Дилвиш Проклятый - Роджер Желязны

Несколько дверей выходили в этот коридор и некоторые были приотворены. Возле каждой из них он останавливался и прислушивался, хотя так ничего и не услышал, а в открытые двери заглядывал. Потом он вернулся к первой из запертых дверей и подергал ее. Заперта, и другая тоже, и третья…

Пройдя весь коридор до конца, он подошел к небольшой лестнице, поднимавшейся под острым углом в левую от него сторону. Он быстро взбежал по ней. Потолок там был ниже, но ковер на полу и гобелены на стенах этого коридора были роскошнее тех, что остались внизу. Из узкого окна открывался вид на часть самого Замка. Казалось, что призрачные фигуры бродят по его стенам. В этом коридоре дверей не оказалось, и он быстро пересек его, поднялся по еще одной низкой лестнице, ведущей влево, и оказался в широком коридоре с высоким потолком, и этот коридор был освещен ярче и обставлен изысканнее и пышнее любого из тех помещений Замка, которые он видел до сих пор.

Первая дверь справа была заперта, а вторая нет. Он слегка надавил на нее и застыл, охваченный вдруг внезапной уверенностью в том, что там, за дверью, кто-то находится.

Он проверил свою решимость и убедился, что она не пошатнулась. Если Джеллерак там и, значит, больше ничего нельзя сделать, он был по-прежнему полон решимости и готов воспользоваться крайним средством, последним оставшимся у него оружием, Ужасающими Заклятиями, которые уничтожат Замок и все то, что в нем есть, включая его самого, в огне, и этот огонь невозможно будет погасить до тех пор, пока не будет превращено в пыль и пепел все, что окажется в пределах досягаемости заклятия.

Он распахнул дверь и шагнул вперед.

— Селар! Ты пришел! — воскликнула Семирама и бросилась к нему в объятия.

Глава 8

Человек гигантского роста со вьющейся шевелюрой, курчавой бородой и со свежей кровоточащей раной, пересекавшей его левое плечо и спускавшейся вниз по груди и ребрам, пробирался по туннелям под Бессмертным замком, сжимая в руке огромный меч. Сражаясь во тьме, он уже прикончил в одном из проходов где-то позади безымянное чудище, жесткое как кожа, неслышно свалившееся на него откуда-то сверху. Он по-прежнему брел сквозь кромешный мрак, и его зрачки были противоестественно расширены. Его приглушенные проклятия до страстности напоминали те, что изрыгал Мелбриниононсадсазерстелдрегандишфелтсемеор, с которым он имел встречу в верхнем зале, не столь бесшумную, но завершившуюся с тем же результатом. Он успешно спустился в эти туннели, идя по запаху, и теперь ругался из-за того, что набрел на место, где часто проносились оравы свиноподобных тварей, безнадежно перепутавшие все запахи и сбившие его со следа. Теперь он заблудился и мог лишь бесцельно идти вперед, надеясь, что ему удастся вновь набрести на след.

Впрочем, больше всего он был взбешен тем, что, по его убеждению, некоторое время назад он видел нужного ему человека на одном из перекрестков туннелей. Он даже окликнул его по имени, но не получил ответа. Когда он добрался до того перекрестка, человека уже там не было, а потом он прошел еще немного по его следу и оказался там, где вонь проклятых свиней смешалась с тем запахом и поглотила его.

Он подошел к перекрестку, повернул налево, добрался до следующего пересечения туннелей и опять повернул налево. Вероятно, сейчас было не столь важно, куда поворачивать. Важно было идти, не останавливаясь, и только это имело значение. Рано или поздно…

Голоса!

Он повернул голову. Нет. Они раздавались не позади, а где-то впереди.

Он быстро пошел дальше, и голоса сделались громче. Заметив впереди еще одно пересечение туннелей, он бросился туда и встал в центре перекрестка. Потом он стал медленно поворачиваться и, наконец, оказался лицом к туннелю, уходившему вправо от него.

Да.

Туннель поворачивал, изгибался. И где-то за тем поворотом двигались и переговаривались люди. Не слишком торопясь, он направился туда. Навстречу ему из-за поворота уже пробивался тусклый свет.

Добравшись до поворота, он увидел людей, пересекавших слева направо очередной перекресток вслед за человеком, державшим высоко над головой факел. Их было примерно полдюжины, в том числе один глубокий старец. Он не мог разобрать их слова, но они казались счастливыми. Еще они казались изможденными и оборванными, и, приблизившись, он почувствовал, что от них очень сильно пахнет, словно их долго держали взаперти в таком месте, где не было никаких санитарных удобств.

Он стоял в темноте и провожал их взглядом. Через некоторое время он оказался уже в начале того туннеля, по которому они ушли. Потом он повернул в ту сторону, откуда они пришли, и пошел туда.

Вскоре он вошел в просторное помещение, где низко на стене горел единственный факел. Слева от него стояла стойка с цепями и замками. По углам валялись покрытые пылью приспособления для пыток.

Обнаруженный след повел его через всю эту комнату в открытый дверной проем. Здесь тоже ощущался нужный ему запах. Оказавшись в этом помещении, он сразу же уловил его. Но в дверях он был сильнее…

На пороге он остановился и огляделся. В камере было пусто. Факелы еще не погасли. С колец на стенах свисали пустые цепи. По полу были разбросаны замки.

Он пошел вперед, но внезапно снова остановился.

Этот пол…

Лезвием меча он разгреб под ногами пучки соломы. Под ними на полу было что-то нацарапано. Что-то смутно знакомое…

Вдруг у него перехватило дыхание, и он попятился, словно испугавшись чего-то. На лбу выступил пот, и он пробормотал проклятие.

Потом он отдернул меч и сунул его в ножны.

Выйдя из камеры и вернувшись в коридор, он без труда нашел след, уловив запах человеческих тел, недавно покинувших камеру. Ему казалось, что даже свиноподобным не удалось бы полностью заглушить этот запах.

* * *

Джеллерак стоял перед медным кубом, возвышающимся на треножнике. Семнадцать ингредиентов различной степени омерзительности кипели в этом кубке, и струйки едкого дыма тянулись вверх, создавая аромат, который все же нельзя было назвать совершенно отвратительным. Джеллерак произнес заветные слова, а потом стал повторять их, убыстряя темп своей речи. В кубке раздалось еле слышное потрескивание, и оттуда начали вылетать искры.

Была создана связь, и в Джеллераке, как и в объекте его внимания, стало расти тонкое психическое напряжение.

Договорив фразу до конца, он стал повторять ее сначала, на этот раз еще более громким голосом и еще быстрее. Теперь смесь непрерывно шипела и разбрызгивала искры. Приблизившись к концу фразы, Джеллерак широко раскинул руки, застыл на месте и почти прокричал заключительные слова.