Закон подлости гласит... - Кристина Юраш

Через пять минут Освальд ушел, и я деликатно поскреблась в комнату с вопросом: «К вам можно по личному вопросу?»

- Проходи, моя маленькая преступница… - Альберт протянул руку мне навстречу.

Я подошла к протянутой руке, которая усадила меня рядом.

- Ты сегодня очень плохо себя вела. И ты это знаешь, не так ли? - фраза завершилась тяжелым вздохом и поцелуем-наказанием.

- Но в связи с тем, что ты вину осознала, - Альберт слегка улыбнулся, снова приблизившись к моим губам. Он стал нежно жалеть, придерживая мой подбородок. – Раскаялась… Чистосердечно признала вину… Руководствуясь благими побуждениями… Твое наказание… будет не таким… суровым…

Я попыталась отстраниться, пряча улыбку.

- Но это не значит, что тебе удастся уйти от наказания… - меня притянули к себе за талию, зарываясь лицом в мои волосы. – Я вот тут подумал. Я не умею дарить подарки. Но мне хочется тебе что-нибудь подарить, при этом я должен точно знать, что подарок тебе понравится. Подумай над этим.

- Хм… У меня к тебе такой вопрос, - я осторожно сняла с него очки, откинула прядь волос и провела пальцем по его тонкому шраму, едва заметному, идущего через бровь на щеку. – Кто это тебя так?

- Это благодарность, - услышала я ответ, сопровождаемый легкой усмешкой. – Двоюродной сестры за то, что я из жалости много лет подряд молча оплачивал ее счета за дом. Узнав о том, что я оплачиваю ее счета, она пришла ко мне в кабинет выяснять отношения, посчитав себя глубоко оскорбленной таким жестом с моей стороны. Я не стал ее арестовывать за то, что она бросилась на меня с ножом, вместо этого просто выставил за дверь и сказал, больше мне на глаза не попадаться.

- Ничего себе! А мне казалось, что она была тихой и молчаливой затворницей! – возмутилась я, глядя как Альберт избегает ласки. Не знаю почему, но он не любит, когда его гладят, ласкают и целуют. И это, пожалуй, единственное, что меня смущает в нем. Сам он любит обнимать, целовать, но себя обнимать и целовать он не позволяет, всегда деликатно отстраняясь.

Через час я стала объектом зависти всех многочисленных подушек, потому, что из всего пухового разнообразия предпочли именно меня. Часы тикали, а я все не могла уснуть. «Удивительный человек. Всю свою жизнь ползет ядовитой мохнатой и невозмутимой гусеницей, в направлении, известном лишь ему одному!» - заметил демон. – «Интересно, скольким людям он уже переполз дорогу?».

Я осторожно положила руку на голову, которая устроилась у меня на груди, а потом затаив дыханье стала гладить ее, погружая пальцы в длинные волосы. Проснулась я среди ночи от радостного события! Подушка решила меня временно подменить, дав возможность вздохнуть полной грудью. Я легла на бок, глядя на разбросанные по подушке волосы и расстегнутую рубашку. Тяжело вздохнув, я подползла поближе, положила руку на чужую щеку и осторожно, с опаской провела по ней пальцами. Ничего страшного не произошло. Гром не грянул с небес, твердь не разверзлась и кара судьбы не настигла меня в виде сердечного приступа. Я осмелела, наклонилась и поцеловала приоткрытые губы, затаив дыхание.

«Все! Казнить тебя на месте! Нет тебе прощения!» - съехидничал демон. – «Ай-я-яй! Как тебе не стыдно! Воспользовалась тем, что он спит! А давай, в следующий раз мы приложим его чем-нибудь тяжеленьким сзади, а потом отведем душеньку над бесчувственным телом! И целовать будем, и гладить, и обнимать! Сколько влезет! Пока не очнется!».

Я запечатлела контрольный поцелуй, а потом с чувством глубокого морального удовлетворения повернулась на другой бок.

«Идеальное преступление! Чистая работа!» - усмехнулся демон, глядя на спящего ангела.