Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том I (ЛП) - авторов Коллектив

Он заметил, что начался массированный штурм, и в нём взяло верх природное скавенское любопытство. Для него казался невозможным исход, при котором люди на стенах не ударятся в паническое бегство при виде могучих осадных машин и окружающих их орд людей, демонов и чудовищ. И снова у него возникла привычная мысль, что непроходимой глупости безволосых обезьян нет предела. С огромным изумлением он следил, как люди умудрились огнём катапульты замедлить и уничтожить одну из массивных демонических конструкций, а затем, с куда большим изумлением увидел, как другая была уничтожена заклятием развоплощения. Но ещё сильнее Танкуоля встревожило то, что он опознал магический почерк волшебника, который это сделал. Он противостоял тому волшебнику в двух сражениях у обиталища конных солдат. Похоже, с тех пор силы мага даже возросли. Как такое возможно, в чём его секрет? Танкуоль заставил дух свой воспарить ещё выше. Обнаружилась ещё одна персона, избегать которую следует любой ценой.

Танкуоль удовольствовался наблюдением за главным событием с высоты птичьего полёта. Находясь почти у нижней границы облаков, он смог получить широкий обзор тактических действий армии Хаоса. Большая часть войск Хаоса была сосредоточена для лобовой атаки на северные ворота, украшенные гаргульями, но отдельные значительные силы штурмовали восточные и западные ворота. Столь велика была численность орды, что стало возможным осуществить все эти атаки, выстроившись изогнутым полумесяцем, по — прежнему превосходя защитников числом на каждой позиции. «Тактика массированной атаки подходит и для любой армии скавенов», — подумал Танкуоль.

Он наблюдал, как человечишки внизу гибнут, подобно муравьям. Что никак его не трогало. Он скавен, и смерть представителей низших рас ничего для него не значит. По правде говоря, равно как и смерть большинства скавенов. Единственной эмоцией, которую вызывала у него чья — либо смерть, было ощущение победы, если это происходило с кем — нибудь из его заклятых врагов. Яростный бой развивался. Боевые машины обменивались выстрелами. Стрелы заслоняли небеса. В схватку вступили демоны. Танкуоль с изумлением следил за происходящим, когда произошло нечто непредвиденное.

Многие демоны погибли. Одна из огромных осадных башен обрушилась — развеялось связывающее её заклинание. «Что могло послужить тому причиной? — гадал серый провидец. — Какая — то магия невероятной силы».

Он изменил угол обзора, сместив его к стенам, чтобы взглянуть поближе. И ничуть не удивился, увидев проклятого Готрека Гурниссона, что стоял по центру таинственного пожара, сжимая в руках ужасный, полыхающий энергией топор. Ненависть и страх боролись в Танкуоле. Он убеждал себя, что гном — тугодум никак не сможет его увидеть, но сохранял разумную дистанцию от места происшествия.

Истребитель и его товарищи — прочие гномы и тот мерзкий человек Феликс Ягер — носились по стенам, разрушая всё большее число осадных башен. Танкуоль с изумлением следил, как зловещий топор выполняет эту работу. Теперь он вполне отчётливо видел наложенные на него рунические заклятия. Серый провидец всегда знал, что это могучее оружие, но даже предположить не мог, насколько могучее. Сияющий внутренним светом топор обладал силой, сравнимой с той, которой обладали те колдуны из армии Хаоса, если даже не большей. Для столь опытного провидца, как Танкуоль, не составляло никакого труда заметить, что эти две противостоящие силы не могли бы оказаться в том же месте в то же самое время по воле случая. Он предположил, что, некоторым образом, все они являются фишками в игре, разыгрываемой богами. И в настоящий момент он был только рад тому, что его физическое тело находится далеко отсюда.

Внимание Танкуоля привлекла суматоха у восточных ворот: он быстро отправил свой разум в том направлении и стал свидетелем падения ворот. Похоже, несмотря на всё сопротивление, оказанное защитниками, город обречён. Со злорадным удовлетворением Танкуоль смотрел, как через пролом в город вливаются атакующие зверолюды и дикие варвары.

Он уже начал прикидывать, каким способом можно извлечь из происходящего свои преимущества. Как вариант, он может неожиданно напасть на армию Хаоса после того, как она возьмёт город. Разумеется, не тогда, когда она сильна. Это будет самоубийством. Но орда, возможно, отправится дальше, оставив только гарнизон. Вот тогда и придёт время для стремительного и уверенного удара в истинно скавенской манере. Да. Да. Он сможет такое организовать.

Танкуоль поспешно направил своё сознание обратно в то место, где находились Готрек Гурниссон и Феликс Ягер. Если повезёт, их могут настигнуть при беспорядочном отступлении и зарубить. Он молил Рогатую Крысу о подобном исходе. Серый провидец видел, как люди оставили внешние городские стены, на которых остались лишь туповатые истребители, да Феликс Ягер. Ситуация складывалась всё лучше и лучше.

Он заметил выпущенный требушетом огромный камень, на полной скорости опустившийся на стены. Видел, как разлетевшиеся от удара куски каменной кладки сразили Готрека Гурниссона, и Истребитель рухнул на снег. Душа Танкуоля ликовала в победном восторге. Рогатая Крыса откликнулась на его молитвы. Магическим зрением серый провидец лично наблюдал падение своего самого ненавистного врага.

Стало очевидным, что если он повременит ещё немного, то заодно станет свидетелем гибели и омерзительного Ягера. Сегодняшний день обещает стать лучшим в жизни Танкуоля.

Арек видел, как Истребитель пал от огромного снаряда требушета. И продолжал смотреть, пока не уверился, что Готрек Гурниссон более не поднимется. Прошли долгие мгновения, и он почувствовал, как огромная тяжесть свалилась с его плеч. Теперь уж видение, показанное ему близнецами, никак не сможет оказаться пророческим. Оно лишь часть их некоего жестокого заговора. Ареку захотелось заорать от облегчения. Он и не предполагал, как сильно видение подавляло его до сих пор. Теперь он снова стал самим собой. Теперь он может верхом отправиться в битву, как и подобает герою — завоевателю.

Иван Петрович Страгов пришпорил свою лошадь. Они устало продвигались по снегу. То был долгий и тяжёлый марш верхом в сложных условиях, и лишь то обстоятельство, что объединённое войско вело с собой сменных лошадей, позволило добраться до Праага в столь короткий срок. Иван осматривал небо. Вид недобрый. Облака имели отвратительный красный окрас. Такие небеса Иван наблюдал и раньше, над горной грядой, что отделяла северный Кислев и Страну троллей от Пустошей Хаоса, но он никогда не ожидал увидеть нечто похожее столь далеко к югу, глубоко внутри родной земли. Возможно, правы прорицатели, и наступает конец света. Он повернулся к царице и произнёс:

— Мне это не нравится. Такое небо — недобрый знак. Словно сами Пустоши сместились к югу.

Царица взглянула на него светло голубыми глазами:

— Такое случалось и раньше, старый друг. Во времена Магнуса и Александра, когда роковая луна последний раз сияла на дневном небосклоне.

Иван сдержано улыбнулся:

— Такие слова никак меня не ободряют, ваше величество.

Царица пожала плечами. Верхом она ездила получше большинства мужчин, и её скакун не показывал никаких признаков усталости. «Волшебство», — думал он, но на неё он не мог сердиться.

Её магия была магией зимы и старых богов Кислева. Она не содержала в себе порчи Хаоса.

— Во всяком случае, всё хуже, чем ты думаешь. Впереди задействована мощная магия.

— Ты полагаешь, нас обнаружила орда?

— Я в этом уверена, старый друг, но сомневаюсь, что те жуткие заклинания предназначены для нас. Думаю, они направлены против стен Праага и воинов, что их защищают.

— Там моя дочь, — заметил Иван. — И многие из моих друзей.

— Молись за неё и за них, друг мой. Я боюсь, что к тому времени, как мы прибудем, нам останется только отомстить за них, и даже это может оказаться выше наших сил.

Феликс смотрел на безжизненное тело Истребителя. С одной стороны, он не желал верить, что это случилось. С другой, не мог. Истребитель был непобедим и, несмотря на саму суть его персональной цели, неуязвим. Готрек Гурниссон не может умереть. Однако Феликс сомневался, что кто — либо может выжить, получив удар по голове столь огромным куском скалы. Любой человек погиб бы моментально.

Он склонился вперёд и на всякий случай проверил у Истребителя пульс. Волна облегчения прокатилась по телу Феликса. Сердце Готрека билось по — прежнему, и билось сильно. Есть за что быть благодарным.

— Он жив, — произнёс Феликс.

Улыбки, осветившие лица гномов, быстро сменились их обычным угрюмым выражением.

— Что ты хочешь от Снорри, юный Феликс? — спросил Снорри Носокус.