Мои идеологические диверсии (во времена от Горбачева до Путина) - Александр Александрович Годлевский

как минимум на подсознательном уровне все это понимают. В психологических науках термином «профессиональная деформация» называют негативное изменение психологии личности в результате профессиональной деятельности. Есть старая армейская шутка: дай человеку лычки на погоны, а сволочью он и сам станет! Юмор может и казарменный, но что такое у нас профессиональная деформация, он иллюстрирует очень хорошо.

Поэтому с уверенностью можно утверждать, что в Кремле – разруха. И хотя канализация в кремлевских сортирах вряд ли протекает, но, как говаривал профессор Преображенский Филипп Филиппыч, разруха – в головах, а не в клозетах. Кремлевские начальники интуитивно понимают свою психологическую ущербность по сравнению с лидерами нормальных государств, власть в которых основана на официальных законах, а не на их нарушении – как у нас. И чтобы компенсировать свои комплексы в связи с «разрухой в головах», им крайне необходимо, чтобы западные демократические государства заключали с ними международные договоры – как с нормальными – в любых сферах международных отношений и по любым вопросам. Они стараются «пристроиться» к нормальным государствам, встать к ним в ряд в любых делах – от борьбы с международным терроризмом до общих гуманитарных проблем.

То же самое в принципе было и в СССР в застойные времена. Известно, что после подписания Хельсинских соглашений 1975 года Брежнев сказал, что теперь можно и умирать спокойно. Действительно, эти соглашения официально юридически узаконили советскую оккупацию Восточной Европы взамен на советские обязательства в области прав человека. Тем самым Запад признал Советский Союз респектабельным государством и надежным партнером, в т.ч. и в деле защиты прав человека (!), что открывало широкие возможности для наращивания советской экспансии в Европе Западной, да и во всем мире. При этом выполнять свои обязательства в области прав человека Кремль изначально не собирался и не выполнял. А лидеры западных государств все это проглотили и на аресты диссидентов в СССР особо не реагировали, ограничиваясь лишь выражением «беспокойства» да «озабоченности», несмотря на довольно сильный резонанс в западных СМИ.

И вполне понятна реакция Кремля на «Акт Магницкого». Конечно, любому государству мало приятного, когда из-за беззаконий его должностных лиц высший законодательный орган другого государства принимает закон, на основании которого составляется и для всеобщего сведения официально публикуется список таких его лиц. Но для кремлевского начальства с их «разрухой» такая акция США – очень болезненный удар по их самолюбию и претензиям на «нормальность». И хотя у нас даже оппозиционные СМИ про Список Магницкого скептически говорили, что весь пар ушел в свисток: в Списке только небольшие начальники – а шуму было сколько!!! Но в Кремле явно так не считают, потому его резко негативная реакция на эти Акт и Список чисто психологически вполне объяснима.

Особую роль играют взаимоотношения Кремля с Советом Европы. Я уже неоднократно подчеркивал, что членство в Совете Европы – это как выданная государству справка с печатью, официально юридически подтверждающая, что данное государство является демократическим в полном объеме, то есть полностью соответствует общепринятым основным европейским и мировым стандартам правового демократического государства. Приняв это государство в свои полноправные члены, Совет Европы признал его не только нормальным, но и полностью демократическим – т.е. полностью соответствующим всем основным критериям правового демократического государства.

Другие государства и международные организации, признающие Россию страной демократической, в том числе и Совет Европы, не очень интересует вопрос о неотвратимости уголовной ответственности чиновников даже за тяжкие должностные преступления – не интересно им, есть ли в России юридические гарантии прав человека или нет. Наша демократическая пресса тоже обычно эту тему лихо обходит стороной. Даже вопрос такой: почему нет ответственности? – почти никогда не ставится. Иначе от всей нашей демократической мифологии не останется камня на камне.

Но статья 3 Устава Совета Европы устанавливает: «Каждый Член Совета Европы должен признавать принцип верховенства Права и принцип, в соответствии с которым все лица, находящиеся под его юрисдикцией, должны пользоваться правами человека и основными свободами, и искренне и активно сотрудничать во имя достижения цели Совета, определенной в главе I» (https://www.coe.int/ru/web/conventions/full-list?module=treaty-detail&treatynum=001). Целью Совета Европы, определенной в главе I, является достижение большего единства между его Членами во имя защиты и осуществления идеалов и принципов, в т.ч. и принципа верховенства Права «путем поддержания и дальнейшего осуществления прав человека и основных свобод». Как у нас полный правовой беспредел государства против своих граждан совмещается с уставным «принципом верховенства Права» другим государствам – членам СЕ не очень интересно.

Хотя согласно ст. 8 Устава СЕ право на представительство любого Члена Совета Европы, грубо нарушающего положения статьи 3, может быть приостановлено, и Комитет министров может предложить ему выйти из состава Совета на определенных условиях. Если такой Член Совета Европы не выполняет это предложение, то Комитет министров может принять решение о том, что Член, о котором идет речь, перестает состоять в Совете с даты, которую определяет сам Комитет. Проще говоря, СЕ в полном соответствии со своим Уставом может выгнать из своих членов любое государство, если оно грубо нарушает «принцип верховенства Права». И для этого вовсе не обязательны решения Европейского Суда по правам человека. Необходимо только наличие конкретных и достоверных фактов, подтверждающих грубое нарушение государством принципа верховенства Права.

Но на это предпочитают не обращать особого внимания, все усиленно делают вид, будто всего этого не замечают. Просто Совет Европы, раз признав это государство демократическим, вляпался в большое дерьмо и теперь изо всех сил прикидывается, что ничего особого не произошло. Я уже писал («Мы, право и Запад»), что после вступления России в Совет Европы у нас появилась шутка: приняли людоеда в приличную компанию и теперь не знают, что с ним делать – и терпеть его дальше нет никакой возможности, и выгнать боятся – как бы он со злости кого из них не слопал. Действительно, шутка очень злободневная, тем более что дубинка у того людоеда – не бамбуковая, а ракетно-ядерная.

Поскольку решения судов обладают высшей юридической силой, то во всем мире судебная защита всегда считалась высшей формой защиты прав и свобод. Кроме того, право на правосудие служит процессуальной гарантией всех других прав, которые в случае их нарушения подлежат защите в судебном порядке. Статья 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод гарантирует право на справедливое судебное разбирательство. В моем случае это государство творит подпольное правосудие. Интересно, сочтут