Укрощение строптивых - Эллен Марш

Но когда она наконец заговорила, выдержка изменила Хью.

– Я хочу поговорить с тобой о Кэролайн Уинтон.

Последовало долгое молчание. Хью чувствовал, как его охватывают необъяснимое, непонятное разочарование и гнев. Не удержавшись, он резко и обвиняюще воскликнул:

– Боже правый, Иден, неужели ты не можешь оставить это?! Я же сказал тебе, между нами ничего нет. Но тебе этого мало, ты по-прежнему ведешь себя как ревнивая собственница!

Иден вздрогнула.

– Это несправедливо, Хью! – вырвалось у нее.

– Несправедливо? – Он пробуравил ее холодным взглядом. – Что ты знаешь о справедливости? Сначала приставала ко мне с долгами деда, теперь готова разрушить наш брак из-за глупой сцены, которую случайно увидела в гостиной!

– И которую ты так и не потрудился объяснить, – защищаясь, отметила Иден.

– А что, собственно, объяснять? – мрачно спросил Хью. – Я же тебе сказал, что она мне безразлична. Полагаю, ты уже поняла, я не привык лгать.

– Знаю, что не привык, – хмуро подтвердила Иден. Опять последовало бесконечное молчание. Для Иден все это стало повторением бесконечного кошмара из прошлого. Нельзя допустить, чтобы эта сцена закончилась так же, как предыдущие, – обидным молчанием и болью. Этого она не вынесет, твердила она себе как заклинание.

Наверное, Хью подумал о том же. Иден увидела, как взгляд его неуловимо смягчился, когда по ее выражению он понял, что она чувствует.

– Бог мой, Иден! – вырвалось у него неожиданно. – Как ты могла подумать, что я смогу смотреть на других женщин после тебя? Ты же знаешь, для меня никого не существует, кроме тебя, даже если тебе в это трудно поверить! – Иден посмотрела на него, дыхание ее выровнялось, глаза наполнились недоверчивым изумлением. – Боже, женщина... – начал было Хью ворчливо и замолчал. – Иди сюда.

Иден подошла, он обхватил ее и крепко прижал к себе, прильнул к ее губам, лаская мягкие волосы, потом отвел ее голову назад, чтобы поцеловать еще крепче. Она вздохнула, обмякла в его объятиях и поняла, что они испытывают одно и то же чувство – жгучее желание близости.

– Дорогая моя, любовь моя... – ласково шептал Хью, крепко обнимая ее. – Не понимаю, почему мы только и ссоримся, вместо того чтобы любить друг друга?

– Но не каждый же раз, – пробормотала Иден.

– Нет, конечно, – согласился Хью, и, хотя его лица Иден не видела, она знала, что он улыбается. Руки его продолжали ласкать ей волосы, он наклонился к ее лицу, чтобы поцеловать, но в это мгновение послышался какой-то посторонний звук, слабый, но вполне определенный – отдаленный звук колокольчика.

– Это еще кто? – раздраженно проговорил Хью.

– Прошу прощения, ваше сиятельство, – пробормотал пожилой лакей, шаркающей походкой входящий в кабинет. – Прибыл посыльный со срочным известием из Лондона.

– В такой-то час?

– Он говорит, что потерял дорогу, когда стемнело, и только сейчас отыскал наш дом.

– Хорошо. Проводите его сюда.

Известие было заключено в потрепанном дорогой конверте, который передал Хью в руки насквозь продрогший и явно обессиленный юноша, с радостью принявший предложение остаться на ночь в доме, а не отправляться тотчас назад.

– Распорядитесь, чтобы его хорошенько накормили, – попросил Хью лакея, затем покрутил конверт в руках, дождался, пока закроется дверь, и только потом сломал печать. Иден не спускала с него глаз и видела, как напряглось у мужа лицо.

– Что случилось? – с беспокойством спросила она.

– Боюсь, мне придется уехать на некоторое время, – коротко ответил Хью и потянулся за колокольчиком.

– Прямо сейчас? – удивилась Иден.

– Да, дело очень срочное, не терпит отлагательства.

– Скажи мне, что случилось, – предложила Иден, – быть может, я смогу помочь?

– В этом я не сомневаюсь, – хмуро усмехнулся Хью. – Нет, прости, но это касается только меня. Я все должен сделать сам. Я уеду всего на три-четыре дня.

– Три-четыре дня?! – Иден не смогла скрыть ужаса. – Куда ты едешь?

– В Лондон.

Иден видела, как он скомкал письмо и бросил его в огонь, и поняла, что он больше ничего не скажет. Гнев охватил ее. Она все так же молчала, когда Хью послал лакея разбудить Гилкрайста, своего камердинера, и велел проследить, чтобы уложили вещи, оседлали коня и подвели его к парадному крыльцу через десять минут. Только когда они наконец остались одни, Хью отсутствующим взглядом окинул кабинет, заметил в сумраке притихшую Иден и вспомнил о ее присутствии.

– Прости, дорогая. Ничего не поделаешь, это зависит не от меня.

Иден почувствовала, как слезы против ее воли подступают к глазам.

– Какое это имеет значение?

Он подошел к ней. Иден подумала, что он хочет обнять ее, и испуганно отступила назад.

– Мне начинает казаться, что у нас впереди нет будущего, Хью, – наконец проговорила она, голос ее дрожал. – Между нами слишком много секретов.

– Черт побери, Иден!

Но она уже ушла.

Бледная луна висела совсем низко на небосклоне, дул порывистый холодный ветер, когда Хью вскочил на коня. Он бросил последний взгляд на дом, и глаза его остановились на единственном освещенном окне в западном крыле. Но свет тут же погас.

Хью неожиданно сильно стеганул коня и сорвался в галоп, ветер раздувал позади его плащ. Булыжник, которым был выложен двор, громко отозвался в тишине ночи цоканьем копыт.

* * *

Однако Хью выехал не на дорогу, ведущую в Лондон, а свернул на редко используемый проселок, который вел на запад, петляя меж укрытых снегом холмов. Час спустя он уже входил в крошечную хижину в деревушке Айсеин.

Неудивительно, что в такую холодную, неприветливую ночь единственная улица в деревне была пуста. Было настолько поздно, что даже в таверне все окна были темны, и только у заднего входа придорожной гостиницы горел слабый огонек. Во дворе и на конюшне никого не было, одинокая кошка шмыгнула прочь при появлении Хью, но по тому, как быстро открыли дверь, стало ясно, что его ждут.

Седовласый старик в заляпанном пятнами фартуке повел его по темному холодному коридору со множеством поворотов. Наконец он открыл скрипучую дверь, и они вошли в небольшую столовую, в которой обычно принимают гостей побогаче. В камине горел огонь, его мягкий золотистый свет тускло освещал почерневшие от времени балки высоко над головой и коллекцию старинных декоративных тарелок и кружек на каминной полке.

У огня сидел джентльмен, пустой графин рядом с ним красноречиво указывал на то, что он ждет уже давно. Однако когда он поднялся поздороваться с Хью, он вполне любезно дал понять трактирщику, что еще одна бутылка вина не помешает.

– Почему вы так быстро вернулись в Сомерсет, Артур? – спросил Хью, удобно устраиваясь в кресле. Трактирщик открыл бутылку вина и оставил их.