Темнее дня - Чарльз Шеффилд

Яна знала, что была близка к смерти, но только теперь она впервые осознала, насколько близок к катастрофе был весь корабль. Страшась этого вопроса, она все же спросила:

— Себастьяну предъявлено официальное обвинение?

— Нет, не предъявлено. — Вальния Блум чуть ли не до крови кусала свои тонкие губы. — И не будет предъявлено. Официальное заключение таково, что Себастьян не может быть ни в чем обвинен, ибо он умственно отсталый, а следовательно, не отвечает за свои действия.

— Но он не умственно отсталый. Я хочу сказать, он не глупый. Если они говорят, что он умственно отсталый, то это неправда.

— Согласна. Если помните, еще на Земле я вас обоих тестировала. В то же самое время я оказалась в невыносимом положении. Я не смогла объяснить следственной бригаде, почему Себастьян столь очевидно шел на самоубийство. Также я обязана была сказать им об особенностях мозговой структуры, обнаруженных доктором Кристой Мэтлофф еще до того, как вы покинули земную орбиту.

— Они ничего не значат. Я знаю Себастьяна с тех пор, как мы были детьми. Он думает так же хорошо, как и все остальные, просто по-другому, чем большинство людей.

— По-другому, и в некоторых отношениях лучше. Его интуитивное восприятие поведения сложных гидродинамических систем просто поражает. Это с самого начала меня заинтриговало и дало первичный импульс тому, чтобы одобрить перемещение вас обоих во Внешнюю систему. Тем не менее, проблема у меня по-прежнему остается. Существует еще один шаг, который я хотела бы предпринять с Себастьяном и на который он уже согласился. На самом деле он кажется совершенно безразличным ко всему, и это не может не беспокоить.

— Да, Себастьян такой. Он никогда не волнуется.

— Судя по всему, никогда. Однако, ввиду официального заключения о неспособности Себастьяна отвечать за свои действия, я не могу перейти к чему-либо, основываясь только на его согласии и на моем ощущении, что это может пойти ему на пользу. Вы расцениваетесь как самый близкий ему человек.

— Ближе меня у него никого нет. И не было.

— Поэтому было решено, чтобы я попросила вашего согласия.

— На что?

Вальния Блум сделала жест в сторону микроскопа.

— Вы изучали те маленькие неорганические сферы, что рассеяны по всему телу Себастьяна?

— Я как раз их разглядывала, когда вы вошли. И еще я прочла ваш отчет. Я не знаю, что они из себя представляют. Но вы тоже.

— Если выразиться более точно, мы знаем, что они из себя представляют, но мы понятия не имеем о том, каковы их функции. Однако, поскольку они остаются химически инертными, никакой роли в общем обмене веществ они не играют. Я бы хотела выяснить возможность промывки Себастьяна.

— Чего-чего?

— Извините, это обычный медицинский термин. Я бы хотела, чтобы вы обдумали перспективу полного удаления этих загадочных узелков из его тела. Всех до единого.

— Но зачем, если они не причиняют никакого вреда?

— Я не уверена, что они его не причиняют. Я только сказала, что они не играют никакой роли в обмене веществ. Но мозг очень тонкий орган, и его работа зависит от циркулирующих внутри него микроскопических электрических токов. Узелки также и там присутствуют, и они определенно обладают электромагнитными свойствами.

— Вы думаете, именно из-за них результаты неврологических тестов Себастьяна такие необычные?

— Я бы не стала делать столь сильных заявлений. Я бы лишь сказала, что разрушение и удаление этих узелков — предполагая, что это можно проделать — устраняет один возможный источник изменчивости. Я не вижу, как это может повредить Себастьяну, зато это может ему помочь.

Звучало все довольно неплохо, но Яна за долгие годы выучилась быть осторожной. В прошлом разные люди слишком много раз предлагали для Себастьяна различные «терапии», чтобы «сделать его более нормальным». Некоторые из этих терапий, невзирая на протесты Яны, были проведены. Ни одна не внесла ни малейшего изменения.

— Как вы это проделаете и сколько времени это займет?

— Я могу ответить на ваш первый вопрос, но не на второй. Разрушение этих узелков внутри тела Себастьяна, чтобы затем их удалить, станет тонкой операцией. Нам придется впрыснуть в него целый набор заранее изготовленных нан. Они будут предназначены для обнаружения узелков, инкапсулирования каждого и разрушения. Затем наны перенесут каждую капсулу сквозь стенку клетки в кровоток и направят в почки.

— Это будет безопасно?

— Абсолютно. Дело в том, что каждая обволакивающая капсула совсем крошечная и при температуре тела химически инертная. Себастьян просто выделит их вместе с мочой.

— А сколько это займет времени?

— На этот вопрос я пока что ответить не могу. Во-первых, нам нужен набор специально изготовленных нан, предназначенных для решения именно этой специфической задачи. Ничего подобного пока не существует, но я уже разговаривала с главным нанодизайнером. Гарольд Лониус считает, что при нынешних возможностях решение данной задачи вполне осуществимо. Его оптимальная прикидка составляет три-четыре недели на разработку и тестирование.

— А пока все это будет проделываться?

— Себастьян останется здесь. Вы вправе приходить и уходить, когда пожелаете, а я буду максимально возможное время с ним работать. С ним и для него.

Итак, Вальния Блум по каким-то собственным причинам весьма высоко ценила умственное и физическое здоровье Себастьяна.

— Скажите, доктор Блум, — спросила Яна, — а если тесты пройдут хорошо, что тогда?

— Тогда Гарольд Лониус введет в Себастьяна партию заранее изготовленных нан. Эти наны будут самовоспроизводящимися и запрограммированными на прекращение данной операции, как только они достаточное число раз себя скопируют. Далее они станут выполнять задачу инкапсулирования, разрушения и выделения, пока все узелки не выйдут из тела Себастьяна. В этот момент наны сами сделаются нефункциональными и в свою очередь будут выделены посредством нормальных телесных функций. Вся операция, согласно Лониусу, займет не более недели с момента первоначальной инъекции до окончательного выделения нан. Естественно, мы выполним весь набор сканирований и биопсий, чтобы убедиться в том, что все узелки действительно исчезли. Затем мы снова проведем весь комплекс мозгового сканирования и прочих тестов, надеясь, что на сей раз результаты Себастьяна окажутся больше похожи на результаты других людей.

Яне по-прежнему не нравилась идея введения в Себастьяна чужеродных телец и позволения им поднимать бунт по всему его телу.

— А как насчет закона Фишеля? Не окажутся ли эти наны слишком умны?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});