моя. Ты из Москвы, я слыхал?

— Да, я там…

— Так, машину водить умеешь, признавайся? А хотя… не умеешь — так научишься. Смотри, есть два варианта. Красный «Шевроле» и «Опель» серый металлик.

— Серый металлик! — мгновенно среагировала Элина, слишком поздно оценив свое откровенно наглое поведение.

— А вот я так и думал почему-то! — еще больше обрадовался ее собеседник.

— Есть одна проблема, Валерий Борисович! — все же попыталась она возразить как можно более серьезным тоном. — Данил будет против. Он не хочет машину.

— Ну привет, не хочет! А мы и спрашивать не будем! — все так же уверенно звучал в трубке голос. — Его дело известное: влажная уборочка да пеленки по веревкам. А я ж должен подарок свадебный сделать, правда?

— Да… наверное, — заметно снизила Элина тон, услышав про пеленки, и, вдохнув, решилась на вопрос: — Валерий Борисович, а вы можете мне про Свету что-нибудь рассказать? Она по нему скучает?..

— Кто скучает?! Света? — он, казалось, и вправду сейчас рассмеется. — Вот приедешь — сама все увидишь. Ты лично точно не соскучишься! От Светы, доча, ты никуда уже не денешься, но мы же с мамой Людой еще хотим! Сама понимаешь, Давыдовых много не бывает, так что старайтесь там как положено! Нет, ну а что я не так говорю?.. — произнес он, отвернувшись от трубки, явно отвечая на замечания со стороны, и, вернувшись к разговору с Элиной, ощутимо поубавил веселья. — Ладно, я задачи понял, если что — на связи.

— Спасибо вам. На связи… — сдерживаясь из последних сил, чтобы не зареветь раньше, чем он отключится, выдавила из себя Эля и, положив трубку, закрыла руками лицо, уже не сдерживая слез от этого «доча», от сразу ставшего родным голоса и от стойкого ощущения, что ее только что окатили щедрым, искрящимся потоком любви и радости, будто в какой-то магический круг втащили, внутри которого сразу исчезают все страхи и проблемы. «Давыдовых», — он сказал, и Эля впервые всерьез примерила на себя эту фамилию.

Она прекрасно помнит, какими чужими и безразличными были ей с самого начала все представители надменной семейки Грейс. А теперь это совсем другое, совсем новое чувство причастности к чему-то настоящему, родному и надежному. Вот так бы стоять и реветь от счастья, и ждать с ними встречи, и больше ни в чем не сомневаться…

Элина даже почувствовала себя лучше, посетив душ и с удовольствием занявшись приготовлением обеда. Она еще долго оставалась в своем счастливом состоянии, пока следующий настойчивый звонок не вернул ее к действительности.

Ее отзывают из отпуска. Начальница отдела позвонила лично, чтобы сообщить о приезде группы лондонских финансистов, встреча с которыми в самых высоких кругах должна быть тщательно подготовлена. Их представители прилетают в Москву завтра, и прибыть Элине необходимо в ближайшее время для составления культурной программы в рамках визита дорогих гостей. Дня два у нее в запасе, не больше…

Она не смогла произнести этого, когда Данил, примчавшись в обед, как всегда, прямо из прихожей потащил ее на кровать и таким был нетерпеливым, таким взвинченным, будто они не виделись как минимум неделю.

У него совсем не было времени, он спешил вернуться в штаб и, собираясь быстро пообедать, с большим энтузиазмом набросился на приготовленное Элей тушеное мясо. Но съев всего пару небольших кусочков, удивленно уставился на то, как она трясет солонкой над своей тарелкой.

— Ты шутишь? — улыбнулся Данил, наливая себе воду, чтобы запить ее оригинальное блюдо, которое было пересолено до практически несъедобного состояния.

— Да вроде солила уже раз пять, а все равно пресное какое-то!

— Ну ладно, — пожав плечами, он попытался вернуться к мясу, но есть его было реально трудно, и, сославшись на то, что время у него закончилось, со словами благодарности за чудесно приготовленный обед Данил ушел на службу. Тем более он и в самом деле опаздывал. Вкусы, однако, у нее своеобразные, раньше он этого совсем не замечал! Инопланетянка, что с ней сделаешь…

***

Когда за Данилом закрылась дверь, Элина присела на тумбочку прямо в прихожей, задумчиво рассматривая свой маникюр, который давно пора было обновить. В московский офис с таким не явишься…

Как сказать об этом Данилу, как вообще можно такое произнести? Эле и самой кажется невозможным снова оказаться без него, ведь он наверняка не сможет уехать вместе с ней сразу, ему даже несколько дней отпуска не разрешают… Вот бы наплевать на все и просто остаться, и пусть ее увольняют, подумаешь… Конечно, она очень сильно всех подведет, и наверняка после такого поступка больше никогда не сможет в бюро переводов вернуться, но разве ее Данечка не стоит того, чтобы пожертвовать вообще всем!..

У нее даже дыхание участилось от таких мыслей, ведь нет ничего проще! Но звонок в дверь закончить размышления об окончании профессиональной карьеры не дал. Да она просто нарасхват сегодня! Элина окинула себя в зеркале быстрым взглядом: его тельник закрывает ноги почти до колена, с домашним халатом разницы практически никакой, да и на кого, кроме Данила, ей нужно производить впечатление? Эля смело открыла дверь и с первой секунды поняла, как сильно ошиблась. Не надо было открывать. Не надо было к двери приближаться, и на этот свет ей лучше было бы вообще не появиться!..

Кира смотрела на нее сверху вниз с высоты своего роста, статуса и абсолютного великолепия.

— А я к вам, —