Блудницы и диктаторы Габриеля Гарсия Маркеса. Неофициальная биография писателя - Сергей Марков

Моя тётя, тоже феминистка, была знакома с Эвой, они родились в один день, 7 мая. И тётушка Хулия до сих пор высокого мнения об Эвите. Да, она была сексапильной, обладала сексуальной харизмой. Да, на своей вилле на Итальянской Ривьере она сразу занялась любовью с Онассисом, но ему, говорят, вообще невозможно было отказать, бедняжки Мария Каллас и Джекки Кеннеди!.. Но Эвита самого его затрахала. А утром приготовила греческому магнату-судовладельцу знаменитый омлет с помидорами и получила от него десять тысяч долларов на благотворительность (в современных деньгах — около двухсот тысяч) — это был «самый дорогой в жизни омлет», как выразился Онассис. Маркес заинтересовался судьбой Эвиты вовсе не как шлюхи, а как действительно незаурядной женщины (мы помним, он и раньше о ней писал).

Мать Эвиты, когда отец погиб в автокатастрофе, содержала бордель. Эвита в четырнадцать стала любовницей певца и танцора танго Хосе Армани, который отвёз её в Буэнос-Айрес, где она первое время танцевала в борделях Боки — старого порта, где танго зародилось, изначально было танцем проституток, так и называлось: «Дай жетончик», потому что зарплату жрицам любви выдавали по жетонам, которыми расплачивались с ними клиенты в номерах. Она позировала для порнографических журналов, играла в полуподпольных театриках, где совокуплялись на сцене и в зале… Короче говоря, познакомившись с полковником Пероном, она сказала: «Если, как вы говорите, дело народа — ваше дело, каких бы жертв это не требовало, то я буду с вами до самой смерти!» Плакаты перонистов на демонстрациях отождествляли её с Девой Марией, а политические враги по-прежнему называли шлюхой, тем более что она пыталась легализовать проституцию. Она создала фонд Эвы Перон для оказания помощи беднейшим слоям населения, строительства бесплатных больниц, поликлиник, приютов для стариков и бездомных, жилья для рабочих, интернатов для детей-сирот, спортивных школ…

Во время «радужного тура» по Европе Эвитой восхищались римский папа Пий XII, генералиссимус Франко, португальский президент Салазар, да все европейские президенты и премьер-министры! Её авторитет был исключительно высок, в Аргентине ей присвоили титул «Духовный лидер нации». В ноябре 1951 года Эва перенесла операцию. В те дни по всей стране: в церквях, домах и на улицах у самодельных алтарей, — сотни тысяч простых аргентинцев зажигали свечи и молились о том, чтобы Бог даровал Эвите жизнь. Её тело было забальзамировано и выставлено на всеобщее обозрение. Кое-кто сомневался, можно ли считать защитницей бедняков жену диктатора, щеголявшую в туалетах от Диора и увешанную драгоценностями. Но до сих пор простые люди её помнят как «Эву, пожертвовавшую жизнью ради народа». К сожалению, Маркес не написал о ней. А вот Томас Элой Мартинес написал роман «Святая Эвита». И Эндрю Ллойд Уэббер создал нашумевший мюзикл в духе «Иисус Христос — Суперзвезда» — «Эвита» с Мадонной в главной роли. Кстати, там использованы мотивы Гарделя, лучшего исполнителя танго, прозванного в народе Немым за дивный голос: «Ты увидишь, что всё в мире — ложь, / И мир разбитым сердцем не проймёшь. / Иди, путана, ищи клиента,/ Даже если сердце болит,/И боль, как рана, саднит…/Помощи не жди ни от кого…»

И по свидетельствам других исследователей, Маркес размышлял над книгой о жене диктатора и неоднократно возвращался к этой мысли. «Женщины правят миром», — убеждённо повторял он. И частенько, как потом признавался Мину, вспоминал рассказ тётушки Хулии о том, как влиятельный аргентинский дипломат Брамуглия заявил Эвите: «Не забывайте, сеньора, что во время моих заграничных поездок президент мне каждый день пишет». Что было правдой. Но Эвита парировала: «А вы, Брамуглия, не забывайте, что со мной президент каждую ночь спит». И Брамуглия был отправлен в отставку.

Женские образы Маркеса превосходны. Его всегда прельщали первые лица — а в XXI веке женщины Латинской Америки начали выходить на лидирующие политические позиции, становясь президентами и премьер-министрами. Если уж, как утверждают некоторые историки, латиноамериканское бытие в принципе немыслимо без диктатур, то смеем надеяться хотя бы на то, что очередная диктатура в Парагвае, скажем, или в Никарагуа будет не со свиным рылом Сомосы, а с привлекательными женскими чертами.

67

В перуанском журнале «Амару» была опубликована статья писателя Марио Варгаса Льосы о романе «Сто лет одиночества» — «Амадис в Америке». Она стала самым основательным откликом на появление романа и, как выяснилось, — основополагающей, притом написанной «равным по званию», что делает её особенно примечательной.

«Выход в свет романа Габриеля Гарсиа Маркеса „Сто лет одиночества“ представляет собой событие чрезвычайное… — пишет Варгас Льоса. — Невероятно насыщенная проза, технически непогрешимое очарование и дьявольская фантазия — средства, благодаря которым стало возможно это повествование, и секрет этой исключительной книги».

С Льосой Маркес был знаком прежде по переписке и по книгам без фотографий автора. Поэтому, увидев его в аэропорту Каракаса Майкетия (самолёты из Мехико и Лондона приземлились с разницей в четверть часа), принял этого высокого, длинноволосого, с чёрными бровями в разлёт, сросшимися на переносице, модно одетого парня, прилетевшего с туманного Альбиона, за плейбоя, если не мафиозо. И удивился, когда тот с голливудской улыбкой представился на манер агента 007 Джеймса Бонда:

— Варгас Льоса, Марио Варгас Льоса!

— Вот уж никогда бы не подумал, встретив тебя, что это серьёзный писатель!

— Я бы сразу понял! — обнял он Маркеса и, немного, в три четверти повернувшись к теле- и фотокамерам, оказавшимся тут как тут, провозгласил: — Я потрясён и смят, считаю, что такое, как «Сто лет…», появляется уж точно не чаще, чем раз в сто лет! Это величайший роман нашего времени! И что премию Гальегоса сейчас следовало вручать не мне, а Габриелю Гарсия Маркесу!

— Ну уж, скажешь тоже, — отвечал Маркес, не зная, куда деться от вспышек и вопросов со всех сторон. — Не скромничай, твой роман «Город и псы» изумителен и заслуженно получил в Барселоне премию «Библиотека Бреве»!

— Спасибо за комплимент, но твои «Сто лет…» вне конкуренции! И я готов приступить к воплощению идеи, которую мы обсуждали — к роману «в четыре руки», дуэтом!

— Ах, да, это идея! Роман о бессмысленной войне между нашими странами. Тридцатые годы — время великой депрессии и зарождения диктатур в Латинской Америке.

— Это будет роман уникальный! — слепил окружавших корреспондентов отражением фотовспышек от крупных белых зубов Марио. — Но ныне вершина айсберга нашей прозы — твой роман! Я уверен, любой писатель мечтает создать такое, что удалось тебе. Как бы хотелось отшвырнуть почти полтысячи лет литературного ханжества, фальши, псевдоцеломудрия и псевдорелигиозности, верности заповедям — и показать людей и мир так, как ты показываешь, настоящим, простым и непостижимым, как Вселенная!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});