Звездные мечты - Джун Зингер

— Да ты не расстраивайся. Если Мари и затеяла какую-то игру с Зевом Мизрахи, то кто мы такие, чтобы вмешиваться? Я полностью доверяю Мари. Я знаю, что она сумела отговорить его не приезжать сюда, в Палм-Спрингс, чтобы повидать тебя.

— О Боже! Неужели он собирался сделать это?

— Да, он пытался. Но Мари сказала ему, что это не самая удачная его мысль. Они стали такими хорошими друзьями, что Зев прислушивается к ней. Может быть, ей удастся уговорить Зева отпустить Вика из своих когтей. Если кто-то и в состоянии это сделать, то только Мари. Единственное — я боюсь, что она не станет сейчас заниматься моими проблемами. Думаю, сейчас она в состоянии думать только о тебе.

— Кики, ты опять начинаешь?

Но на самом деле она и не очень-то думала о том, что ей сказала Кики.

«Не буду думать о том, что мама и Мизрахи подружились. Доктор Престон говорит, что я должна думать только о приятном. Только о чем-нибудь хорошем. Я буду думать о том, как хорошо лежать на солнце. Как хорошо, что здесь со мной Кики. Что она поедет со мной домой. Как хорошо, что я опять буду с Дикки и Тимми! Как здорово будет поехать с Кики по магазинам и накупить себе новых тряпок. Как прекрасно, что никто не осмелится орать на меня из-за того, что я потратила слишком много денег. Как хорошо знать, что мама — на моей стороне. А о папе я не буду думать. Я не буду думать и о Дике. Я не буду думать о… Нет, я даже имени его не буду произносить. Я не буду думать о Зеве Мизрахи. Я буду жить только сегодняшним днем».

2

Дик вышел, чтобы приветствовать ее по возвращении домой. Анджеле показалось, что он немного постарел. Подбородок стал тяжелее, около глаз появились морщины, которых она раньше не замечала.

Ее встречали очень торжественно. На улицу вышла вся прислуга и весь обслуживающий персонал. Дик поцеловал ее в губы, он наверняка это заранее продумал. Поцелуй в щеку после многомесячного отсутствия жены показался бы окружающим чересчур сдержанным проявлением чувств. Он даже чмокнул Кики в щеку. Все говорили ей, как они рады видеть ее дома, Хелен О'Нил сказала ей, что она прекрасно выглядит. Анджела быстро пошла наверх, где ее ждали мальчики.

Она виделась с ними всего две недели тому назад в Палм-Спрингсе, но ей казалось, что прошло уже очень много времени.

Экономка приготовила для Кики комнату в дальнем крыле. Казалось, это так далеко от ее собственной комнаты, а она еще боялась ночи, хотя и считалась выздоровевшей. Нет, «выздоровевшей» было не очень подходящим словом, больше бы подошло слово «выздоравливающая».

Доктор Престон говорил, что она не должна все время думать о разных вещах, таить что-то в себе. Она должна высказывать свои мысли, защищать себя и отстаивать свои желания. Поэтому, несколько позже, когда они втроем сидели в библиотеке и пили коктейль перед ужином — она, Кики и Дик, — Анджела заговорила о том, как им устраиваться на ночь. К ужину были приглашены Пат Хэггерти и его жена Силия; Дик, по всей вероятности, пригласил своего старого друга и помощника, чтобы смягчить напряженность первого вечера, и Анджела хотела решить этот вопрос, прежде чем они приедут.

— Мне бы хотелось, чтобы Кики спала в одной комнате со мной, пока она будет здесь. Я подумала: мне прежде стоит сказать об этом тебе, а уж потом миссис Питерс, чтобы не возникло недоразумений. — Она не знала, как ей лучше выразить свою мысль, ей вообще было очень трудно разговаривать с ним. Гораздо труднее, чем раньше. С того момента, как она оказалась дома, она избегала обращаться к нему. Даже сейчас, когда она говорила с ним, ее всю трясло. Она думала, что сможет преодолеть отвращение, которое испытывала к нему. Доктор Престон говорил ей, чтобы она постаралась быть как можно более безразличной к нему. Он говорил, что множество супружеских пар сохраняют свой брак, только оставаясь безразличными друг к другу.

Дик вспыхнул:

— Мне бы не хотелось тебя расстраивать, Анджела. Я хочу, чтобы тебе было удобно и легко. Но будет весьма странным, если не сказать большего, если Кики будет жить в твоей комнате. Что подумает прислуга, если после столь долгого отсутствия ты будешь спать с сестрой? Кроме того, мне хотелось сказать тебе еще кое-что… — Он взглянул на Кики, как бы раздумывая, стоит ли говорить в ее присутствии.

— Я никуда не собираюсь выходить, — предупредила Кики, — так что давай выкладывай.

Анджела чувствовала, что вот-вот расплачется. Он нарушал джентльменское соглашение, которое они заключили — не вести никаких сугубо интимных разговоров.

Дик опять покраснел.

— Это не то, о чем ты думаешь, Анджела, и я вовсе не собирался просить тебя выйти из комнаты, Кики, — сказал он с некоторым раздражением. — Мне просто нужно было сказать тебе, Анджела, вернее, объяснить, что в Нью-Йорке проводится конференция губернаторов. Я должен там выступать… — Он замолчал, затем продолжил: — Мне надо вылетать завтра. При данных обстоятельствах я бы не поехал, но дело в том, что я делаю основной доклад. Ты же это понимаешь. И может быть, все к лучшему. Это даст тебе возможность немного привыкнуть здесь без меня. После того как я уеду, Кики может перебраться в мою комнату. Это будет выглядеть вполне пристойно.

Анджела почувствовала такое облегчение, что у нее даже голова закружилась. Он уедет на несколько дней — это даст ей передышку. Она знала, что ей нельзя злиться, ненавидеть — это саморазрушающие чувства, ей об этом говорил доктор Престон, но она ничего не могла с собой поделать. Теперь Дик уедет на несколько дней. Это было больше того, на что она могла рассчитывать.

— И надолго ты уезжаешь? — спросила она тихо, стараясь не смотреть на Дика, ходившего взад и вперед по комнате, чтобы скрыть волнение.

— Думаю, дней на пять; если хочешь, еще не поздно сделать так, чтобы и ты смогла поехать. — Он посмотрел на Кики и вежливо добавил: — Кики тоже может поехать.

— Нет, нет, я не могу, — ответила Кики. — Я останусь здесь, и Анджела тоже.

Анджела с благодарностью посмотрела на Кики, затем проговорила:

— Нет, спасибо. Я не могу оставить мальчиков — я их почти не видела.

— Мне кажется, я слышу голоса Пата и Силии, — сказал Дик, обрадованный тем, что может выскочить из комнаты.

Поздно вечером, когда все уже легли спать, Кики прошмыгнула в комнату Анджелы. Они захихикали в темноте.

— Я чувствую себя, как школьница, когда мы собирались у кого-нибудь, после того как гасили свет. А где вино? Ты думаешь, ничего не случится, если мы зажжем одну лампу, чтобы налить вино? И отгадай, что я принесла?

— Шоколадные конфеты? — предположила Анджела.