Очерки по истории русской агиографии XIV–XVI вв. - Борис Клосс

Отмеченное авторами внимание памятника к Коломне, Пскову и, добавим, к Мурому (в котором составитель видит центр Рязанского княжества и Рязанской епископии) может отражать различные этапы складывания того вида Повести, который отразился в Плюшкинском списке. Однако представляется бесспорным тезис о псковском происхождении редакции в целом. Город назван «во всей Росии пресловущим великим градом Псковом», специально отмечен среди городов, которых не коснулось Батыево разорение. Очень важным является найденное И. А. Евсеевой–Лобаковой историческое свидетельство, что в 30–х годах XVII в. Никита Анненков был стрелецким начальником как раз в Пскове[757]. Укажем еще на одно показательное чтение, не обращавшее на себя внимание исследователей: Киево–Печерский монастырь назван в тексте «Киевскими Печорами» — на манер Псковских Печор. О псковском происхождении исследуемого памятника свидетельствует сам Плюшкинский список. В сборнике Повесть о Николе Заразском (л. 330—352 об.) включена в специальную подборку чудес святого Николая Мирликийского, происшедших в Киеве, Рязани, Пскове и других местах. Особенной подробностью выделяется помещенное на л. 354—361 об. «Воспоминание знамения от образа святаго Николы Мирликийскаго чюдотворца во граде Пскове», в котором обстоятельно описываются знамения, строительство псковских церквей, соборные хождения и освящения на протяжении 1676—1680 гг. Псковское происхождение Плюшкинского сборника выдает вообще обилие в нем памятников псковской литературы: «О знамении от иконы Богородицы во Пскове», «Повесть о Печерском монастыре», «Повесть о Святогорском монастыре, еже во области Псковской», «Повесть о явлении иконы на Камене озере во области Псковской», «Сказание о избавлении града Пскова от пленения Литовскаго краля Батура».

Отмеченные выше слова памятника: «Списано у стрелецкого головы у Никиты Леонтиева сына Анненкова, у резанца, восмыя тысящи 141 году марта 2» — в любом случае следует расценивать как признак редактирования, поэтому мнение В. Л. Комаровича о создании редакции именно в 1633 г. представляется более правильным.

Соотношение списков Повести о Николе Заразском редакции Б2 представлено на Рис. 12.

§ 5. Источники Повести о Николе Заразском

Теперь, обладая более точными сведениями о редакциях А, Бх и Б2, можно приступить к определению летописного источника, которым пользовался составитель Повести о Николе Заразском. Близость текста Повести с летописями различных традиций была замечена давно, но соотношение между памятниками объяснялось по–разному. Пока исследователи были уверены в раннем происхождении Повести о Николе, текст ее анализировался с учетом летописей древнейшей поры. Но для объективности сопоставление следует производить со всем корпусом русских летописей, сохранившихся до начала 60–х годов XVI в., т. е. времени бытования сформировавшихся списков Повести о Николе Заразском. Для сравнения нами были привлечены летописи Новгородская I, Лаврентьевская, Троицкая, Софийская I, Новгородская IV, Ермолинская, Московский свод 1479 г., Типографская, Вологодско–Пермская, Никоновская, Воскресенская и др. При этом, естественно, учитывалась история происхождения летописных сводов XIV— XVI вв.

В первой части Повести совсем немного параллелей с летописными текстами, тем не менее, они имеются[758]. Повесть в редакции А открывается вступлением:

«Въ лѣто 6733[759]. Приход изъ Корсуня чюдотворнаго Николы образа Заразскаго … въ третье лѣто по Калском побоище. Тогда убиито много князей русских и сташа князи рустии за половець, а побьени быша за Днепром на речке на Хортицы на Калском поле Половецькой земли на Калках месяца июня въ 16 день» (282).

Несмотря на столь краткий вид известия о Калкской битве, характер летописного источника, сокращенного в Повести, определяется достаточно уверенно. За словами «сташа князи рустии за половець» явно скрывается эпизод, описанный в Новгородской I летописи, об обращении половцев за помощью к Мстиславу Галицкому и другим князьям, о посылке ими богатых даров и, наконец, о решении всех южнорусских князей выступить в поход «поклона деля и молбы князь половьчьскых»[760]. Упоминание Хортицы и даты сражения 16 июня ведут к Ипатьевской летописи (в Лаврентьевской — 30 мая, в Новгородской I — 31 мая). Подобное сочетание различных летописных традиций (новгородской, южнорусской, московской, тверской и др.) представлено в так называемом Новгородско–Софийском своде (который определяется теперь как Свод 1418 г. митрополита Фотия), реальными отражениями которого являются Новгородская IV и Софийская I летописи. Новгородская IV не могла в данном случае служить источником для автора Повести о Николе Заразском, поскольку рассказ о Калкском сражении в этой летописи сокращен и из него выпали упоминания о Днепре и Хортице[761]. А вот Софийская I или какой–то свод, построенный на ее основе, вполне могли быть использованы в Повести. Данный вывод можно уточнить. Судя по тому, что 6733 г. считался «третьим лѣтом по Калском побоище», само Калкское сражение в искомом летописном источнике датировалось 6731 г. Но в Софийской I летописи (как и в Новгородской IV) статья о Калке помечена 6732 г.[762], та же дата проставлена в Вологодско–Пермской летописи[763], Ермолинской и сходных с нею[764]. И только в Московском своде 1479 г. рассказ о сражении на Калке, восходящий к Софийской I летописи и дополненный по Троицкой, датирован 6731 г.[765] Говорить об использовании в редакции А именно Московского свода 1479 г. было бы преждевременно (годовую дату составитель мог исправить и по другому источнику). В редакции Бх указанная фраза выглядит намного короче: «Приход чюдотворнаго Николина образа … во фторое лѣто по Калском побоище» (302). Но, как ни странно, эти слова даже ближе к Софийской I (старшего извода)[766]. Редакция Б2 никаких сведений о Калке не содержит. Таким образом, анализ рассмотренного фрагмента пока не дает точного материала о соотношении редакций А, Бх и Б2, но упоминание о сражении на Калке в А и Бх очевидно свидетельствует об использовании Софийской I летописи (или даже более позднего летописного свода).

Параллели с летописями имеет также рассказ о крещении князя Владимира:

Редакция А Софийская I летопись А стоял чюдотворный образ во граде Корсуни посреди града близ церкви апостола Иякова, брата Богословле. А у сего бо апостола Иякова крестися самодержавный и великий князь Владимер Святославич Киевской и всея Руси. А полата была большая краснаа у чюдотворцева храма сзади олтаря, в ней же гречестии цари веселяшася Василей, Костянтин Парфиенитос, православный. Сии бо цари даша сестру свою Анну за великого князя Володимера Святославича Киевъского и прислаша ю во град Корсунь. Благоверная царица Анна … нача его молити быти крестьяна. Князь . призва епископа Анастаса Корсунскаго и повеле себя просвятити святым крещением. И по Божию строению в то время разболеся Владимер очима и ничто же не видяше. Епископ Анастас с попы царьцыны вне града Херусони крестиша Владимера . и абие прозре. И виде Владимер, яко воскоре исцеле, и прослави Бога, и рек: Воистину велий Бог христьянеск и чюдна вера ся … Тогда бысть радость велия во граде Корсуни о крещении благовернаго великаго князя Владимера Святославича (282–283). Крести же ся в церкви святого Иякова, и есть церкви та стояше в Корсуне посреди града, идеже торг деют Корсуняне. Полата же Владимерова в краи церкви стоить и до сего дни, а царицына полата за олтарем. И посла Вълодимер к царема Василию и Костянтину … И се слышавша царя рада быста и умолиста сестру свою именем Анну и посласта к Володимеру, глаголюще: Крестися, и тогда послеве к тебе сестру свою … И послушаста царя и посласта сестру свою … и яко прииде Корсуню … и посадиша ю в полате. По Божию же строению в се время разболеся Владимер очима и не видяше ничто же … И посла к нему царица, ркуще: Аще хощеши избыти болезни сея, то въскоре крестися . Володимер рече: Да аще се истинна будеть, то велик Бог християнеск. И повеле креститися. И епископ же Корсуньскый с попы царицины огласив, крести Владимера. И яко възложи руку на нь, абие прозре. Видев же се Владимер напрасное исцеление, и прослави Бога, рек: Топере увидах Бога истиннаго. Велий еси Господи и чюдна суть дела твоя … И бяше видети радость на небеси и на земли … И бысть радость всюду … По сем же Владимер . помысли создати церковь Святыя Богородица … и поручи ю Анастасу ерею Корсунянину[767].

Зависимость повествования редакции А от летописи типа Софийской I очевидна, потому что только в XV веке появляется название церкви св. Иакова, где крестился Владимир Святославич (в Лаврентьевской летописи церковь называлась св. Василия, в Новгородской I — св. Василиска, в Радзивиловской — св. Богородицы, в Ипатьевской — св. Софии), только в XV веке Анастас Корсунянин стал называться иереем, чем и вызвано ошибочное отождествление с ним корсунского епископа (такая же ошибка в редакциях Жития св. Владимира, составленных в XV столетии). Важно отметить, что летописный источник Повести о Николе сближается с Московским сводом 1479 г. В Московском своде читается: «Володимер рече … поистинне велик Бог христианск»[768], что ближе к тексту Повести.Выявленные совпадения дают некоторый материал о соотношении редакций Повести о Николе Заразском. Именование императоров Василия и Константина — «Парфиенитос, православный», присутствующее в первоначальном виде редакции А и заимствованное из известной статьи «Царие, царьствующии в Констянтине граде, православнии же и еретици»[769], пожалуй, читалось и в оригинале Повести, поскольку приверженность к православию царицы Анны отмечается далее всеми редакциями. Но редакция А содержит и ошибочные чтения: «ничто же не видяше» вместо правильного «не видяше ничто же» редакций Бх и Б2 и неуместное добавление, что Владимира крестили «вне града Херусони», когда выше было написано, в соответствии с источником, о крещении Владимира в церкви св. Иакова «посреди града». Таким образом, редакция А, лучше сохраняя отдельные чтения оригинала Повести, вместе с тем уже и отклонилась от него. Ошибки имеет редакция Бх: в первых двух упоминаниях царицы Анны она названа «царевной», хотя дальше говорится о невесте — «царице» и попах «царицыных», корсунянин Анастас именован Анастасием. В редакции Б2 Никольская церковь определена стоящей «посреди града, близ торгу, близ церкви». Слова «близ торгу» отсутствуют в А и Бх, а на их вставной характер указывает неуклюжее повторение предлога «близ». Вставка порождена вторичным обращением к тому же самому летописному источнику (ср. тексты). Итак: каждая из редакций А, Бх и Б2 имеет вторичные чтения, и ни одна из них не могла служить оригиналом для других — все они восходят к общему протографу.