Понарошку? - Ирина Воробей

ней.

Она чувствовала его влажные губы. На своих щеках, на ушах, на шее. Потом на ключице и на груди. Соски стали центром концентрации наслаждения. Легкое касание его языка – и Саша взрывалась. Взрывалась тоже радугой и эндорфинами. Коктейль чувств витал в воздухе, скапливался в мыльные пузыри, отражал их улыбки и сладкие взгляды. Когда каждый лопался, Саша вибрировала от переизбытка эмоций. Живот дрожал от грубых поцелуев, напрягался и расслаблялся сразу. Золотов спускался медленно, не отрываясь губами от ее кожи. Руками трогал ее бедро, обжигая искрами.

Саше хотелось рыдать и смеяться одновременно. Она вглядывалась отчаянно в голубые глаза, искала там спасение от невозможности стерпеть удовольствие, когда он вошел в нее. Внутри все растягивалось и сливалось, засасывая его упругий член, который ощущался очень четко и твердо. Она со стонами его выпускала и впускала обратно.

Каждый толчок вызывал всплеск гормонов. Саше казалось, что она распознает их физически, чувствует, как молекулы касаются стенок сосудов, щекочут изнутри по всему телу одновременно, вызывая такое напряжение, которое сильнее молнии, и все никак не может разрядиться, только копится. И копится. Раскаляет ее нервы, разрывает сердце, бьет невыносимо классными спазмами в самую суть. Это была эйфория.

Кончала Саша, по ощущениям, вечность. Хотя ощущения сильно ее подводили. Переплетали реальность с фантастикой. Все вокруг расползалось, как в сюре Дали, и капало.

– Обожаю тебя, – шепнул Золотов, с жадностью кусая Сашины губы.

Он еще ее трахал. С напором и жестко. Девушка невольно постанывала, хотя все уже отчувствовала. Все, что могла и хотела. Крепкий член добивал в ней остатки, насаживал на себя, как куклу, заставлял соски подпрыгивать.

– Всю жизнь на тебя дрочил.

Саша притянула его за голову и поцеловала смачно в губы. Не хотела отпускать, пока не добьется его оргазма. Сама чуть не разошлась опять и сжалась вся. Золотов прошипел и расслабился. Толкнул член еще пару раз и вылез из нее. Минуту отходил, дышал тяжело, вытирал пот со лба.

– Блин, всегда мечтал увидеть, как ты кончаешь, – выдохнул парень с блаженной улыбкой.

Саша приподнялась, цепляясь за подголовник.

– Увидел?

– Ага. Сказать, на кого ты похожа в экстазе? – в вопросе уже звучала издевка.

– О мопсах даже не заикайся, – девушка снова легла на сиденье и лягнула его легонько ногой в бедро.

Золотов расхохотался. Когда успокоился, зажег косяк опять – от первого раза осталась еще целая половина. Сперва протянул Саше. Она сделала пару затяжек и закашлялась. Парень открыл окно, чтобы продышаться.

Отдав ему косяк, девушка легла Золотову на бедро и закрыла глаза. Чувствовала себя не просто легкой, а самой легкостью. Эфемерной и обтекаемой. Мир в глазах переворачивался туда-обратно. Все краски становились ярче. А органы чувств – восприимчивее. Ощущения от прикосновений увеличивались как под тактильным микроскопом. Каждая неровность улавливалась пальцами.

Сколько времени так прошло, Саша определить не могла. Они то болтали ни о чем, то смеялись, то просто молчали.

Саша изнывала от жажды. Дым иссушал глотку, как смертельное солнце пустыню. Девушка в собственной фантазии стала песочной. Чувствовала в себе каждую песчинку, пересыпалась и просеивалась. Всю воду в бутылках они выпили. С алкоголем покончили еще Сафа с Лилой.

– Блин, может, из залива глотнуть? – Саше эта мысль показалась вполне благоразумной и приемлемой.

Золотов рассмеялся сначала, а потом как будто протрезвел на секунду.

– Ты серьезно?

Девушка кивнула, не понимая его скепсиса.

– Поехали за водой, – он достал с полки скомканные боксеры и натянул на себя. – Одевайся.

Саша последовала его примеру. Одевались медленно. Потому что с первого, а то и с третьего раза было не понятно, где перед, где изнанка. Девушка выворачивала рукава своего платья по несколько раз, пытаясь понять, с какой стороны его напяливать.

– Пристегнись только, – предупредил Золотов и сам замкнул ремень безопасности.

Саша послушалась на автомате.

Наконец, мотор зажужжал. Золотов пространным взглядом окинул берег, искал дорогу и, круто развернувшись, выехал на трассу. Сашу тряхнуло. Автомобиль, который ехал поперек, недовольно прогудел. Громкий звук застыл в ушах звоном. Они долго выпрямляли траекторию, потому что парень никак не мог рассчитать силу своих рук и перекручивал руль, но продолжал улыбаться.

У Саши закружилась голова. Закрыв глаза и откинувшись на подголовник, она почувствовала облегчение. Дым с песком подбирались к горлу, как будто и в носу уже щемило. Осталось одно желание – окунуться в воду и напиться досыта.

Желание резко сбылось. Сначала Сашу жестко тряхнуло. Сознание разлетелось вдребезги. Девушка буквально видела осколки мира: разбитое небо, порванное ограждение, взорвавшуюся воду. Раздался громкий хлопок. Потом стало темно и глухо. И время, как проволока, заматывалось обратно. В голове все перемешалось – полный ступор. Саша только моргала, не контролируя свое тело, да и разум тоже. Перед ней сдувалась подушка безопасности. За стеклом мутнела вода, плотная и пугающая, как монструозная стихия, сжирающая все на своем пути. Казалось, тонкий материал вот-вот треснет и смерть вонзится в грудь тысячами острых осколков и холодных брызг.

Но холод пришел сбоку. Сашу обдало жгучим потоком. Ледяная толщь прижала ее к сиденью и вмиг отрезвила. От неожиданности девушка хлебнула много воды. Закашлялась и забарахталась. Даже вскрикнуть не могла. Руки и ноги окоченели сразу. Паника даже не успела развиться, когда ее накрыло с головой.

Саша просто висела в воде, как в невесомости, не дрыгаясь и ни о чем не думая. Какие-то мысли бегали на задворках сознания, едва уловимые. О том, что это ее последние минуты жизни, что так много всего она не успела, что больше никогда не увидит родителей, Гену и подружек, а столько всего еще хотела им рассказать. И Золотова тоже не увидит. Он был где-то рядом, но она не могла повернуть голову и посмотреть. Вглядывалась тьме в самую сердцевину. Повторяла мысль, что он погибнет без нее.

Кто-то ее схватил и потащил за собой, ударяя о сиденья и руль. Саша сама в последнем порыве вздохнуть передернулась, но больше не чувствовала ничего, потому что теряла сознание.

Жизнь в нее влетела заново вместе с холодным воздухом, а смерть выходила частями с кашлем. Грудную клетку охватило спазмом, таким раздирающим, что хотелось орать и биться в конвульсиях, но даже вдох сделать получалось с трудом. Словно невидимый садист вонзал в ее легкие толстые спицы. Но кашель все равно вырывался, против воли и боли. Вода выплескивалась из глотки, едкая как кислота.

– Сань, блин, слава богу, – услышала девушка встревоженный голос над собой. Горячее дыхание согревало ей щеки. Это облегчало боль.

Как только осознала, что слышит и чувствует, Саша