Тайна двух океанов - Григорий Адамов

— Почти двадцать метров…

Едва лишь старший лейтенант успел произнести эти слова, как два почти одновременных громовых удара, сопровождаемых оглушительным грохотом, потрясли весь корабль от носа до кормы. Пол в отсеке резко наклонился, и в неожиданно наступившей тьме все находившиеся в красном уголке, сброшенные с ног, покатились к передней переборке перепутанным клубком живых тел. Электричество погасло, гудение ультразвуковой пушки прекратилось. Но уже в следующий момент, сейчас же за ударами, подлодка сделала мощный рывок назад, что-то страшно заскрежетало по корпусу, затихло, и пол в отсеке сразу выровнялся. Живой клубок откатился от переборки, и в воцарившейся тишине слышались лишь приглушенные проклятия, пыхтение людей, стоны Павлика, придавленного массой навалившихся на него тел…

Глава IV

Сквозь скалу и лед

Первый, самый сильный удар застиг капитана в момент, когда он, сидя за столом в центральном посту, внимательно рассматривал карту рельефа той части Южного Ледовитого океана, в которой мог находиться сейчас айсберг с заключенной в нем подлодкой. Капитана бросило с такой силой о край стола, что наступившая мгновенно тьма показалась ему следствием невыносимой боли в груди. В то же время он услышал рядом шум от падения чего-то тяжелого, дребезжащий звон разбитого стекла и тихий человеческий стон. «Столкновение… Обвал…» — пронеслось в голове. Вспыхнули красные лампочки на щите управления: «Авария! Авария!». Он вскочил на ноги, покачнулся на покатом полу и, задыхаясь от боли в груди, бросился в угол, громко отдавая команду:

— Задний ход! На десяти десятых!

Уже в углу, где стоял шкафчик с аккумуляторами автономной сети освещения, поворачивая головку включения, капитан услышал прерывистый и тихий, почти шепотом, ответ:

— Есть… задний… ход!..

Мощный толчок назад опять чуть не сбросил его с ног.

— Стоп! Задний ход!

— Есть… — оборвался шепот ответа. Одновременно с коротким наружным скрежетом вспыхнул в лампах свет, пропал туман в глазах, все прояснилось.

У щита управления с залитым кровью лицом, на коленях стоял лейтенант Кравцов. Его руки, поднятые кверху, к кнопкам и клавишам, судорожно вцепились в бортик щита. Глаза были полузакрыты. Капитан бросился к нему, попытался поднять, но лейтенант не отрывал рук от бортика.

— Смену… — прошептал он, опуская голову на стену под щитом.

Дверь с шумом раскрылась, вбежал старший лейтенант Богров.

— Весьма кстати, Александр Леонидович, — сказал капитан. — Смените лейтенанта на вахте, он ранен.

Вдвоем они подняли лейтенанта, усадили его в кресло. Затем, потирая незаметно грудь и морщась от боли, капитан подошел к столу и включил микрофон в общекорабельную радиосеть. Во все отсеки подлодки понеслись ясные, четкие слова команды.

Кормовая часть подлодки находилась еще в свободной воде полыньи далеко от входа в тоннель. От ужасного удара, заставившего носовую часть упасть вниз на дно тоннеля, корма стремительно подскочила кверху, намереваясь описать большую дугу. Однако на двадцатом метре от носа корпус подлодки встретил ледяной свод у выхода из тоннеля и с невероятной силой столкнулся с ним. Сотрясение, вызванное этим ударом в последних, кормовых отсеках корабля, в камере баллонов сопровождалось оглушительным звоном и грохотом инструментов и запасных частей, висевших на переборках и сорвавшихся со своих мест.

До Горелова и Ромейко, находившихся в этот момент в камере баллонов, первый удар дошел несколько ослабленный расстоянием, но все же круто покосившийся пол сбил их с ног на ряды стоявших вокруг, крепко привинченных к своим фундаментам баллонов. Следующий удар подбросил их кверху и в сторону, на свободную от баллонов площадку, и они в темноте покатились вдоль переборки под стальным дождем падающих инструментов и запасных частей. Ромейко вскрикнул от боли — что-то попало в него. Горелова ударило сразу в грудь и в голову, захватило дыхание, перед глазами в тумане завертелись, как карусели, вспыхнувшие на щите красные лампочки. «Авария… дюзы…» — пронеслось у него в мозгу. В следующий момент, вскочив на ноги, он хотя и ударился плечом и головой о переборку, но смутная радостная мысль заглушила боль: «Задний ход… Центральный пост работает… Управление действует…» Отчаянным усилием воли он выпрямился на выровнявшемся полу. «Свет!.. Свет!.. Где-то здесь поблизости находился шкафчик с автономными аккумуляторами. В тусклом красноватом сумраке Горелов сделал два шага, протянул руку и сразу нащупал шкафчик. Лампы вспыхнули. С пола поднимался Ромейко — маленький, бледный, с бессильно повисшей левой рукой. При взгляде на растерянное лицо Ромейко Горелов вдруг почувствовал прилив неожиданной энергии и отваги.

— Маску и перчатки! — громко крикнул он.

От резкой команды Горелова Ромейко вздрогнул, выпрямился и молча оглянулся. Сорвав правой рукой с переборки около себя газовую маску с привязанными к ней на длинных шнурах жаронепроницаемыми перчатками, он протянул их Горелову. Горелов схватил маску, поднес к лицу, намереваясь натянуть на себя, как вдруг камеру наполнил знакомый властный голос:

— Слушать команду! Все по местам! Включить ток автономной сети! Электрикам — дать ток носовой пушке! Механикам — исправить ходовые дюзы номера двенадцать и семнадцать! Спокойствие! Подлодка не пострадала! Сигнальная сеть и сеть управления в исправности!

Застыв на месте, Горелов и Ромейко жадно вслушивались в этот голос, в эти слова, возвращавшие встревоженным сердцам людей спокойную уверенность.

— Живем, Ромейко! — весело крикнул Горелов, вытирая рукавом кровь с лица. — Оправитесь — идите за мной! Будете плохо себя чувствовать — сейчас явится Козырев, сменит вас. Скажите ему, чтобы подал мне трубы номер двенадцать и семнадцать. Все в порядке.

Он натянул маску, захватил отложенные инструменты и материалы и нажал кнопку в задней переборке. Дверь отодвинулась в сторону. Горелов нагнулся и шагнул в открывшееся черное отверстие. Дверь за ним сейчас же задвинулась. В непроницаемой тьме Горелов нащупал около двери шкафчик автономного освещения и включил свет. Длинная, сводчатая, суживающаяся по направлению к корме камера была наполнена густой чашей тонких горячих труб, по которым газы из баллонов направлялись к дюзам. Извиваясь, как уж, в невыносимой жаре, Горелов пробирался к трубе номер двенадцать. Он быстро натянул перчатки на руки, нашел трубу, отыскал на ней трещину, образовавшуюся от сотрясения подлодки, и с веселой яростью принялся за работу… Проскользнул обратно, вставил в шкафчик с аккумуляторами вилки от электроинструментов и с их помощью отвинтил один конец трубы, потом другой и, подхватив отпавшую трубу, толкнул ее по полу к входной двери. Как раз в этот момент дверь раскрылась, показалась коренастая фигура Козырева в маске. Козырев молча подал Горелову новую трубу, которую тот начал сейчас же устанавливать вместо поврежденной. Через десять минут из камеры баллонов, стоя перед микрофоном, прикрепленным к переборке, и стирая с лица пот, копоть и кровь, Горелов докладывал: