Дочери богини Воды (СИ) - Шурухина Мария

— Я не… я сейчас уберу, — быстро проговорила она, видя, что Ирма уже схватилась за пушистый веник, намереваясь смахнуть стружку с только что законченной картины.

— Да ладно, давай помогу, я тут столько раз прибирала — не впервой! — Ирма ловко принялась сметать опилки, огибая выступающие углы, проводя по углублениям в изображении. Чуть-чуть помолчав, добавила с некоторой серьезностью в голосе, так несвойственной ее натуре: — Эх, не на того парня ты глаз положила.

Совок чуть не выпал из руки Роанна. Она испуганно взглянула на Ирму — о чем она?

— Я же вижу, как ты на него смотришь, — впрочем, она тут же продолжила беззаботно щебетать, словно они обсуждали сегодняшнюю солнечную погоду или очередную новинку на ярмарке в Гвиде. — Краснеешь, бледнеешь, когда он рядом.

Все из рук валиться. Знаю, сама влюблялась. Первый раз, да? Сочувствую — Только напрасно все это. Выбрось из головы и забудь. Арчибальд Карпентер не тот, кто тебе нужен, поверь.

У Роанны похолодело внутри, тугой комок скрутил живот. Неужели так заметно? Ведь она старалась и вида не показывать, пьгталась, как могла, держатся как обычно, делать привычную работу, разговаривать вежливо, не позволять лишнего. Но если заметила Ирма, значит и остальные…

— Я думала о бабке, — ответила Роанна, надеясь перевести разговор в другое русло. — Она недавно прислала нам письмо.

— Правда? — Ирма живо обернулась, в глазах у нее загорелось любопытство. Увлечь ее другой темой оказалось легко. — Что же она написала? Как вас нашла?

Роанна вкратце рассказала о том, что было в письме. Нечего скрывать — за долгую зиму Ирма вытянула из нее всю нехитрую историю их с Льеном побега из дома.

— Скучает, значит, — протянула натурщица, садясь на табуретку — Знаешь, я бы вернулась на твоем месте, Рон. Может, ты все неправильно поняла? Может, она вовсе не хотела…

— Хотела! — аккуратно поставив совок, Роанна села напротив Ирмы. — Последнее время от нее житья не было: давай, мол, сделаем по-моему, иначе потом хуже будет. И ведь ей все равно, что думаю я. Может, я и не хочу вовсе этого «потом». Может, у меня вообще никогда не будет…

Ирма звонко рассмеялась.

— Глупенькая ты, Рон. Ты сама говорила — бабка предлагала сделать все так, чтобы никто не узнал. Никто, кроме вас двоих. Она хотела как лучше. К тому же, провести ночь с мужчиной не такое уж важное событие, чтобы так этого бояться и бежать из дома.

Роанна надменно поджала губы, сцепила руки в замок.

— Конечно, тебе легко говорить.

Откровенность за откровенность — Ирма тоже рассказала ей свою историю. История оказалась краткой и могла бы закончиться вовсе печально, не вмешайся в нее господин Карпентер.

В пятнадцать Ирма со своей первой любовью Мигелем — парнем из ее деревни, уехали в столицу на заработки. Через неделю Мигель исчез без вести, прихватив все отложенные на дорогу тори, а Ирма, оставшись без поддержки, без крова и денег, подалась в публичный дом. Взяли ее без разговоров — еще бы, такая красавица! Именно там она встретилась с господином Карпентером — на этой части истории Роанна постаралась откинуть все мысли в сторону насчет того, зачем он туда ходил. Мастер не смог пройти мимо пухлых губ и белокурых волос Ирмы, и предложил ей подработать у него натурщицей — всяко лучше, чем обслуживать пьяных сварливых мужиков. Они сработалась, и все шло хорошо, пока однажды Ирма не явилась в мастерскую. Господин Карпентер прождал неделю, но так и не дождался: пришлось срочно уехать к заказчику в загородное поместье. Вернулся он лишь через месяц и тут же направился в публичный дом, где нашел Ирму едва живой. Она медленно умирала от той нехорошей болезни, которую легко подцепить, имея трех-четырех мужчин за ночь. В отчаянии, мастер кинулся искать доктора и совершенно случайно наткнулся на проходившего мимо профессора Рина. А дальше Роанна прекрасно знала окончание этой истории от самого профессора.

Вылечившись, Ирма твердо решила покончить с распутным образом жизни и вернуться обратно, в свою родную деревню. Господин Карпентер поехал ее проводить, и так ему понравилась глушь и уединение Черных пеньков, что он купил там землю, нанял рабочих, построил дом и перевез семью из города. Да, это было непростое решение — далеко и непривычно поначалу. Но, как рассказывал сам мастер, всем им необходим был переезд на юг. Ревматизм деда не выдерживал холодов столицы, старая рана отца ныла от студеных ветров, мать хотела завести огород и хозяйство, Варг побил всех местных мальчишек, и его собирались исключить за хулиганство из школы, куда он ходил всего лишь первый год. А подрастающая Лия стала все чаще впадать в истерики от стука колес экипажей по мостовой, шума уличной толпы, расспросов прохожих о том, почему странная девочка садиться на дорогу в красивом платье и замирает, глядя немигающим взглядом мимо снующих горожан.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Легко, — Ирма закинула ногу на ногу, заправила выбившийся локон за ухо. — Ты не представляешь, сколько мужчин у меня было. К этому привыкаешь, Рон, а потом и вовсе не обращаешь внимания. К тому же… ведь тебе нужно было перетерпеть всего лишь ночь. И… это больно только в первый раз, потом… уже не так.

Кровь, как обычно, прилила к Роанниным щекам, стало жарко, душно и неприятно.

— Я не любила его. И вообще не знала, кто это будет. Бабка сказал, сама выберет, все устроит, но… Нет, Ирма, я так не хотела. Зачем? Потом я и вовсе сказала бабке, что уйду в монастырь, а она, и так обладая бешеным нравом, совершенно впала в истерику от такого заявления. Сказала, что чушь это все собачья и все равно она меня уговорит. И отношение ее ко мне изменилось: она с ума сходила каждый день, упрашивала и все твердила, твердила… А мне так противно сделалась, тошно. Будто я ее чем-то не устраиваю, будто сама не могу выбирать….

— Но зачем ей это? — удивилась Ирма. — Подумаешь, не стала бы ты ведьмой. Невелика потеря!

— Это самое странное. Как-то раз, устав от ее бесконечных придирок, я напрямую спросила, какой ей от этого прок. Бабка, угрюмо поджав губы, рассказала, будто ей сообщила одна знакомая ведунья, что если я не… в общем, если я не проведу ночь с мужчиной в скором времени, то потом…

Роанна затаила дыхание, остановилась, прислушалась. Ирма не выдержала:

— Что — потом?

— Я могу умереть, — выдохнула Роанна.

Ирма и сама перестала дышать, даже вперед подалась от волнения.

— Ну, а ты?

— А я ответила, что врет она все, и говорит так лишь для того, чтобы я сделала, как она хочет. Представь только — бабушка даже в храм Воды не ходит и вообще, похоже, не верит ни во что и никому. А тут — ведунья! Да их днем с огнем не найдешь, настоящих-то. Все одни шарлатаны да фокусники. А чтобы и вправду будущее видели… Нет, я бабке не поверила. А через неделю, устав от бесконечных выволочек, сбежала, прихватив увязавшегося за мной Льена.

— Ведунья, говоришь, — Ирма задумчиво поджала губы. — А вдруг правда?

— Не верю я в это. — Роанна поднялась с табуретки, расправила плечи, подхватила полный стружки совок. — Я пойду, пожалуй. Господин Карпентер велел подмести в мастерской, а после дождаться его в гостиной, у него есть для меня какое-то дело.

Закрыв за собой дверь, Роанна нос к носу столкнулась с хозяйкой дома. Госпожа Элоиз, похоже, наряженная в свое лучшее платье — красно-синяя юбка и синий шелковый жакет, — стояла, уперев руки в бока и глядела, словно бабкин волкодав на чужака во дворе.

— Доброе утро, госпожа Карпентер, — слегка поклонилась Роанна, и, не задерживаясь, двинулась дальше, впрочем, прекрасно представляя, что просто промолчать хозяйка дома не сможет.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Сор выносишь? — надменно бросила она ей в спину. — Хороша работа! Ничего, скоро я найду на тебя управу! Недолго осталось терпеть.

Поспешно выйдя во двор и вдохнув теплого весеннего воздуха, Роанна перевела дух. Что эта сумасшедшая там шипела? Найдет управу? Но ведь… для этого нужно в чем-то обвинить человека, а Роанна не сделала ничего плохого… Нет, глупость, чушь собачья, как любила говорить бабка. Она просто работает, ей нужны деньги, а если госпожа Карпентер предъявит обвинение в ведьмовстве, у нее дома лежит бумага, выданная доктором Рином. И она ничего, ничего не сможет ей сделать…