Дежавю - Дарья Дияр

что он обязательно объяснит мне все сам. Это ведь он, никого заранее не предупредив, уволился за полтора месяца до окончания учебного года.

Уровень моего шока смогли бы понять, вероятно, только ребята, которые писали у Астахова курсовую. Бедные, их ведь ему передал другой препод, который тогда вот так же неожиданно уволился. Решил посвятить себя кулинарии. Кстати, дела у него шли весьма хорошо, мы с Никой даже заказывали у него тортик.

Когда прошла целая неделя, а от Тимура по-прежнему не было вестей, во мне взыграли гордость и упрямство. Я никогда не бегала за парнями и не планировала делать исключения ради него. Не собиралась звонить ему сама и что-либо узнавать.

Спустя еще две недели ежедневного самоистязания, пришло осознание, что Тимур не только не вернется, но и ничего не планирует мне объяснять. И вот тогда начался мой персональный ад. Я не могла понять, чем заслужила подобное отношение. Почему он оставил меня наедине с моими вопросами, сомнениями и, что было ужаснее всего, с надеждой. Глупой надеждой еще более глупой влюбленной девчонки, что все еще может наладиться.

Со временем надежда сменилась поиском своей вины.

«Что, если дело во мне? Вдруг я сама дала повод поступить со мной так?».

Эти вопросы не давали мне покоя ни днем, ни ночью. Я строила догадки и накручивала себя этим еще сильнее, поскольку все мои версии сводились к тому, что я никогда не была нужна Тимуру, а его слова – сплошная ложь.

Теперь же, узнав истинную причину его отъезда, я чувствовала растерянность и не знала, как реагировать. Пожалуй, во мне было больше готовности услышать о другой женщине, чем признание Тимура в таком вот проявлении слабости.

Но я знала, что другой никогда не было. Он сам мне говорил об этом.

Сейчас я не сомневалась, что он меня любит. Но у меня определенно были вопросы к тому Астахову, который не смог пересилить себя, чтобы расстаться по-человечески.

– Нет, любимая, я не отказывался от тебя. У меня был план, – сказал Тимур, и я еле сдержала нервный смех. – В октябре я собирался вернуться домой и первым делом поговорить с тобой, чтобы все объяснить и умолять о прощении, если потребуется.

Я закатила глаза.

– Дай угадаю. Аглая Дмитриевна сделала все возможное, чтобы ты остался в Баку?

Тимур продолжил свой рассказ, а я на миг задумалась о том, как мне вообще сегодня садиться за один стол с этой женщиной.

Да, это Астахов принял окончательное решение, но с чьей подачи? Кто изначально все это затеял?

Аглая растоптала меня, даже особо не напрягаясь. И это еще вопрос, кто в той ситуации поступил хуже.

Я и сама могла поступить более по-взрослому. Возможно, если бы моя гордость позволила написать Тимуру сразу, то получилось бы обычное расставание. Но был один нюанс: в таком случае мы бы вряд ли сошлись вновь. Наверное.

Точно я знала лишь одно – если бы этот разговор состоялся в одну из наших первых встреч в этом сентябре, мы бы уже не сошлись. Я бы навсегда закрыла для себя эту тему.

Пожалуй, будь я поумнее, и сейчас бы так поступила, но уж что имеем.

Все изменилось, когда Тимур дошел в своем рассказе до разговора с деканом.

– Постой, – не уверенная, что услышала верно, я выставила ладонь, прерывая его. – Кто тебе это рассказал?

– Игнатьев.

– Дмитрий Николаевич? Наш декан?

– Да, – он нахмурился. – Мира, я не обвиняю тебя…

Я прижала ладонь к его губам.

– Тимур, но такого не было.

– Ты о чем?

– Обо всем. О каждом слове декана, я пожала плечами и принялась загибать пальцы. – Я не собиралась писать у него курсовую второй год подряд. Наша группа не скатилась по успеваемости. У нас почти не было пар на шестом этаже. И за весь второй курс я даже ни на одном свидании не была. Что уж говорить про чужой язык у меня во рту…

Тимур не сводил с меня глаз, и я буквально слышала, как крутятся шестеренки в его голове, пока мозг обрабатывал новую информацию.

– Игнатьев мог пойти на это только в одном случае, – процедил он сквозь зубы и очень грязно выругался. – Мама.

Мне вспомнилось первое сентября, спор с новым секретарем декана и появление Дмитрия Николаевича.

– Власова, вы можете идти, пара уже началась, – обратился ко мне декан уже более доброжелательно, продолжая рассматривать меня с непонятным любопытством.

Его взгляд… вот почему он так смотрел на меня. Игнатьев уже давно знал о нас, а в тот день Астахов как раз вернулся в университет.

– Мира… – Тимур одной рукой сжал мои пальцы, а вторую прижал к моей щеке, продолжая стоять передо мной на коленях. – К черту их всех. Причина нашего расставания в том, что я идиот. Полнейший кретин, который считал себя слишком важным для отношений, неверно расставил приоритеты и не смог признаться даже самому себе, что влюбился, как пацан. Но того придурка больше нет. Я люблю тебя. Слышишь? Люблю так сильно, что начал понимать героев мелодрам. Никогда не думал, что это возможно, но клянусь, все так и есть.

Я смотрела на него и на короткий миг снова растерялась. Часть меня хотела броситься ему на шею, а вторая – навсегда покинуть эту квартиру и больше никогда не видеть Тимура.

Мое сердце переполняли чувства к нему, и оно требовало немедленно все простить, забыть и жить дальше. А старая обида, напополам с гордостью, как мерзкие ядовитые змеи шипели и убеждали в обратном: простив подобное один раз, я навсегда останусь с неуверенностью и страхом, что все повторится и Тимур однажды бросит меня.

Что помешает Аглае подстроить ситуацию, в которой Тимуру снова придется делать выбор? Могу ли я быть уверена, что он выберет меня?

Казалось бы, голос внутри задавал верные вопросы. Но это был не мой голос. Точнее, не совсем мой.

Он принадлежал той влюбленной первокурснице, которая только начала встречаться со взрослым мужчиной. Первая влюбленность окрыляла, еще и чувство было взаимным. Та Мира оказалась не готова к тому, что все рухнет в один миг и без предпосылок и объяснений.

Но это случилось, и той девочки больше нет.

Ей пришлось повзрослеть.

Перед мысленным взором проносились события последних двух месяцев, за которые нам с Тимуром пришлось заново находить подход друг к другу. Мы оба изменились за время разлуки.

Я была уверена как никогда, что отложить разговор о расставании было лучшим решением. Притворившись, что никакого прошлого у нас и