Наследница чужой жизни - Татьяна Юрьевна Лисицына

и повела за собой. Комнатка казалась меньше из-за высоких потолков. Полированный письменный стол восьмидесятых годов. На столе учебник по французскому. Узкая девичья кровать у стены аккуратно заправлена покрывалом в цветочек.

- И как твоя сестра это сделала? – спросил Михаил.

- Сейчас покажу.

Раздался смех. Оба вздрогнули. В дверях стоял Сорокин с рюмкой коньяка.

- У неё никогда не было сестры! – провозгласил он, выпивая половину рюмки. – Если кто и выбросился из окна, то это она сама. Потому что, - он покачнувшись, подошёл к Михаилу. – Она знает всё, как та Алла. Но Алла покончила с собой. А кто это, я не знаю?! – он хохотнул. – С ума можно сойти от этого. Мистика.

К картине добавился ещё пазл. У Михаила зашумело в голове. Он подозревал: сестры не было. Из-за близких так не переживают. Так переживают только из-за себя.

Алла встала на табуретку и перешла на стол. Теперь она была выше их. Посмотрела на мужчин, чувствуя странное желание, зовущее вниз. Открыла окно. Ворвались звуки улицы: шум от машин, гудки нетерпеливых водителей.

Алла чувствовала, что выдохлась. Сегодня её сдули, словно шарик. Ну или она сама себя сдула. Сорокин умудрился даже здесь всё напортить. Выставил лгуньей. Теперь Михаил её не простит. Месть закончилась, так и не начавшись. Алла распахнула окно шире. Жаль, что нельзя сделать это второй раз. Она оглянулась на мужчин. Они стояли, словно приросшие к полу.

- Алла, - хрипло сказал Михаил. – Ты не можешь сделать это!

- Почему? – она улыбнулась, несмотря на слёзы, стоящие в глазах.

- Дай мне руку и я скажу, - он сделал шаг навстречу.

- Скажи оттуда, где стоишь. Я не люблю, когда меня разводят.

- Представь, что я тоже, - фыркнул Михаил. – Но тебе удалось это сделать.

- Я не могла сказать правду.

- Я это понимаю лучше, чем ты думаешь.

- Это вряд ли, - Алла упрямо мотнула головой. – Ты сразу стал бы считать меня сумасшедшей.

Михаил улыбнулся.

- Почему наши истории не могут быть похожи, как похожи мы с тобой? – Михаил протянул к ней руки. - Давай же, иди ко мне.

Алла села на корточки. Михаил подошёл ближе и обнял её.

- Мне всё равно кто ты. Мне важно какая ты.

- Мне тоже всё равно кто ты, - прошептала она.

Губы Михаила нашли её губы, руки крепче обхватили за талию. Так, не прекращая поцелуя, он поставил её на пол.

- Ну, мы так не договаривались! – раздался возмущённый голос Сорокина. – Я, чёрт возьми, сам собирался её поцеловать. Ни одна баба не нравилась мне, как этот призрак.

Михаил так резко отпустил Аллу, что она еле устояла на ногах. Одним прыжком дотянулся до Сорокина и схватил его за грудки.

- Ты никогда не дотронешься до неё! Слышишь?! Никогда!

- Да ладно. Ладно. Ты что?! Отпусти!

Алла прислонилась к столу, наблюдая за мужчинами. По сравнению с Михаилом, Сорокин выглядел червяком. В его глазах метался страх.

- Мефисто, отпусти его, – попросила она.

Михаил разжал руки и скомандовал:

- Поехали! Сделаю из тебя красавца.

- И как я теперь могу доверять тебе?! – заканючил Сорокин, поправляя рубашку. – Ты чуть душу из меня не вытряс. Я думал, ты хирург.

Михаил усмехнулся.

- Я и есть хирург. Самый лучший. У меня запись на год вперёд. И я сделаю так, что ты будешь выглядеть потрясающе. Ты всех потрясёшь! Обещаю.

Алла заметила, что глаза у Михаила сверкнули недобрым огнём и ещё больше потемнели. Настоящий Мефисто, подумала она с уважением.

Сорокин, покачиваясь, вышел из комнаты.

Алла подошла к Михаилу и обняла его за шею.

- Ты знаешь, я поняла одну вещь. Я не хочу больше мстить.

- Значит, ты простила это ничтожество?

- Не простила и вряд ли прощу, - Алла опустила руки и снова посмотрела на окно. - Прощать не в моём характере. Но я не хочу, чтобы ты делал из него Гуинплена. Он слишком жалок.

Глаза Михаила опять сверкнули, а руки сжались в кулаки, но Алла не смотрела на него. Она так устала, что хотела бы остаться одна. Свернуться калачиком в папином кресле и смотреть на проплывающие теплоходы. Выпить в одиночестве рюмочку коньяку…

Появился Сорокин. Похоже, он опять приложился к рюмке. Глаза у него были красные, лицо перекосилось. От рубашки оторвалась пуговица. Другая висела на нитке, но, похоже, Сорокин достиг стадии, когда наплевать, как выглядишь.

- Ну что, едем?! «Выбора у меня нет», —сказал он, придерживаясь за косяк двери.

- Выбор есть всегда, - Алла посмотрела на него. – Ты можешь поехать домой и заняться чем-нибудь ещё.

- Но я хочу сниматься. Я умею только это. Сделайте меня красивым, - опять заканючил Сорокин. – Мне нужен этот контракт.

Михаил посмотрел на Аллу.

- Сделай то, что он просит, - сказала она. – Я соберу вещи и поедем.

Глава 43

Присвистнув при виде кабриолета, Сорокин неловко залез на маленькое заднее сидение. Алла попросила опустить верх. На улице похолодало и её начало знобить. Девушка поджала ноги на сидении и закуталась в кардиган.

– Ты не против Вагнера? – спросил Михаил. – Мне кажется, мистический «Лоэнгрин» как нельзя лучше подходит для этого момента.

Алла кивнула, не подозревая, что тревожная волнующая музыка ещё больше разбередит ей душу. Сорокин, требующий включить шансон, наконец, заснул. Алла смотрела на мелькающий за окном город и еле сдерживала слёзы. Мужчина, похрапывающий сзади, снова выиграл в то время, как она чувствовала, как смысл мести утекал сквозь пальцы. Михаил, почувствовав её состояние, взял её руку. Алла посмотрела на его суровый профиль. Вряд ли таком мужчине понравится та размазня, в которую она превратилась. Может, завтра ей удастся собраться и стать прежней?

Михаил гнал как сумасшедший, пролетая светофоры на красный свет. В тон ему бесновались скрипки Лоэнгрина. Алла понимала, что с Михаилом тоже что-то происходит, но ей было всё равно. Казалось, прежняя любовь в той жизни разрушила новую, только что начавшуюся, выдавив из неё все силы.

Доехали в молчании. Несколько раз Алла хотела выключить музыку, но так и не смогла протянуть руку.

Михаил резко затормозил перед воротами и нажал на пульт. Ворота бесшумно отворились. Алла вылезла из машины, глядя на тёмный замок, в которой казалось спрятался злодей