Убийца Войн - Сандерсон Брендон

Вивенна принялась подыскивать место для ночлега. Это одна из причин, по которой она решила не просить милостыни вечером. Да, время наступало доходное, но она вконец вымоталась. Ей хотелось найти местечко поудобнее. Она не подозревала, насколько важно понять, в каком переулке приютиться, но в некоторых оказалось теплее, а другие лучше защищали от дождя. Кое-где было безопаснее. Она начинала постигать эти премудрости и понимать, кого лучше не злить.

В ее положении к последним относились едва ли не все, включая беспризорников. Они стояли выше в иерархии стаи. Вивенна поняла это на второй день. Она попыталась припрятать монету, вырученную за волосы, и сэкономить ее на случай бегства из города. Она не понимала, откуда беспризорники узнали об этой монете, но в тот же день ей задали первую трепку.

Ее любимый проулок заняла компания мрачного вида мужчин, которые, судя по всему, занимались чем-то незаконным. Она быстро ушла и направилась во второй полюбившийся. Тот был забит бандой беспризорников. Тех самых, что избили ее. Оттуда она тоже поспешила убраться.

Третий пустовал. Он находился возле пекарни. Печи еще не растопили для ночной выпечки, но к раннему утру стены немного разогреются.

Вивенна легла спиной к кирпичам и плотно укрылась шалью. У нее не было ни подушки, ни одеяла, но сон пришел мгновенно.

40

Треледиз нашел Сири на лужайке, где она наслаждалась трапезой. Королева не обратила на него внимания, с удовольствием ковыряясь то в одном, то в другом блюде.

Она решила, что море очень странное. Как еще назвать место, способное порождать студенистые создания с беспокойными щупальцами и одновременно – других, с настолько шипастой кожей? Она ткнула нечто, прозванное местными огурцом, но на вкус совершенно иное.

Сири попробовала все, закрыв глаза и сосредоточившись на ощущениях. Кое-что было не так плохо. Но ей особо ничего не понравилось. Морепродукты не возбуждали ее аппетит.

«Мне было бы трудно стать истинной халландренкой», – решила она, потягивая фруктовый сок.

Тот, к счастью, был восхитителен. Разнообразие и вкус халландренских фруктов удивляли чуть ли не так же, как его диковинная морская жизнь.

Треледиз кашлянул. Первосвященник Бога-короля не привык ждать.

Сири кивнула служанкам и знаком велела приготовить еще тарелки. Сьюзброн учил Сири есть в соответствии с этикетом, и ей захотелось поупражняться. Удивительным образом его манера брать по чуть-чуть и никогда не доедать оказалась удобной для дегустации новых блюд. Сири хотела познакомиться с Халландреном, его обычаями, народом, вкусами. Она заставила прислугу быть разговорчивее и собиралась познакомиться с другими богами. Вдали она заметила Жаворонка, который куда-то шел, и приветливо помахала ему. Бог выглядел необычно занятым: махнул в ответ, но не приблизился.

«Жаль, – подумала Сири. – Хорошо бы найти удобный повод и дать Треледизу потомиться еще».

Первосвященник снова кашлянул, на сей раз более требовательно. Сири наконец встала и жестом велела служанкам остаться на месте.

– Ваше высокопреосвященство, не угодно ли немного прогуляться? – спросила она беспечно и прошла мимо него, томно двигаясь в роскошном лиловом платье с тонким, как паутина, подолом, который тянулся по траве.

Жрец поспешил поравняться с нею.

– Мне нужно кое-что обсудить.

– Да, – кивнула она. – Я так и поняла, потому что вы сегодня уже несколько раз меня звали.

– Ты не пришла, – сказал он.

– Мне кажется, что супруга Бога-короля не должна обзаводиться привычкой отвечать на чьи-либо требования и куда-то бежать по первому зову.

Треледиз помрачнел.

– Однако, – продолжила она, – я, разумеется, найду время для самого первосвященника, коль скоро он явился для беседы.

Он пристально взглянул на нее, горделиво стоя в наряде сегодняшних цветов – голубого и медного.

– Тебе не следует со мной ссориться, твое высочество.

Сири слегка встревожилась, но вовремя справилась с волосами и не дала им побелеть.

– Я с вами не ссорюсь, – ответила она. – Я лишь устанавливаю ряд правил, усвоить которые полагалось изначально.

На лице Треледиза возникло подобие улыбки.

«В чем дело? – удивилась Сири. – Откуда такое самодовольство?»

Они пошли дальше, и жрец подобрался.

– Так ли это? – спросил он тоном уже снисходительным. – Ты знаешь намного меньше, чем воображаешь.

«Будь оно неладно! Как вышло, что теперь он управляет беседой?»

– Могу сказать вам то же самое, ваше высокопреосвященство.

Громада черного храма дворца нависала над ними; отвесные эбеновые блоки были составлены, как кубики великанского ребенка.

– Да неужели? – глянул он на нее. – Я почему-то сомневаюсь.

Ей пришлось подавить очередной приступ страха. Треледиз опять улыбнулся.

«Стоп, – подумала она. – Он будто читает мои чувства. Словно способен видеть…»

Цвет ее волос не изменился – по крайней мере, перемена не бросалась в глаза. Она посмотрела на Треледиза, силясь уразуметь, в чем дело. Обнаружила нечто интересное. Трава на пятачке, по которой он шел, казалась чуть более яркой.

«Дохи, – подумала она. – Конечно, у него они есть! Он в числе самых могущественных людей в королевстве».

Считалось, что люди с изобилием дохов способны улавливать малейшие изменения оттенка. Сумел ли он и вправду прочесть ее душу по такому слабому отклику волос? Не отсюда ли его неизменная спесь? Увидел ли он ее страх?

Она сжала зубы. В юные годы Сири пренебрегла упражнениями, которые Вивенна выполняла для обретения полной власти над волосами. Сири росла эмоциональной особой, и люди догадывались о ее чувствах независимо от цвета волос, а потому она решила, что нет никакого смысла учиться управлять королевскими локонами.

Она не представляла себе ни Двора богов, ни мужчин, обладающих силой биохромы. Наставники были намного умнее, чем думала Сири. Как и жрецы. Теперь, когда она над этим поразмыслила, стало очевидно, что Треледиз и прочие изучили значение всех изменяющихся оттенков волос.

Придется вернуть беседу в нужное русло.

– Не забывайте, Треледиз, – сказала она, – что это вы пришли повидаться со мной. Наверно, я обладаю здесь некоторой властью, если даже первосвященник вынужден поступать, как я того пожелаю.

Жрец холодно посмотрел на нее. Она, сосредоточившись, сохранила волосы черными как смоль. Это означало уверенность. Она выдержала его взгляд, не допустив даже легкого изменения оттенка.

Он наконец отвернулся:

– До меня дошли тревожные слухи.

– Неужели?

– Да. Складывается впечатление, что ты больше не исполняешь супружеские обязанности. Ты беременна?

– Нет. У меня всего пара дней, как закончились женские дни. Можете справиться у прислуги.

– Тогда почему ты прекратила попытки?

– А что? – беззаботно осведомилась она. – Ваши шпионы расстроены, им не хватает ночных зрелищ?

Треледиз самую малость зарделся. Он глянул на нее, и ей снова удалось сохранить волосы безукоризненно черными. Ни промелька белого или красного. Уверенности в нем поубавилось.

– Мы вас, идрийцев, знаем! – процедил жрец. – Живете в своих благородных горах, грязные и темные, но все равно считаете себя лучше нас. Не судите. Вам ничего не известно.

– Мне известно, что вы подслушивали у покоев Бога-короля.

– Не только подслушивали. В первые ночи шпион находился в самих покоях.

Сири не сумела скрыть румянца. Волосы большей частью остались черными, но если Треледиз действительно обладал достаточным количеством дохов, чтобы различить тонкие изменения, то от него не укрылась слабая краснота.

– Я отлично знаю, какой яд изливается из уст ваших монахов, – сказал Треледиз, отвернувшись. – И какую ненависть вбивают вам в головы. Неужели ты думаешь, что мы бы позволили идрийке остаться с Богом-королем наедине, без надзора? Нам было нужно убедиться, что ты не помышляешь его убить. Мы до сих пор не уверены.