Смертельные игры Пустоши. Стражница - Натали Палей

он собрался в столицу, его ластана Мирия вышла вместе с сыновьями проводить его.

Мылыши тут же забрались на него, Рон подхватил младшего Илана на одну руку, а старшего Мирала — на другую. Младший рос копией Мирии, а старший с каждым годом все больше становится похож на него.

— Ты едешь к ней? — спросила его ластана.

Тонкая, высокая, гордая, с заплетёнными по-эннийски каштановыми косами до пояса, аристократка Мирия Орис смотрела пристально и с укором.

— К её величеству. Если ты об этом, — сдержанно ответил он. — Я должен принести клятву верности. Вместе с представителями своего рода.

— Ты всё ещё любишь её? — голос молодой женщины не дрогнул, прозвучал резко и враждебно.

Рональд тогда со скрытым удивлением всмотрелся в лицо ластаны, в невероятные шоколадные глаза с золотистыми крапинками, полные неожиданной для него тоски и ревности. Мелькнула мысль, откуда Мирия узнала о его чувстве? Они никогда не говорили об этом и о том, кого он хранит у сердца рядом с Дарией.

— Мирия, я должен ехать. Я не буду задерживаться. Вернусь быстро, — он поцеловал сыновей, опустил мальчуганов на землю, взъерошил им красиво уложенные тёмные волосы, а потом посмотрел на застывшую рядом молодую женщину.

— Ты не ответил на вопрос, — глухо проговорила Мирия.

— Потому что тебя это не касается, Мири. Тебя должно волновать моё чувство к тебе и к нашим детям, а не моё отношение к императрице Ровении, — сдержанно ответил Рональд.

— Это она в твоём кулоне, — отрывисто прошептала ластана, отворачиваясь, уводя за руки сыновей. — Она стоит между нами.

Рон смотрел, как Мири уходит, в груди стало тесно, на душе паршиво. Хотел вернуть её, но не стал. Мири была не права. Он точно знал, — Еля не стояла между ними. Ни тогда, ни сейчас. Совсем нет.

Он любил Мири, сильно, страстно, готов был отдать за неё жизнь, но любил по-другому.

Так, как он любил Елю, вряд ли сможет ещё кого-то когда-нибудь полюбить.

Такое чувство бывает лишь однажды.

Глава 60

Майстрим Данери внимательно наблюдал за церемонией принесения аристократами Ровении клятвы верности его жене. Он «читал» каждого ровенца, подходящего к Елении, определяя искренность говорящего.

Двоих из всех присутствующих пока для себя отметил. Теперь ими займётся разведка — от неприятных и нежданных сюрпризов как-то подустал за много лет.

Когда к Елении подошёл Тинар Корденис с женой и уже взрослыми детьми, Май подумал, как и много лет назад, когда получил письмо о помощи от бывшего смертника, скрывающегося от власти, что правильно сделал, настояв на амнистии у Хранителей мира для бывшего Главы полиции Ровении.

Сейчас Корденис занимал высокий пост в полицейском управлении на севере империи и приносил родной земле и её жителям много пользы, так как справедливый и честный полицейский преданно служил своему императору и империи.

Супружеская пара Корденисов выглядела очень представительно, помолодевшей и совершенно счастливой. Как и их симпатичные дети.

А потом в тронном зале появилась последняя за сегодняшний приём ровенка, которая должна была принести клятву верности своей императрице, — та, которая заставила взгляды всех присутствующих мгновенно на ней скреститься.

Придворные затаили дыхание, пока его первая жена, в девичестве Эмия Онери, а сейчас ставшая ещё одной герцогиней Данери, шла через весь зал к императрице, мягко ступая, крепко держа за руку маленького мальчика — его приёмного сына, принца Касса Данери.

Прекрасная темноволосая гордая ровенка из древнего могущественного рода, сильный маг, чей сын несколько лет назад был им тайно усыновлен, шла с прямой спиной, высоко подняв голову, смотря прямо в глаза Елении.

В настоящее время многие придворные уже узнали некоторые подробности того магического брака, который был совершен несколько лет назад, но сейчас это стало уже неважным.

Важным стало другое — то, что после расторжения их брака многие придворные позволили себе злословить об Эмии и Кассе и зубоскалить. Пришлось быстро дал понять, что слишком болтливым и наглым при дворе не место, что никому не позволено и никогда не будет позволено унижать герцогиню Эмию Данери и его приёмного сына Касса Данери.

Те же, кто всё же осмелился оскорбить или унизить хоть чем-либо его первую жену или маленького Касса Данери, были осуждены и надолго отправлены в городскую тюрьму.

Эмия Данери присела в глубоком реверансе, маленький темноволосый мальчик встал на одно колено, а потом мать и сын в унисон произнесли слова клятвы верности его любимой женщине.

Как только Еления приняла клятву и поблагодарила за её принесение, Касс поднялся с колена, бросился к императрице и обнял её.

Побледневшая Эмия дёрнулась вслед за сыном, но Еления неожиданно властным жестом, ранее для неё совершенно нехарактерным, остановила молодую женщину и в ответ обняла шустрого мальчугана.

Майстрим внешне спокойно и строго, но на самом деле с тайным удовольствием наблюдал за неожиданным представлением — ему очень нравилась непосредственность и искренность Касса — те качества, которые отец не разрешал проявлять ему в детстве, заставляя всегда сдерживать их.

— Я знаю вас! — радостно сообщил маленький Касс императрице. — Вы та самая фурия! С самыми красивыми крыльями! Из тьмы! Это вы спасли меня, маму и моего приёмного отца!

— Да, так вышло, малыш, — ответила Еля, сверху вниз смотря на мальчика и улыбаясь.

— Мама говорит, что Ровении вас отправили Боги! — громким шёпотом сказал ребёнок. — Мы с ней всегда молимся за вас! А ещё мама говорит, что у вас доброе и большое сердце!

Майстрим почувствовал, как от волнения пересохло во рту, он бросил благодарный взгляд Эмии, в благородстве и искренности которой давно убедился, а потом увидел, как две молодые женщины встретились взглядами. Невольно Майстрим замер, хотя и давно ждал этого мгновения.

Еления тоже на миг застыла, а затем медленно, но решительно спустилась со ступеней постамента вместе с Кассом, которого взяла за руку. Под сотней взглядов придворных его невероятная жена обняла Эмию за плечи, что-то шепнув молодой женщине на ушко.

Но Майстрим, конечно, услышал: «Я от души благодарю вас, что помогли Майстриму. Я навсегда ваша должница».

Эмия кивнула, но отстранилась и присела в глубоком реверансе, выражая своё почтение.

Майстрим вновь вспомнил грустную историю молодой женщины из древнего рода Онери, в котором никто не пожелал защитить её от позора, который неминуемо ей грозил. Хотя Эмия была совершенно не виновна в произошедшем с ней, — её опоили