Похитители бриллиантов - Луи Анри Буссенар

Смитом…

Едва было названо это грозное имя, буры затряслись.

– Одно слово, джентльмен, – почти робко попросил Корнелис.

Смит кивнул головой, как бы разрешая ему говорить.

– Мы знаем ваше имя и вашу славу и должны вам покаяться: у нас есть враг, он француз, и однажды мы пытались взвалить на него ответственность за ваши дела.

– Да. Я знаю. Наше удивительное сходство не раз навлекало на него неприятности.

– Джентльмен, нам больше не о чем говорить. Для нас ваше имя – лучшая гарантия. Располагайте нами. Мы вам принадлежим телом и душой. Верно, Питер?

– Верно, – ответил тот. – Джентльмену незачем было убивать нас. Достаточно было назвать свое имя.

– Ладно. Давайте дальше, – нетерпеливо перебил его Смит. – Ты меня слышишь, я надеюсь, Джеймс Виллис? В твоем приятном кругу я снова встретил моего бывшего боцмана Вильяма Гаррисона. У вас он был возведен в ранг помощника капитана. Вильям без труда заставил меня отбросить последние колебания. Я следовал его примеру и слушался твоих советов. Благодаря этому я скоро стал законченным негодяем. Однако наша компания распалась. Вышла неприятность, какие часто случаются: одни были перебиты в горячей схватке с матросами какого-то крейсера, других повесили, остальных угнали на Тасманию. Что касается меня, то я успел бежать. С тех пор я делал в жизни все, кроме добра. Бывший пират стал грабителем. Несколько лет я был грозой золотоискателей в Австралии. Но меня загребла колониальная полиция, и мы с тобой повстречались в Хобарт-Тауне, на каторге. Однако люди нашего склада не умеют долго оставаться под охраной тюремщиков. Мы решили бежать. Ты был душой заговора. Все было подготовлено. Нам предстояло вот-вот вырваться на свободу. Но какой-то мерзавец нас выдал. Я получил пятьдесят ударов кнутом. Должно быть, я живуч, если уцелел, потому что палач меня не щадил. Но всякий раз, как кнут вырывал у меня кусок мяса, я клялся найти того гнусного мерзавца, из-за которого мне пришлось вернуться на каторгу да еще вынести такую страшную порку. Предателя сначала перевели в другую тюрьму, а затем помиловали. Это его и разоблачило в глазах всех его жертв. Два года я прожил за решеткой, но жил я только ради мести. Наконец мне все-таки удалось бежать. Очень трудно удержать в клетке таких зверей, как я. Я обошел всю Австралию и всюду сеял ужас: я искал моего врага, я искал его со всем упрямством неутоленной ненависти. Но тщетно! Жулик точно сквозь землю провалился. Прошли годы, я вернулся в Европу и обшарил весь уголовный мир, все задворки. Опять тщетно. Я так и уехал в Австралию, ничего не добившись. Я уже стал отчаиваться. Мне даже приходило в голову, что эта личность отдала наконец душу черту, как вдруг я нашел след в Капской колонии. Меня, знаете, трудно удивить, но, увидев его в облике миссионера-проповедника, я остолбенел. Однако я не ошибался, это был он. Чучело, которое в Западном Грикваленде гнусавило чернокожим евангельские проповеди, было моим старым товарищем по каторге, тем самым предателем, который меня выдал. Это был Джеймс Виллис.

– Пощади!.. Пощади!.. – заикаясь, бормотал лжемиссионер, совершенно обезумев от страха.

А Смит невозмутимо продолжал свою речь. Его волнение проявлялось разве только в том, что он подчеркивал некоторые отдельные слова:

– Теперь ты умрешь… медленно… в одиночестве… От жажды… от голода… Насекомые перегрызут твою шкуру… Черви будут жрать тебя живьем… Солнце выжжет тебе глаза… Мозги будут вариться у тебя в черепе; ты будешь звать смерть, но она не станет торопиться… Ты ведь знаешь, Джеймс Виллис, как слон мстит своему вечному и беспощадному врагу – крокодилу. Он хватает его хоботом, уносит в уединенное место и крепко-накрепко втыкает его между двух половинок треснувшего дерева. Потом он спокойно уходит, предоставив своему врагу медленно погибать. Именно такую пытку я приберег для тебя.

С этими словами Смит спокойно размотал свой длинный пояс из красной шерсти, разорвал на три куска и сказал Корнелису:

– Возьмите этого мерзавца. Только не раздавите его. Но смотрите, как бы он вас не оцарапал и не искусал. Это животное ядовитое…

Десять пальцев Смита заткнули миссионеру рот, и, как тот ни дергался, ни рвался и ни брыкался, все-таки он потерял возможность сделать малейшее движение. Смит очень ловко и быстро связал ему руки и ноги и воткнул в рот кляп, который позволял дышать, но заглушал крики. Затем он поднял миссионера с такой легкостью, как если бы это был ребенок, взгромоздил на расколотое дерево, стоявшее неподалеку от костра, и плотно втиснул между двумя половинками ствола.

– Прощай, Джеймс Виллис! – с насмешкой сказал он напоследок. – Покайся, если можешь. А мы, ребята, займемся нашими делами. Идем!

Какие ни были скоты Корнелис и Питер, но и на них эта свирепая расправа произвела сильное впечатление. Они собирались покорно пойти за своим грозным компаньоном, но тот круто остановился:

– Опять это странное плескание, которое мы слышали недавно! Подозрительно! За нами следят. И не кайманы… Разве только они почуяли свежее мясо, в чем я сомневаюсь. Идем!

Все трое прошли к берегу и отчетливо увидели две черные полосы, покачивавшиеся в воде на лунной дорожке. Полосы были гладкие, отполированные, как зеркало, и имели метра три в длину каждая. Это могли быть два древесных ствола, это могли быть и спины крупных земноводных. Они тихо покачивались одна позади другой, на одной линии, как если бы первая вела вторую на буксире, оставляя на воде еле заметные круги.

Смит быстро вскинул ружье и выстрелил. Пуля попала в один из загадочных предметов, раздался сухой звук, и даже опытное ухо не могло бы определить, ударилась ли пуля в бревно или в роговое вещество, из которого состоит щит каймана.

Смит и его спутники были на мгновение ослеплены вспышкой и окружены густым дымом, так что больше стрелять пока не могли. Странное дело: оба плававших предмета быстро отступили с характерным шумом, напоминающим всплески весла, какой производят перепончатые лапы каймана. Они мгновенно скрылись в тени деревьев, окаймлявших берег.

– Аллигаторы, – тихо сказал Питер, когда снова воцарилась тишина.

– Они не нырнули, – заметил Смит и, несмотря на все свое самообладание, не смог скрыть известную тревогу.

– Но если они не нырнули, – сказал Корнелис, – значит они бегут прямо на берег. У вас есть лодка, джентльмен, – давайте поторопимся. Быть может, мы еще поспеем вовремя.

– Вы правы! Go ahead!

Они быстро пробежали мимо его преподобия, который хрипел от бешенства, и даже не удостоили его взглядом. Сэм Смит взял в руки лиану,