Время пепла - Дэниел Абрахам

class="p1">Ее голос охрип, и тени бегущих ног сгинули. Их место заняло другого рода мелькание, и воздух начал густеть, делаться спертым. Усики белесого дыма собирались на темном потолке, как водная пена, и она уже задыхалась, борясь за остатки воздуха, которые огонь хотел присвоить себе.

Когда от двери донесся скрежет, она не разобрала, в чем дело. Наверно, коробится рама. Плотнее усаживается в пазы или готовится обвалиться. Затем заскрежетало вновь, и на той стороне бахнул выпавший на пол засов. Сэммиш толкнула дверь и вошла. Кровь с ее лица в основном счистилась, только нос раздулся и посинел. Ко лбу и щекам пристала сажа.

– Добыла? – воскликнула Алис. – Где Андомака?

– Нет и не знаю. Надо скорей выбираться отсюда.

Совсем вблизи рухнуло что-то огромное, за визгом и грохотом камня следовал вал испуганных криков. Сэммиш взяла Алис за руку, повернулась в наполненный дымом коридор, и они побежали, вместе, рядом.

Алис не знала дороги. Сама бы она заблудилась на этих широких и темных развилках. Сэммиш тянула ее вперед, и выбор оставался один – послушно бежать или умереть прямо здесь. Рев огня слышался прямо над головой, ее грудь колыхалась, как кузнечные мехи. Пока они рвались вперед, Алис впадала в одурь, начиная не помнить себя. Весь мир сделался ладонью Сэммиш в ее ладони, новым шагом и ничем более.

О ступеньку она споткнулась до того, как поняла, что лестница найдена. Вниз они спускались другим путем. Эта лестница, узкая, деревянная, ползла, сокрытая стенами Братства, как постыдная тайна. Ход для слуг. Верх пролета терялся в густом сизом дыму, как в перевернутой реке.

Мечущийся в панике ум попытался выдавить слова «Если мы туда поднимемся, то утонем», но язык отказал. Сэммиш поволокла ее наверх. Ожидая смерти, Алис подчинилась, и дым объял их, горячий и душный. Заложило дыхание. Послышалось, как всхлипывает Сэммиш – если не померещилось. А потом Сэммиш пинком распахнула дверь, обе вывалились на свежий воздух и рухнули наземь.

Сдавленная рвотным позывом, Алис чуть отползла вперед и перекатилась на спину. Из каждого окна над ней истекало огнем Братство Дарис. Дым вкручивался в ветер и марал голубое небо грязной серостью.

– Где все? – выговорила Алис сиплым, песочным голосом. – Почему не тушат пожар?

– Слишком далеко все зашло, – сказала Сэммиш. – Они лишь не дали огню разгуляться за территорией. – Она села, затем перевалилась на ноги. – Надо выбираться на улицу.

Алис заставила себя встать и пошла за подругой. С каждым свежим вдохом к ней возвращался разум и каждая обретенная частица потрясала осознанием, в какой яме она побывала. Еще несколько вдохов ядовитого смога, и они с Сэммиш умерли бы во тьме. Или, хуже того, на свету.

Улицу перегородила цепь синих плащей, отгоняя толпу зевак от созерцания спектакля. Среди синих проскакивали и красные. Дворцовая стража. Алис и Сэммиш дали пройти, и как только они миновали оцепление, из толчеи выплыло знакомое лицо. Саффа потянула Сэммиш к себе за плечо и сжала в тесных объятиях. Алис отступила в сторонку.

– Явились с пустыми руками, – промолвила Сэммиш. – Времени не хватило.

– Ну и ладно, – отмахнулась женщина с Медного Берега. – Не стоит он, чтобы ради него умирали.

– А ведь я почти добралась, – пожаловалась Сэммиш, и безутешная скорбь в ее голосе врезала Алис под дых. Она оглянулась на пожарище. Улицу заволакивало толпой пялящихся прохожих. Сотни глаз были обращены к горящему братству.

И одна бледная голова смотрела в другую сторону.

Алис оттащила Сэммиш от скопления людей и указала:

– Вот она. Андомака. Вон там, гляди.

Андомака шла в одиночку, направляясь в гору – на юг, ко дворцу. Вышагивала размеренно – не бежала и не плелась. Огибала зрителей и не оглядывалась, целиком погрузив ум в некий насущный вопрос.

– Что будем делать? – спросила Алис.

Сэммиш покачала головой и покосилась вниз. В руке она держала свою небольшую заточку.

– Если убьешь ее на улице, то вместе с ней и умрешь. Тебя зарубит стража, – предостерегла Саффа, но Сэммиш, казалось, не слышала. Ее губы шевелились, точно она говорила сама с собой. Что-то втолковывала себе. А потом улыбнулась – сурово и твердо.

– Саффа, останови ее, – распорядилась Сэммиш. – Заставь повернуть назад. Или хотя б задержи. Ну же, давай!

Алис разобрала «Зачем?» в глазах старшей женщины, но слово не спустилось к губам. Взамен Саффа кивнула, крутнулась и споро тронулась за Андомакой. Сэммиш прикрыла пальцами лезвие и посмотрела на Алис.

– Ты направо, я левее, – сказала Сэммиш. – Смотреть на меня. Я объявлю выход.

Оно двигалось в горку спокойно и ровно, но разум на четыре хода опережал его действия.

Трегарро услышал о происшедшем. Он все еще сидит на дворцовой кухне. Там оно его встретит. А если нет, найдет других посвященных стражников. А если нет, Андомака по-прежнему отпрыск семьи Чаалат. У этой фамилии есть свои укромные уголки, как во дворце, так и вне его. Малоприятно вымаливать кров в собственном городе, но обеспечить себе укрытие – это главное.

Голос, призвавший его внимание обратно в действительность, был женским. Громким, поверх рева стихии, и звонким, как рассерженный улей. Кто-то выкрикнул одно имя, и это имя было Осай.

Оно обернулось – и там, менее чем в двадцати футах, стояла она. Саффа Рей с Медного Берега. Она надела платье служанки с нищенским пояском, но несла на себе его как боевую броню. И, хотя была безоружна, глядела свысока, гордо и вызывающе. Яркое пламя оттеняло ее, делая еще смуглее.

– Осая здесь нет, – сказало оно на языке Медного Берега. – Он был обычным человеком и, как все люди, скончался.

– Как и наш сын, – произнесла Саффа.

Оно ощутило мимолетную грусть. Даже в новом теле, память о заселении в ребенка была еще свежей. Оно вспоминало ту Саффу, времен, когда они были любовниками. Прикосновение ее кожи. Наслаждение, одно на двоих. Если б не заговор против него, они так и остались бы друг для друга теми, кем были раньше. Несколькими мгновениями близости. И ее живой и здоровый сын купался бы в теплых волнах далекого юга. Те, кто посадил Бирна а Саля на трон, сами не ведали, какой ценой обойдется их преступление. Сколько невинных жизней они подсекут, пытаясь перерезать нить города.

– Как и твой сын, – проговорило оно и махнуло рукой на пожар. – Так, значит, это тоже твое?

– За содеянное ты умрешь. – Она не пыталась приблизиться.

Какой-то разиня чуть не зацепил их, ведя в спешке мула. Кто-то проорал, что огонь расходится дальше, кто-то крикнул, что нет. Нечто, называвшее себя Китамар, растопырило пальцы,