Врата трех миров - Ян Ирвин

— На прошлой неделе у нас был мятеж в Третьей Армии. Я жестоко подавил его, но от этого моральный дух солдат упал еще ниже. Ты же знаешь, как быстро распространяются слухи. — У Иггура был измученный вид, к тому же он снова стал заикаться и у него сводило лицевые мышцы. — Даже вести о нашей чудесной флейте ничего не изменили.

— Люди говорят, что она не будет работать и что от нее будет больше вреда нам, а не Рульку. Быть может, они и правы. Мы не знаем, что творим, не так ли?

Иггур не ответил на этот вопрос.

— Рульк так же хорошо умеет заниматься пропагандой, как и я. Тысяча сказителей вещают о его магической машине и о том, как она летала по воздуху. Война уже проиграна, а ведь еще не было ни одного сражения.

— Среди нас предатель, — объявил Мендарк днем. Он огорчился, узнав о покушении на флейту.

— Откуда нам знать, что это не ты? — спросил Иггур.

— Ты обвиняешь меня! — взорвался Мендарк.

Он вцепился в плащ Иггура. Иггур поднял кулак. Но в эту минуту дверь распахнулась и на пороге появилась смертельно бледная Магрета. В наступившей тишине слова ее произвели впечатление разорвавшейся бомбы.

— Я побывала в Эллюдоре с помощью врат. Феламора решила заключить союз с Рульком. Она собирается отправиться в Шазмак. И она изготовила собственное устройство из золота первой Золотой флейты.

Молчание было оглушительным. Лица присутствующих исказил ужас.

— Откуда ты знаешь? — рявкнул Мендарк.

Достав из кармана рисунки, Магрета бросила их на стол. Лиан тщательно изучил их.

— Это те самые, что были украдены из библиотеки Школы. Посмотрите! Вот здесь изображена Ялкара, входящая в горящую башню после того, как была уничтожена Золотая флейта. На ней нет ее золотых украшений.

На втором рисунке Ялкара выходила из Башни Хьюлинга. Над башней навис дым. Одежда Ялкары дымилась, ее руки были в крови, а на шее блестела цепь, на лбу — диадема, а на запястье — браслет.

До Лиана начала доходить истина.

— Наверно, Ялкара применила какую-то магию, чтобы создать из расплавленного золота точную копию ее золотого гарнитура, который она всегда носила. И она вышла в этих драгоценностях из разрушенной башни под носом у всех наблюдателей. Какой смелой она была!

— Она никогда не рассказывала, каким образом у нее на руках оказались такие ужасные шрамы, — сказал Шанд. — Должно быть, это случилось именно тогда.

— Я чувствовала!.. — воскликнула Магрета. — Когда мы с Шандом были в Башне Хьюлинга…

— Один из них, либо Феламора, либо Рульк, предаст другого и станет еще сильнее, чем прежде, — произнес Иггур, и в голосе его прозвучала безнадежность.

— Нас еще не победили, — зазвенел голос Мендарка. — Отчаянное время требует отчаянных средств — запретных, неконтролируемых! Пусть те из нас, кто знает подобные секреты, тайно соберутся, чтобы выработать план.

Магрета никому не сказала, через что ей пришлось пройти. Она приняла решение, и никому ее не отговорить. Она чувствовала себя чужой всем, даже своим друзьям и Шанду.

Рана у нее сильно болела, и к концу дня ей стало хуже. После собрания она снова улеглась в постель. Однако сон у нее был странный, беспокойный, скорее походивший на транс. Как только Карана вышла, убедившись, что Магрета спит, последняя встала и упаковала все, что могло ей понадобиться для долгого путешествия. Зная, что Карана почти не оставляет ее одну, Магрета рассчитывала ускользнуть при первой же возможности. Спрятав рюкзак, она вернулась в постель и крепко заснула.

Когда Магрета проснулась около полуночи, дурнота после применения Тайного Искусства прошла. Карана, свернувшаяся в кресле у камина, дремала. Однако она тотчас же проснулась, как только Магрета пошевелилась.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила она.

— Гораздо лучше, но плечо сильно болит.

Карана осмотрела воспалившуюся рану и сменила бинты. Затем заварила чай, и они молча выпили его.

— Мне страшно, Карана.

— Мне тоже.

— Нет, мне действительно страшно. Весь мир летит вверх тормашками. Я весь день слышу голоса, люди шепчутся, но они словно существуют в другой плоскости. Я не понимаю, о чем они толкуют, — кроме того, что они хотят захватить наш мир. Я чувствую, как они строят планы, чувствую грядущие кровь и насилие.

— Иногда и я слышу голоса, — пробормотала Карана.

— Но ты же чувствительница! — плаксивым голосом произнесла Магрета. — Я чувствую, что заглянула в другое измерение. А сейчас вокруг тебя аура — зеленая, черная и красная, и она все время движется.

Магрета, дико озираясь, говорила о невероятных вещах, словно ее мир отличался от мира Караны.

— Это лихорадка, — решила Карана. Пощупала лоб Магреты, тот оказался прохладным. Карана ощутила тревогу. — Я сделаю тебе питье.

— Лихорадка прошла, — успокоила ее Магрета.

Когда Карана вернулась с чашкой, Магрета уже спала. Вскоре она вновь проснулась и принялась ностальгически вспоминать, что они делали вместе в прошлом.

— Помнишь, как мы вместе прошли весь путь до Фиц-Горго? — спросила она Карану. — Вот это было приключение! А помнишь… — Она хрипло засмеялась — да, она была, где-то совсем в другом мире!

«Она сошла с ума!» — в ужасе подумала Карана. Ведь Магрета рассуждала, как ребенок, рассказывающий, что он делал па каникулах.

— Это было не приключение, а кошмар для нас обеих, — резко произнесла Карана.

Магрета вздрогнула и повернулась к Каране, словно увидела ее в первый раз:

— О чем я говорила? Мне жаль, Карана, что я втянула тебя в это.

— Мне тоже. Я хочу домой, пока у меня еще есть дом! — Потом их беседа плавно перешла к Шазмаку. Только после того, как Магрета снова заснула, Карана осознала, насколько ловко та вела разговор, стараясь как можно больше узнать о городе аркимов.

Карана встревожилась, так как за небрежными вопросами Магреты стояла ностальгическая печаль по тому, что могло быть и никогда уже не будет. А перед тем как заснуть, Магрета обвила руками шею Караны и поцеловала ее, чего никогда прежде не делала.

— Береги себя, — прошептала она, — и позаботься за меня о Шанде.

Магрета крепко спала. Через несколько часов начнет светать. Карана пробежала через холл, чтобы доложить Малиене важные новости, — та была в ярости, оттого что Карана не знала, что Магрета вломилась в мастерскую. Карана ощущала свою вину, так как была уверена, что отказ Тензора отдать флейту был следствием того, что она открыла Малиене. И в то же время у нее был долг перед Магретой. Выход из обоих обязательств Карана видела в том, чтобы в случае, если Магрета отправится в Шазмак, следовать за ней.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});