MythagoWoodRus - Alex Virochovsky

� Я потеряю тебя, я потеряю тебя, � печально сказала она, и я не нашел, что сказать. Перед моими глазами все еще мелькали сцены дикой охоты. � У меня крадут все, что я люблю.

Мы долго сидели, молча. Дети вместе с их шумной собакой прибежали на опушку, увидели нас, и унеслись прочь, смущенные и испуганные. Гуивеннет сплела травяные браслеты, вплела в них маленькие золотистые цветы, надела их себе на пальцы и покачала рукой, ставшей похожей на те странные куклы, которые крестьяне плетут после сбора урожая. Я коснулся ее плеча.

� Сколько тогда тебе было? � спросил я.

Она пожала плечами. � Очень маленькая. Не помню, несколько лет назад.

Несколько лет назад. Я улыбнулся, подумав о том, что она появилась на свет года два назад. Как же работает процесс создания мифаго, спросил я себя, глядя на это замечательное создание, теплое, твердое и, одновременно, мягкое. Неужели она � человек! � создается из листьев, покрывающих землю? Неужели в лесной глуши дикие животные собирают палочки и лепят из них кости, а потом, уже осенью, мертвые листья падают с деревьев и покрывают скелет мясом? Неужели в какой-то миг что-то, приблизительно напоминающее человека, встает с мягкой травы и становится совершенным созданием благодаря усилию человеческой воли, действующей вне лесной страны?

Или она появилась... внезапно. Мгновение � и призрак становится реальностью; неопределенное, похожее на сон видение проясняется и обретает плоть и кровь.

Я вспомнил фразы из дневника отца: �Сучковик тает, он стал более разреженным, чем тогда, когда я в последний раз видел его. Я встретил его... нашел остатки Джека-в-Зеленом, животные позаботились о нем, но я нашел следы распада... на выгнутой поляне призрачная бегущая форма, не пред-мифаго, быть может следующая фаза?

Я потянулся к Гуивеннет, но она застыла, стала жесткой, и не расслабилась в моих объятиях; ее терзали воспоминания, терзала и моя настойчивость � ей пришлось рассказать о том, что болело в ее душе до сих пор.

* * *

Я из дерева и камня, а не из мяса и костей.

Я вспомнил слова, которые она сказала несколько дней назад, и содрогнулся. Я из дерева и камня. Она знала. Она знала, что она не человек. И, тем не менее, вела себя как если бы была человеком. Возможно она говорила метафорически, возможно она имела в виду свою жизнь в лесах; ну, как я бы мог сказать: �Я прах и тлен� (* Бытие, 18:27).

Но все-таки, знает ли она? Мне хотелось спросить ее, хотелось увидеть тихую поляну в ее голове, которую она любила и помнила.

� Из чего сделаны маленькие девочки? � спросил я ее. Она колюче посмотрела на меня, очевидно озадаченная вопросом, но потом улыбнулась, поняв, по моей улыбке, что это что-то вроде загадки.

� Сладких желудей, раздавленных лесных пчел и нектара колокольчиков, � ответила она.

Я состроил разочарованную гримасу. � Ужасно.