Меченые - Сергей Шведов

— Я думаю, дамам известны наши имена, а потому нет необходимости их называть?

— Лицо благородного Тора я храню в памяти со дня нашей первой встречи.

— Быть может, дамы откроют нам свои лица, дабы и в нашей памяти их облик сохранился навечно!

— Всему свое время, благородный Тор.

— Здесь довольно жарко, — издалека начал деликатный Ара, — позвольте, я помогу вам снять плащ, благородная госпожа.

И прежде чем его соседка успела возразить, проворный меченый сорвал плащ с ее плеч. Тугая волна темно-русых волос хлынула на засверкавшие белизной плечи и почти полностью укрыла их от нескромных взглядов. Ара охнул от восхищения. Незнакомка вскрикнула от неожиданности и схватилась руками за маску.

— Однако, — проговорила ее более осторожная подруга, плотнее запахивая плащ, — меченые не слишком церемонятся с женщинами.

— Прошу прощения у прекрасной дамы, — улыбнулся Ара, — но мои неловкие действия были продиктованы лишь заботой о ее удобствах.

— А благородный Тор менее заботлив или менее решителен?

— Возможно, я не столь решителен в поступках, как мой друг, но я не уступлю ему прилежанием в науках.

— Кстати, о науках, — встрепенулся Ара, — быть может, моя прекрасная соседка познакомит меня хотя бы с азами замечательной науки астрологии? Я всегда мечтал научиться гадать по звездам.

— Терпение, мой друг. — Узкая рука легла в его широкую ладонь, а синие глаза засмеялись в узких прорезях маски.

Ара, подчиняясь зову, поднялся из-за стола и, словно зачарованный, шагнул вслед за женщиной. Тор с беспокойством следил за таинственным исчезновением своего товарища. Стена с глухим стуком возвратилась на место, и он вздрогнул от неожиданного смеха, прозвучавшего в наступившей тишине.

— Успокойся, благородный владетель, ничего с твоим другом не случится. Просто занятия науками требует уединения.

— Какую судьбу предскажет мне прекрасная гадалка?

— Тебя интересует день твоей смерти?

— О нет, меня больше интересует, как я проведу сегодняшнюю ночь.

— Попробуй прочитать ответ в моих глазах, — незнакомка придвинулась к Тору и положила руки ему на плечи, — это будет наш первый урок.

Губы ее приоткрылись, и Тор приник губами к ее губам, руки его скользнули вдоль ее тела, путаясь в складках широкого плаща.

— Ты старательный ученик, владетель Нидрасский, только слишком уж торопливый.

Плащ медленно сполз с плеч женщины, но прежде чем Тор успел разглядеть цвет ее волос, незнакомка решительно отбросила тяжелый полог, закрывающий широкое ложе, и погасила уже догорающие свечи.

— Урок будет долгим, владетель, — простонала она.

Солнечный лучик, проникший сквозь узкую щель, разбудил Тора. С удивлением он оглядел комнату и наконец вспомнил все, что случилось с ним этой ночью. К сожалению, незнакомка уже исчезла, и вопросы, которые он хотел бы ей задать, так и остались без ответа. Стена напротив Хора дрогнула и медленно сдвинулась в сторону. Ара, ступая как привидение, появился в комнате. Он на ощупь приблизился к окну и резким движением сорвал портьеру. Яркий свет ударил Тора по глазам, и он торопливо прикрыл их рукою.

— С ума сошел.

Ара, разглядевший наконец товарища, облегченно рассмеялся:

— Я вижу, урок был нелегким.

Тор усмехнулся и покосился на пустующее место рядом с собой — постель еще хранила тепло и очертания ее тела.

— Ты разглядел лицо своей подружки?

Ара с досадой махнул рукой:

— Она исчезла раньше, чем рассвело.

— Странное приключение, но жаловаться нам не приходится — увлекательная наука эта астрология.

Глава 6

КОРОЛЕВСКАЯ ОХОТА

Труффинн Унглинский вздрогнул от неожиданности и поднял седую голову. Рекин Лаудсвильский застыл в почтительной позе в трех шагах от своего патрона, лицо его морщилось от незаслуженной обиды. Генерал приблизился к расстроенному владетелю и ободряюще похлопал его по плечу:

— Не огорчайся, благородный Рекин, орден не забудет твоих услуг.

Губы владетеля Лаудсвильского обиженно дрогнули:

— Они смеются мне вслед, но никто из благородных владетелей не осмелился бы принять вызов Тора Нидрасского.

— Ты поступил правильно, друг мой, — машинально произнес Труффинн, но мысли его были далеко.

Лаудсвильский огорченно вздохнул:

— Орден может рассчитывать и на большие жертвы с моей стороны.

Генерал равнодушно кивнул и вернулся к своему массивному, похожему на трон креслу. Власть генерала ордена мало чем уступала королевской, даже Лаудсвильский, не последний человек в иерархии ордена, мог лишь догадываться о ее объеме. Невидимые щупальца ордена проникали в самые отдаленные уголки Лэнда, да и не только Лэнда, как стал подозревать в последнее время владетель. Несколько случайных встреч в цитадели ордена, две-три случайно услышанные фразы заставили его призадуматься и встревожиться не на шутку. Но выбор был уже сделан: с той ступени, на которую поднялся Рекин, не поворачивают назад, а если поворачивают, то летят вниз со страшной скоростью, теряя при этом голову. Да и какой путь еще оставался открытым для вконец разорившегося владетеля? Только орден давал ему возможность возвыситься. Лаудсвильский был честолюбив и верил, что пробьет наконец и его час. Труффинн Унглинский, в конце концов, не вечен… Строгий взгляд генерала остановил поток сладких мыслей, Рекин спохватился и весь обратился вслух.

— Король одобрил план наших действий в Приграничье. Ярл Гоонский должен сойти со сцены. — Слова Унглинского прозвучали негромко, но весомо.

Рекин с нарастающим напряжением вслушивался в этот тихий бесцветный голос.

— Его место займет Бьерн Брандомский.

— Владетель Брандомский ненадежен, — рискнул заметить Лаудсвильский.

— Рядом с владетелем будет наш человек, глаза и уши ордена, готовый, если понадобится, подхватить власть из рук благородного Бьерна, а если возникнут сомнения в его верности нашему делу, то вырвать власть у предателя из рук. Мне бы хотелось, мой мальчик, чтобы на месте Брандомского был ты, — голос Труффинна сделался мягким, как воск, — но, увы, мы еще не настолько сильны, чтобы пренебречь мнением спесивых приграничных владетелей.

— Еще один человек способен помешать нашему делу в Приграничье. — Голос Лаудсвильского предательски дрогнул.

— Если ты имеешь в виду Тора Нидрасского, то напрасно: он никогда больше не вернется в Приграничье.

Не успела закрыться дверь за владетелем Лаудсвильским, как из-за широкой портьеры высунулось встревоженное лицо Бента Хаслумского. Бент слышал окончание разговора и с любопытством уставился на генерала. Труффинн промолчал — то ли не расслышал вопроса, то ли не счел нужным ответить.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});