Дневник из преисподней - Ирина Гордеева

протяни… И я ее протянул… Просто вошел и очутился в твоем мире… А потом нашел тебя с помощью Анжея и вновь приобретенных друзей… Как ты могла отказаться от меня во имя принципов, даже не являющихся твоими?

Я молча смотрела на него и не ответила на вопрос, а милорд вновь откинулся на спинку кресла и вытянул из бокала остатки содержимого. Анжей вновь наполнил его и милорд продолжил:

— Вот видишь, ты снова не отвечаешь мне, Лиина… Я всего лишь хочу понять, что сделало тебя такой сильной? Ты так незаметна в своем мире, и у тебя нет ничего — ни желаний, ни надежд, ни сожалений, ни чувств. Ты живешь своими грезами. Я же способен разбудить тебя, подарить настоящую жизнь… Смерть Алекса стала неизбежной. Я искал тебя, а мои люди охотились за ним. Сама судьба вела меня к цели, и твоя любовь сделала Алекса уязвимым, неосторожным… Когда я ждал тебя на зимней тропинке среди черных деревьев, я уже знал, как поступлю с ним. Странно, что ты неизменно возвращалась домой одной и той же дорогой через парк. Ты потеряла бдительность, не так ли? И совершенно забыла меня…

Я не смотрела на него. Лицо Алекса стояло перед глазами и не сгорало даже в пламени огня. Было больно, и воспоминания были слишком свежи:

— Прежняя жизнь стала казаться мне сном, милорд. Словно я сама ее выдумала. Словно все, кого я знала, умерли для меня. А сейчас мне кажется, что меня обманули собственные чувства. — Я сказала это очень тихо, боясь сорваться, но милорду было все равно.

— Алекс не страдал… Я дал ему снотворное. Очень сильное… Он так и не проснулся до самого конца и тебе некого винить, кроме себя…

Мы взглянули в глаза друг-друга, и я не знаю, что он прочел в моих, но милорд неожиданно протянул свой бокал:

— Выпейте это, Лиина. Иначе я не смогу закончить рассказ.

Я колебалась лишь секунду. Затем взяла его бокал и сделала из него глоток. Жидкость обожгла горло и я закашлялась. А потом пришло тепло, и я выпила все, что оставалось на дне. И все равно воспоминания не потускнели.

— Перед тем, как заснуть, он просил не причинять тебе вреда. Но прежде, чем он заснул, я сказал ему, что ты тоже будешь умолять меня. Еще он сказал, что я не смогу разбудить дракона. Что он имел в виду?

Я протянула пустой бокал Анжею и он наполнил его. Я смогла говорить лишь после пары глотков.

— Однажды я прочитала Алексу стихи о человеке, в душе которого спал злобный дракон. Когда-то в детстве я выучила их, потому что они понравились мне. Поэт, написавший их, предостерегал нас о том, что дракон, как и тьма, может проснуться, вырваться на свободу и уничтожить человеческую душу. Несмотря на спящего дракона, человек верил в то, что способен превратиться в него. Он боролся со злом в надежде победить часть самого себя — спящую, но очень реальную. Он боролся со злом, но именно борьба пробудила дракона, и в конце поэмы человек превратился в того, кого больше всего ненавидел. Я сказала Алексу, что во мне дремлет точно такой же дракон и борьба с ним забирает слишком много сил. Я сказала, что не знаю, когда и почему он проснется, но его пробуждение неминуемо независимо от моего сопротивления. Незаметная жизнь — не худший способ отсрочить пробуждение любого дракона, ибо не нужно бороться с самим собой или целым миром. Когда я сказала, что не могу победить себя, Алекс просто обнял меня и долго не отпускал… Много позже я поняла, что дракон может проснуться, если я потеряю Алекса… — Мой голос дрогнул, и я замолчала, боясь собственных чувств, готовых пролиться солеными слезами, тронувшими ресницы.

Я не могла продолжать и милорд продолжил за меня:

— Думаю, Алекс это понял намного раньше.

Я не ответила на его реплику. Просто закончила рассказ:

— С того дня что-то изменилось в нем, словно Алекс увидел бездну, которую вижу я, и в которую меня влечет. Только он никогда не верил в то, что тьма — скрытая часть моей души. Так же, как и вы, Алекс дошел до самой глубины моей сути, но нашел там не спящего дракона, а белые крылья ангела, которые показал мне, и в которые всегда верил. Этим он отличался от вас, милорд. Алекс видел во мне не дракона, а белые крылья, раскинувшиеся в ночи, победившие мои страхи и мои сомнения. Он видел свет, а вы видите во мне тьму. Свет дает нам надежду на жизнь и право выбора. Тьма не дает ничего и не сулит ни тепла, ни покоя, ни любви. Может быть, поэтому я выбрала свет, несмотря на то, что тьма полагает мое сердце своим домом?

— И к чему это привело, Лиина? — Милорд резко прервал меня, затем встал и почти мгновенно протрезвел от внезапной, явившейся ниоткуда ярости.

Его лицо исказилось, словно я произнесла нечто, что оскорбило его, и милорд почти закричал:

— Свет забирает наши жизни, уничтожает желания, диктует нам правила. Он не приносит свободы — только плен, в котором мы умираем, связанные по рукам и ногам условностями и ограничениями. Даже любовь не приносит счастья, потому что находится в клетке правил, диктующих ей свои условия. Из-за них она становится хрупкой, слишком зависимой, недоступной и совершенно не способной бороться. Но даже ощутив ее, завоевав, или приручив, человек получает не счастье, а вечный страх потерять любовь и никогда не обрести ее вновь. Тьма же приносит свободу и силу. Когда она побеждает свет, наступает покой, ибо тьма — это равнодушие и последствия за совершенные поступки уже никого не волнуют. Ничто не отвлекает от цели и все сомнения мертвы. Даже любовь способна переродиться, если дать ей неограниченную свободу и бесконечные желания, не обремененные правилами и законами! Ты ошиблась в своем выборе, Лиина, потому что поверила Алексу. Ангелы не живут на земле, их придумывают такие, как Алекс и мой брат. В тебе всегда жил дракон, и я это чувствую. Ты боишься его пробуждения, ибо сомневаешься, что сможешь его контролировать. Я знаю… Сильная личность всегда предпочитает контроль над обстоятельствами. Почему бы не задуматься над тем, что произойдет, если позволить дракону проснуться? Позволить вырваться на свободу и увидеть самой все возможные последствия!

Милорд подошел так близко ко мне, что я ощутила его гнев, направленный прямо на меня. Какое-то время милорд боролся с