Тропа волхвов - Александр Селянин

– Говорят, сегодня вечером пацаны на Фонтанах шумели, – как бы между прочим «забросил удочку» Сява.

– Кто говорит? – таким же нейтральным тоном спросил Шапа.

– Люди говорят! – слегка акцентировал Сява.

– Так пусть тебе люди и расскажут, что за шум был? – также лениво ответил Шапа.

– Вскрываюсь! – заявил Моня, бросая в банк двойной заход. Он чувствовал, что сидящий слева от него Покемон блефует. Моня только ему показал свои три карты и грек, тяжко вздохнув, сбросил свои карты в отбой.

– Нет! Конечно, это, может, и не наше дело, но всякое может случиться! – как-то двусмысленно заговорил грек, прикуривая дорогую сигару от специальной спички.

– Не понял… – Браслет удивлённо посмотрел на Покемона.

– А шё тут понимать? Сами куш ломите, а нам, вашим старым корешам, даже долю малую не ставите?

– Да боже ж мой! – Браслет с радостным удивлением уставился на грека. – Ты шё, валет в натуре? Какой куш! – он дурашливо заморгал глазами. – Так, за долю малую доброму человеку пособили чуток.

– Ой, не бери меня на герц, Боря! – вклинился синий Годзила. – Мы ведь тоже не пальцем деланные! Кому Моня нашего Гнома-следопыта в катакомбы сосватал? Почему меня не спросили? Это же мой человечек!

– Так! – с интересом подбоченился Браслет. – А ты разве не подо мной ходишь?

– Я? Под тобой? – вскипел Сява.

Присутствующие за столом незаметно передвинули предохранители на пистолетах.

– Ша! Шё за хай? – попытался разрулить обстановку за столом Горбатый. – Зашлём Моню до араба! У него бабок не меряно! Печенкой чую!

– И шё я ему скажю? – ехидно спросил Борщ.

– Ладно! – согласился с Горбатым Браслет. Он посмотрел на Моню. – Иди до него и скажи, шё Сява имеет до вас дело! Бабло за Гнома, без доли за хлопоты, Сяве верни.

– Да где я сейчас этого черножопого искать буду? – Моне явно не хотелось опять ехать в город ночью.

– А ты к бендеровцам зарули. Он сейчас с ними дело перетирает, – Браслет явно давал Моне понять, что сейчас лучше ехать, чем со старыми корешами дружбу ломать.

– А если он в катакомбы срулил? Ему туда хохлы двух тёлок уволокли. Где тогда его искать? – брыкался Моня.

– Тогда вернёшься. Но я буду знать, искал ты араба или нет! – Боря решил восстановить свой статус-кво Смотрящего, а, значит, решающего все конфликты по понятиям.

– Ой! Я не могу! Это не жизнь! Это что-то особеннова! – возмущался Моня, вылезая из-за стола.

Яша перемигнулся с Иваном. Сквозь стену они вынырнули вслед за уходящим Моней. Нет, Моня не был бы евреем, если бы не купил ещё раньше, до Годзилы, свободу Гному. Ему тогда за контрабанду, да ещё и с валютой, ой, как много корячилось. Но появился добрый человек – Моня Борщ. Он купил конвой, и на следственном эксперименте организовал Гному побег и мнимую гибель под обвалом в катакомбах, где уже лежал труп бомжа из морга. С тех пор у Мони тоже появилась своя маленькая сокровищница в катакомбах. Гном дал ему маршрут и приметы. Под страхом смерти запрещал хоть на шаг уходить с маршрута – «Сгинешь, и не найдут!». Но Моня был хитрый и храбрый еврей. Он нарисовал себе стрелки ультрафиолетовым карандашом, и со своим спецсветильником ходил там, как в метрополитене. Со временем Гном открыл ему многие тайные входы в катакомбы в старых районах города, что позволяло исчезать буквально из-под носа любой погони. Вот и сегодня Моня примерно знал, куда люди Кривого поволокли похищенных невест. Там была неплохая отсидка от ментов во время облав, которые периодически практиковались в советские времена. Там же и контрабанду прятали. В общем, местечко хоть и не близкое, но зато надёжное. Без поводыря не выберешься.

Монин «Мерседес», полыхнув лучами косых фар по воротам виллы, выкатился со двора. Черноморец вместе с Иваном без лишней суеты занырнули в едущий лимузин и преспокойно расположились на заднем диване.

«Как думаешь? Он найдёт этого араба?» – Яша молча посмотрел на Ивана.

«Какие могут быть сомнения!»

Моня быстро гнал свой лимузин в сторону Молдаванки. Он не обращал внимания на стоявших у обочины работников ДАИ. Похоже, те тоже знали, чья это машина, и не дёргались без толку, лишь бессильно покачивая головами.

«Давно меня так не катали!» – Яша раскинулся на роскошном диване из тонкой кожи.

«Гарна машина!» – Иван, как в музее, удивлённо рассматривал всякие хромированные вставки, подсвеченные кнопки климат-контроля, минибар, телевизоры в подголовниках кресел. Особенно его заинтересовала система шторок, отделяющих водителя от пассажира. Он стал нажимать кнопку, наблюдая, как из прорези раз за разом, выходит то прозрачная, то тонированная шторка.

Сидевший за рулём Моня вдруг заметил, что шторки за водительским сидением открываются и закрываются, сменяя друг друга. «Сзади кто-то прячется!» – пронеслось у него в голове. Он резко нажал на педаль тормоза и чудо баварского машиностроения буквально за несколько мгновений встало, как вкопанное. Моне ещё показалось, когда он выскакивал из машины, что с заднего сидения кто-то недовольно проворчал: «Не дрова везёшь!»

Достав из наплечной кобуры пистолет для храбрости, Борщ осторожно подошёл сзади машины к правой задней дверке и рывком распахнул её. В машине было пусто. Приложив холодный пистолет к вспотевшему лбу, Моня некоторое время стоял, успокаиваясь. «Совсем нервы расшатались с этими урками. Нужно срочно лететь к тётке в Израиль. Там хотя бы не надо оглядываться на каждый пук».

Через несколько минут Моня остановил автомобиль у старого облупившегося дома. Чуть впереди стоял с потушенными огнями большой чёрный джип хохлов. Борщ не стал суетиться и, опустив боковое стекло, закурил. Минут через пятнадцать из неприметной дощатой дверки, напоминавшей дворовой туалет, вышли один за другим трое мужчин. Разница в их росте невольно вызывала улыбку. Первым шел какой-то лилипут в каске, за ним верзила со шрамом через глаз. Последним замыкал шествие плотный черноволосый араб со сливоподобным носом. Увидев Монину машину, они невольно остановились, но, разглядев за рулём Борща, немного успокоились.

– Джафар! – обратился Моня к арабу. – У меня есть до тебя один разговор!

– В чём дело? – араб явно не был настроен сейчас на разговоры.

– Садись! – Моня кивнул ему на соседнее пассажирское кресло.

– Ждите в машине! – Джафар махнул рукой, отправляя Гнома и Кривого к джипу.

Пока Джафар обходил машину, Яша пальцем показал Ивану, что нужно выбираться наружу. Они вовремя выскользнули из машины, потому что Джафар, открыв правую дверь машины, вдруг встал, как вкопанный. Он внимательно вглядывался в заднее сидение, как собака, обнюхивая воздух. Что-то насторожило его.

– Ты чего? – Моня с удивлением наблюдал за странным поведением араба.

– Так! Ничего! Показалось! – задумчиво произнёс Джафар. – Давай лучше на свежем воздухе поговорим!

Моня пожал плечами и, выстрелив окурком в темноту, вышел из машины. Но и стоя возле машины, араб продолжал явно нервничать. Он всматривался в темноту за спиной Мони, как будто там кто-то был. Там действительно стояли Черноморец и Слепченко, но Джафар их не видел. Он просто чувствовал их, как магниты с одинаковой полярностью.

– Чего тебе? – он резко повернулся к Моне.

– Ша! Я тебе не гопник с Привоза! Повежливей! – Борщ тоже решил показать характер.

– Короче! – Джафар почувствовал мелкую дрожь в теле от присутствия рядом чего-то мощного, непонятного и невидимого.

– Гнома у тебя забирать будем! – развёл руками Моня.

– Как это? – не понял Джафар.

– А так! – наезжал Моня. – Ты бабки заплатил за то, чтобы я тебе нашел Гнома. Правильно?

– Предположим!

– А кто будет платить за то, что наш человечек на тебя пахать будет? А?

– Сколько? – Джафар решил не тратить время на эту дешёвую возню.

– Об этом будешь завтра с хозяином Гнома перетирать. Годзила тебя будет ждать в том же кафе, где мы с тобой встречались. Утром в девять! А Гнома я пока забираю с собой! И не дёргайся! – Моня на всякий случай выхватил из-за пояса пистолет.

Джафар стоял молча, понимая, что ему мешают в самый неподходящий момент. Он молча смотрел, как Моня высадил из джипа Гнома. Он повел карлика к своему «Мерседесу», как ребёнка – за ручку. Оглянувшись по сторонам, Джафар тихо свистнул. Моня повернулся на свист и застыл, как парализованный. Глаза Джафара превратились в два бледно-зелёных экрана без зрачков. Свет в его глазах становился всё ярче с каждой секундой и вдруг ударил в Моню двумя тонкими зелёными лучами. Гном едва успел выдернуть ладошку из руки Борща, как по его телу заструились волны электричества. В глазах Мони стоял ужас боли и отчаяния, но, парализованный, он не мог кричать и только выгибался в конвульсиях уже не послушного ему тела. Хлопнув, разлетелись на осколки фары «Мерседеса», а затем с шорохом рассыпались на кубики стёкла салона. Вены и кровеносные сосуды на лице, шее, руках раздулись до уродливых размеров. Глаза Мони стали вылезать из орбит. Мгновение – и с мощным треском тело Борща лопнуло. Кровь брызнула во все стороны, облив Гнома с ног до головы. Тошнотворный запах горячей крови и фекалий наложившего от ужаса в штаны Гнома витали над бесформенной кучей тряпья и мяса, оставшегося от некогда хитрого и смелого жидка, Мони Борща.