Война Чарли Уилсона - Крайл Джордж

Вскоре после их первой встречи Кренделл вернулся в офис Уилсона. Он закрыл за собой дверь и точно так же, как Авракотос полтора года, назад сказал совершенно другим голосом, которого Уилсон прежде не слышал: «Этого разговора никогда не было. Если вы когда-нибудь скажете, что я приходил сюда, я буду отрицать это. Но в следующем году мы можем получить вдвое больше денег, и вот что мы можем сделать с ними, для того чтобы изменить ход войны».

Одной из причин заговора было намерение начальства Кренделла закрыть его программу. На совещании с пятьюдесятью сотрудниками AID один из помощников директора сказал, что его программа имеет менее важное значение, чем программа для Восточного Тимора. Никакой программы для Восточного Тимора не существовало.

Когда этот чиновник вместе с Кренделлом явился к Уилсону и сообщил, что конгрессмен предлагает слишком много денег для афганской гуманитарной программы и что AID не сможет переварить такую сумму, Уилсон оборвал его. «Вы здесь для того, чтобы слушать, а не разговаривать», — заявил он. Когда чиновник снова попытался воззвать к его рассудку, Чарли довольно грубо изложил свое окончательное условие: «Каждый раз, когда вы раскроете рот, я буду забирать пятнадцать миллионов из того места, где вы хотите их потратить, и добавлять их к афганской программе».

К этому времени Уилсон координировал свои усилия с сенатором Гордоном Хамфри, который был еще более тверд в своем намерении поднять ставки. Финансирование программы подскочило с шести миллионов в 1985 году до пятнадцати миллионов в 1986 году. В 1987 году оно составляло тридцать миллионов, в 1988 — сорок пять миллионов, а в 1989 достигло девяноста миллионов. Кренделл глубоко постиг науку военного снабжения: он строил в Афганистане мосты и автострады, чтобы припасы могли попадать к Масуду в Паншерскую долину за несколько дней, а не месяцев. Он направлял в страну огромное количество пшеницы, гораздо больше, чем было необходимо, зная о том, что афганцы будут продавать ее и накапливать средства на оперативные нужды. Он взял на себя поставки мулов из Теннесси, официально предназначавшихся только для перевозки гуманитарных грузов. Но никто не позаботился сказать моджахедам на границе, что они нарушают правила Агентства по международному сотрудничеству, когда добавляют к грузу ящики с патронами для автоматов или гранатометы. Все это шло параллельно массированным поставкам вооружений, но во многих отношениях действия Кренделла первоначально имели больший эффект. Афганцы успешно выдерживали натиск советских войск не потому, что они выигрывали сражения, В целом они проигрывали в каждом открытом бою, в который они вступали. Дело было даже не в огромных потерях и издержках Советской армии. Моджахеды просто оставались в игре, несмотря на чудовищные потери среди их бойцов и подавляющего большинства населения, вставшего на их сторону. По некоторым оценкам, к 1985 году каждый третий афганец был вынужден бежать из страны. Сотни тысяч погибли в результате вторжения и оккупации, и в том году многим (даже Майку Викерсу) казалось, что силы повстанцев истощены до предела.

Поток новых вооружений и программы военной подготовки произвели огромный эффект. Но любопытным образом программа Кренделла больше способствовала укреплению боевого духа, поскольку афганцы впервые могли говорить о том, что за их спиной стоят Соединенные Штаты. До этого момента они на самом деле не знали, откуда поступает оружие ЦРУ. Оно было исключительно советского происхождения и распределялось пакистанцами. Но теперь Кренделл раздавал новенькие «тойоты», и ходили слухи о громадных транспортных самолетах, приземлявшихся по ночам и выгружавших невероятное количество американских товаров для моджахедов. Кренделл с членами своей команды регулярно встречался с лидерами повстанцев и рассказывал им о программах, которые они собираются учредить.

Перед ними открывались потрясающие перспективы. Кренделл собирался обеспечить их всем необходимым для противодействия тактике выжженной земли. В течение пяти горьких лет афганцы отступали из своей страны и наблюдали за опустошением своих деревень и изгнанием своих семей. Теперь розовощекий бюрократ говорил о строительстве клиник, подготовке врачей и санитаров и о создании школ, где афганцев будут учить грамоте. Кренделл хотел, чтобы они начинали готовиться к тому времени, когда вернутся в Афганистан и заново отстроят свою страну.

У многих могло сложиться впечатление, что Кренделл возглавляет некую теневую операцию ЦРУ. Уилсон иногда думал, что Кренделл действительно является сотрудником ЦРУ Его программа поддерживала тех же бойцов и пользовалась той же инфраструктурой ISI для распределения товаров. В Исламабаде и Пешаваре он стал настоящим пашой — несомненно, величайшим контрабандистом, когда-либо действовавшим на этом древнем караванном маршруте. Он с достоинством принял эту роль и украсил свой офис в посольстве и дом в Америке роскошными афганскими и персидскими коврами и мебелью из красного дерева ручной работы, подаренной ему пешаварскими мастерами.

По словам Кренделла, сначала он пытался оградить своих сотрудников от любых ассоциаций с военной кампанией ЦРУ. Но вскоре они стали находить удовольствие в своем новом качестве и легкомысленно называли себя «другим Агентством». По прибытии Шнабеля к нему относились так, как если бы он был директором нового учреждения. Агентство по международному развитию занимало несколько комнат на втором этаже посольства, отделенных от остальной части здания стальной дверью с цифровым замком, точно таким же, как в оперативном пункте ЦРУ этажом выше. Кренделл сообщил Шнабелю код замка и предоставил в его распоряжение автомобиль с водителем. Директор AID не содействовал другим контрабандным операциям Чарли, но широко улыбался и смотрел в другую сторону, когда телескопические прицелы и другие контрабандные товары проходили через клиники Международного медицинского корпуса (IMC), учрежденного при Агентстве по международному развитию.

Самым красноречивым свидетельством важности программы Кренделла было приглашение начальника оперативного пункта участвовать в военных совещаниях ЦРУ. Поскольку люди Кренделла были единственными американцами, непосредственно общавшимися с моджахедами, они стали бесценным и надежным источником информации. Теперь Кренделл мог давать тактические советы о том, сколько времени понадобится на доставку припасов конкретному командиру, какие племена могут напасть на караван, кто может быть подкуплен Советской армией и какие моджахеды сражаются чаще всего.

Существовал и другой фактор, не поддающийся количественному анализу, но имевший не менее важное значение. В конце 1985 года и в следующем году Кремль столкнулся с трудным выбором: перенести военные действия на территорию Пакистана или уйти из Афганистана, как это сделали Соединенные Штаты во Вьетнаме. Определяющее значение для Политбюро имела оценка того, как далеко Соединенные Штаты готовы зайти в Афганистане.

Очевидно, появление экзотических и открытых программ, формально не связанных с ЦРУ, но финансируемых Уилсоном, стало холодным душем для Кремля. До конца 1985 года в соответствии с «президентскими директивами» США действовали тайно: в оружии, поставляемом для моджахедов, не допускалось присутствие каких-либо американских компонентов. Фактически лишь немногие афганцы знали, откуда вообще берется оружие.

До этой поры мужественные французские врачи из организации «Врачи без границ» были практически единственными, кто отправлялся в зону боевых действий. Но теперь в Пешавар хлынул поток американских врачей, медсестер и специалистов по охране здоровья. В городе возникали всевозможные американские добровольческие организации, и все они, казалось, собирались надолго обосноваться там.

К великому неудовольствию руководителей AID с виду безобидная небольшая программа превратилась в то, что Уилсон окрестил «самой большой и благороднейшей контрабандной операцией в истории». Но эта операция также послужила своеобразным троянским конем для ЦРУ. Действуя под невинным прикрытием, она вскоре объединилась с расширяющейся операцией ЦРУ через первый прямой канал связи с афганцами.