Полное собрание сочинений. Том 13. Май-сентябрь 1906 - Владимир Ленин (Ульянов)

С принципиальной стороны ошибка ЦК сводится к полному непониманию им разницы между стачкой-демонстрацией и стачкой-восстанием. После декабря такое непонимание совершенно непростительно. Его можно объяснить только приняв во внимание, что ЦК ни в одном из писем ничего не говорил прямо о вооруженном восстании. Увернуться от прямой постановки вопроса о восстании – таково давнее и постоянное стремление наших оппортунистов, вытекающее с неизбежностью из всей их позиции. Это стремление объясняет нам, почему ЦК упорно говорит только о стачке-демонстрации и замалчивает стачку-восстание.

Заняв такую позицию, ЦК не мог не оказаться в хвосте всех остальных революционных партий и организаций. Можно сказать, что все, кроме оппортунистов с.-д., сознавали неизбежность постановки вопроса о восстании. На это обратил, как и следовало ожидать, усиленное внимание Всероссийский железнодорожный союз (см. печатаемые нами в этом номере его резолюцию и доклад бюро){138}. Это выступает с полной ясностью из целого ряда воззваний, подписанных несколькими революционными организациями (названные уже выше воззвания: «К армии и флоту», «Ко всему российскому крестьянству» и др.). Наш ЦК подписывал эти воззвания точно против воли, точно вопреки своему убеждению!

В самом деле: подписать эти воззвания и не заметить разницы между стачкой-демонстрацией и стачкой-восстанием прямо невозможно. Противоречивость поведения ЦК, его флюгерство бьют в глаза: в своих собственных произведениях (письмо № 4 и № 5) он ни слова не говорит о восстании. Выступая же совместно с другими революционными организациями, он подписывает призывы к восстанию! Оставленный наедине сам с собой, наш ЦК неминуемо сбивается на кадетскую позицию, тратит все силы на выдумывания приемлемых, или кажущихся приемлемыми, для кадетов лозунгов. Идя в ряду и в шеренге с другими революционными организациями, ЦК «подтягивается», совестится своих кадетских лозунгов и ведет себя прилично.

Первый раз Российская социал-демократическая рабочая партия попала в такое недостойное положение. Первый раз ее у всех на глазах ведут на поводу. Первый раз она в арьергарде. Наш долг, долг всех членов РСДРП добиться во что бы то ни стало и как можно скорее, чтобы это было в первый и в последний раз.

Неуменье понять причины неудачи июльской (последней) забастовки всецело сводится к вышеуказанной принципиальной ошибке. Ошибиться в назначении момента борьбы может всякий. Винить за это ЦК мы вовсе не намерены. Но ошибиться в характере выступления, ошибиться, несмотря на предостережения ряда организаций, с которыми ЦК вместе подписывал призывы к восстанию, – непростительно.

В письме № 5 ЦК занимается какой-то мелкой и мелочной полемикой против эсеров (доказывая лишь, что представитель трудовиков рассуждал последовательнее, чем они, – причем все это и кому это может быть интересно?) и удивляется тому, что именно передовые, сознательные рабочие не откликнулись на призыв к июльской забастовке. Отсталые рабочие откликнулись; а передовые нет! И ЦК негодует, возмущается, почти бранится.

А между тем, если бы ЦК не занял в корне ошибочной позиции, не разошелся принципиально с авангардом пролетариата, то он легко бы понял, в чем дело. Отсталые рабочие могли еще не знать разницы между стачкой-демонстрацией и стачкой-восстанием, но передовые знали эту разницу превосходно. Когда была надежда на возможность поддержать Свеаборг и Кронштадт в их восстании, – а такой момент был, – тогда объявление всенародной забастовки было естественно. Но, конечно, это была бы (и это была) забастовка не с целью протеста против роспуска Думы (как сообразил ЦК), а с целью поддержки восставших, с целью расширения восстания.

Но вот через день-два выяснилось окончательно, что восстание в Свеаборге и Кронштадте на этот раз подавлено. Стачка для поддержки восставших оказалась неуместной, а стачки-протеста, стачки-демонстрации передовые рабочие все время не хотели. Все время они говорили самым ясным и решительным образом (и только наш ЦК ухитрился не знать об этом или не понять этого), что они пойдут на общий, решительный бой, но безусловно не пойдут на стачку для демонстрации.

Таким образом, неудача июльской забастовки вогнала, так сказать, осиновый кол в тактику оппортунистов с.-д. Провалилась решительно и окончательно идея стачки-демонстрации. Провалился решительно и окончательно лозунг «частичных массовых проявлений протеста».

Но для того, кто сколько-нибудь знаком с настроением рабочих в крупных центрах России, кто присматривается к тому, что делается теперь в крестьянстве, – для того совершенно ясно, что идея стачки-восстания, лозунг подготовки к восстанию не только не потеряли значения, не только не потускнели, а, напротив, зреют и крепнут повсюду.

V

Подведем итоги нашему краткому разбору меньшевистской тактики в критические дни после роспуска Думы.

Все время в течение думского периода меньшевики проповедовали поддержку Думы в целом, поддержку кадетов (под видом поддержки требования о назначении думского министерства). Большевики усиленно откалывали трудовиков от кадетов и поддерживали идею образования «исполнительного комитета из левых групп Думы».

Чья же тактика подтвердилась теперь после роспуска Думы? Совместно с кадетами удалось выпустить только робкое выборгское воззвание. Кадеты, кап партия, не поддержали его, не приняли участия ни в партийной агитации за него, ни в продолжении работы такого рода. Недостаточность этого воззвания признали тотчас же даже наши меньшевики. За выборгским робким воззванием последовали другие, более определенные и более смелые. За соединением некоторых бывших членов Думы поодиночке последовало соединение «комитетов» двух думских групп, которые подписали ряд воззваний и участвовали в ряде революционных совещаний, которые пошли на военный совет революции.

Каковы же были эти две группы, которые, как группы, как коллективы, уцелели от разгрома Думы, которые не потерялись от потери под ногами у них «конституционной» почвы?

Это были с.-д. и трудовики. «Исполнительный комитет левых групп», который проповедовали большевики, поддерживая идею образования такого комитета, – осуществился. Трудовая группа родила новую революционную организацию, имеющую новые связи в крестьянстве, а кадеты умерли политически – точь-в-точь так, как предсказывали большевики, подчеркивая, что «черви водятся около трупов, а не около живых людей»[64].

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});