Греховные тайны - Мэри-Роуз Хейз

Это никак не походило на формальные «беседы» за письменным столом среди полированной мебели, в атмосфере святости и благочестия, чего Арран вначале подсознательно опасалась. У отца Дэлвина не было для этого ни времени, ни желания. Как городской священник, он трудился не покладая рук с утра до ночи, причем его обязанности включали и духовное успокоение больных и умирающих, и заполнение сложных бюрократических документов для необразованных или не знающих английского языка, и оказание первой помощи — в буквальном смысле — после кровавых драк.

Арран сравнивала его с жонглером, которому приходится удерживать в воздухе бесконечное количество предметов, не давая им упасть. Теперь и она входила в это число. Каждый раз, когда она спотыкалась и вздрагивала от ужаса, что снова упадет, он оказывался рядом. Он поддерживал ее своей энергией, одним своим присутствием.

В конце концов она незаметно для себя рассказала ему о сумасшествии отца, о его беспричинных и неконтролируемых приступах ярости, о том, как жилось ей дома.

— Мы все жили в постоянном напряжении. Никогда не знали, что может вызвать очередной приступ. Мне-то было легче, чем остальным, — я меньше с ним сталкивалась.

— А сестры?

— Изабель его особенно раздражала. Своей подвижностью, живостью, энергией. Ей всегда чего-то хотелось… делать что-то, стать кем-то, быть первой во всем. Из-за этого они с отцом все время ссорились. Но она самая великодушная и щедрая из нас. Несмотря на то что он ее ненавидит, она единственная из нас поддерживает с ним отношения, посылает родителям деньги. И ни слова благодарности в ответ. Она их даже навестила однажды.

В прошлом году купила для мамы машину. Конечно, для Изабель дело обстоит по-иному…

— А в чем разница?

— Она не… не… ее это не задело.

— Понимаю. А Кристиан?

— О, Крис… Она всегда панически боялась отца. Он ее постоянно мучил, унижал, считал круглой дурой. Называл ее «мисс Посредственность». У нее бывали нервные срывы, и она убегала из дома. Она всю жизнь спасалась бегством. Кристиан и сейчас в бегах.

— Где же она сейчас?

— Если бы я знала. Живет на корабле, где-то в Карибском море, и не дает нам ни адреса, ни телефона.

Неизвестно, как с ней связаться. — Арран коротко рассказала то, что знала о Лудо. — Изабель уверена, что он занимается контрабандой наркотиков.

Отец Дэлвин задумчиво смотрел на нее.

— М-м-м-м… Значит, ты считаешь, что Кристиан — тоже полусумасшедшая. А ты сама, Арран?

— А что я?

— Тебя ведь это тоже задело.

— Что вы имеете в виду?

— Ты сама сказала, что Изабель — единственная из вас, кого это не задело.

— Я так сказала? Я не то имела в виду.

Дэлвин решил не настаивать.

— Скажи, вы с сестрами очень дружны?

— Да, очень.

— Они знают про твою сексуальную жизнь?

Она остолбенела. Даже не могла понять, что ее больше шокировало — то, что священник говорит о сексе, или сама мысль о том, что Изабель и Кристиан могут узнать об этом.

— Нет, конечно!

— Почему?

— Я никогда не смогу рассказать им, Дэв. Никогда!

— Думаешь, они не смогут понять?

Она на минуту задумалась.

— Может быть, они бы и поняли… Но это их так…

— Что? Шокирует? Вызовет отвращение?

— Да… наверное.

— Думаешь, они перестанут тебя любить?

Арран обхватила руками плечи, опустила глаза.

— Да, что-то вроде этого.

На этом разговор прекратился. На время.

Еще один разговор состоялся однажды вечером в приюте. Дэв втирал порошок от блох в крестец Лофтуса, большой немецкой овчарки мистера Фролика. Собака расчесала себя до крови.

— А как вела себя ваша мать, когда отец на вас набрасывался? Она вас защищала?

Арран отрицательно затрясла головой.

— Никогда. Она всегда принимала сторону отца. Защищала только его.

— Защищала?

— Да. Она все для него делала. Он для нее был таким же ребенком, как и мы. Может быть, даже в большей степени.

— Но вас она не защищала. Как ты считаешь, она любит детей?

Арран задумалась.

— Да, наверное. Во время войны она работала в приюте для детей-сирот и во всяких таких обществах, где занимаются усыновлением детей. Пока не вышла замуж.

— Она очень расстроилась, когда вы уехали из дома?

— Думаю, она только притворялась расстроенной.

А на самом деле скорее всего это ее даже обрадовало.

После нашего отъезда отец стал полностью принадлежать ей.

Черный пиджак и брюки Дэлвина побелели от порошка. Он отряхнул их и закашлялся.

— Ну хорошо, давай вернемся к тебе. Ты говоришь, что отец любил тебя больше, чем сестер. Почему?

— Потому что я не бунтовала и не убегала. И еще я писала, как и он в молодости. Он любил повторять, что я одна из всех его понимаю. Он читал мне свои стихи. Рассказывал бесконечные военные истории. Он искренне верил, что все это действительно с ним происходило.

— А почему ты думаешь, что нет?

— Когда я работала в библиотеке, я нашла там старые приключенческие книжки, и в них описывались все истории отца. Он их немного изменил и иногда сбивался, путался, но они все точно были взяты из книг. Он даже некоторые имена оставил.

— Ты не веришь, что он побывал на войне?

Арран покачала головой:

— Не помню, сколько мне было лет, когда я почувствовала, что все это выдумки. Всего лишь его фантазии.

— А что думают твои сестры?

— Они не знают. Я им ничего не говорила.

— Но почему? Разве не лучше все высказать? — Отец Дэлвин отставил баночку с порошком и отпустил Лофтуса. Тот немедленно встряхнулся и поднял целое облако белой пыли. Отец Дэлвин закашлялся, чихнул. — Вот проклятие! Так почему же ты ничего не сказала сестрам?

— Дэв, я просто не могла! Изабель всегда так хорошо к нему относилась. Даже гордилась им. Она бы мне ни за что не поверила. А Кристиан только стала бы еще больше его бояться. Она часто сама бывает на грани.

— Ты очень оберегаешь сестер. Особенно Кристиан.

— Она такая хрупкая.

— Но теперь она, кажется, счастлива.

— Если бы только она рассказала нам, что происходит и где ее найти.

— Может быть, она не хочет, чтобы ее нашли, даже вы. Может, она боится вам довериться.

— Глупости! Крис всегда нам все рассказывала.

— В таком случае… если ты так к ней относишься, почему ты не расскажешь ей и Изабель о себе?

— Но это же совсем другое!

— Разве? Но почему? Или ты считаешь, что твои похождения слишком отвратительны для их деликатного слуха? Я сомневаюсь. Я думаю, ты к ним несправедлива и совершенно напрасно лишаешь себя их поддержки.

Арран молчала.

Дэлвин поднялся на ноги.

— Ну хорошо, Арран, давай пока оставим это. Но ты подумай как следует. В вашей семье полно всяких секретов. И каждый из вас, похоже, оберегает другого.