Лабиринт миров - Евгений Гуляковский

— Позвольте, вы даже не изволили изложить все стадии операции, ее стоимость и предполагаемую эффективность.

— Все детали проекта присутствующие могли узнать из предоставленных каждому из вас материалов. — Диньков выразительно пощелкал по стопке лежавших перед ним мнемо-кристаллов. — Так что ваше возражение кажется мне несущественным.

— И тем не менее. Давайте представим вас на месте только что описанного космического монстра. — Все присутствующие, исключая Динькова, дружно засмеялись. — Что бы вы стали делать, если бы кто-то перерезал ваш единственный канал питания?

— Ваш вопрос предполагает, что Гифрон способен на логические поступки, но это кажется мне полнейшим абсурдом.

— И совершенно напрасно. Вы, несомненно, знакомы с отчетом инспектора Егорова и знаете, что, по мнению профессионала, кстати, единственного из людей, кто напрямую контактировал с Гифроном, он не только обладает логикой, но и разумом, значительно превосходящим возможности человеческого мозга.

— Откуда вы это взяли?

— Все из того же отчета. Вы ведь не зря ввели строгие меры проверки для всех посетителей базы. Существо, способное взять под контроль человеческий разум, само должно обладать, по крайней мере, не меньшим.

Эти возражения, в принципе, не затрагивавшие наиболее важную для Динькова часть проекта и уводившие дискуссию в сторону, в какой-то мере были ему даже на руку. Хотя он все еще надеялся уломать упрямого академика и добиться единогласного решения.

Остальные члены комитета молчали и, видимо, не познакомившись с отчетом Егорова, не могли вникнуть в суть спора.

— Так все же! — упрямо продолжал Вакенберг. — Что бы вы стали делать, лишившись единственного канала питания?

— Я не знаком с логикой этого энергетического образования.

— Это не образование. Это живое и разумное существо, а законы логики, так же как и законы математики, едины для всей вселенной. Если кого-то лишат канала питания, он будет искать другой. И найдет он его здесь, на Земле.

— Вы хотите сказать, что он доберется до ядра Земли? — спросил геофизик Витковский.

— Я не исключаю такой возможности. Для того, кто сумел дотянуться своими полями до Солнца, это не составит проблемы. Но начнет он, пожалуй, с ближайшей энергетической системы Байкала.

— У вас есть какое-то встречное конструктивное предложение? Может быть, вы разработали свой собственный проект противостояния этому космическому агрессору? — ядовито осведомился Диньков. — Или вы предлагаете ничего не делать, сидеть, сложа руки, и ждать, пока Гифрон наберет свою полную силу?

— Я предлагаю, прежде чем предпринимать какие-то действия, изучить проблему и все последствия, к которым наши действия могут привести.

— Если он доберется до ядра Земли и начнет изменять его энергетику — это чревато очень серьезными последствиями для нашей планеты. Возможно проседание коры, цунами и землетрясения, которые за этим последуют…

— Именно поэтому я и предлагаю начать немедленные действия! — перебил Витковского Диньков. — У нас нет времени на бесконечные дискуссии. Давайте наконец голосовать!

Проект был принят, только Вакенберг голосовал против. И никто не обратил внимания на то, что командование космическим флотом Земли после этого фактически перешло в руки человека, который собирался использовать его в своих личных, далеко идущих планах.

Лосев очнулся в сосенках, недалеко от того места, где нашел узелок с вещами. Пространственный ключ, похоже, не сработал. Лосев помнил все, что с ним произошло, и вообще чувствовал себя отлично. Немного беспокоило лишь то обстоятельство, что он не знал, каким образом оказался в лесу. Грибочков он отведал явно не здесь…

Легко поднявшись на ноги и осмотревшись, он сразу же обнаружил тропинку, на которой недавно лежал узелок. Он оставил вещи там, где их впервые увидел, до прибытия экспертов, но теперь они исчезли.

Зато открывшаяся через пару километров панорама Белуг производила жилое впечатление — над каждым домом вился дымок из печных труб.

Лосев почувствовал, как предательский страх прошелся своей мокрой ладонью у него между лопаток. Вообще-то он не считал себя трусливым человеком, но это недавно мертвое село с живыми дымками над крышами невольно вызывало жуткие ассоциации.

Вспомнились фильмы о вампирах и детские сказки о лесных ведьмах, обитавших в банях на задних дворах. В одной такой баньке он недавно помылся… Рука непроизвольно потянулась к кобуре с бластером — но его на месте не оказалось. В конце концов, он потерял даже свое личное оружие. Ни о каком нормальном возвращении в цивилизованный мир не могло быть и речи… Да и где он теперь, этот цивилизованный мир? В глубине сознания Лосев уже понял, что переход удался, что это не то село и не тот лес…

Сгорбившись, он медленно и обреченно побрел к Белугам, навстречу своей судьбе.

Операция по рассечению энергетического канала, протянувшегося к Солнцу, началась в шесть утра по Гринвичу. Двенадцать самых мощных крейсеров земного космофлота образовали кольцо вокруг фиолетового столба плазмы, устремленного к Земле. Диаметр этого впечатляющего столба был равен примерно километру, и, когда все крейсеры заняли исходную позицию в безопасной зоне, по команде адмирала они все одновременно включили свои кинжальные защитные поля, рассекая энергетическую колонну надвое.

В месте столкновения двух гигантских энергетических сил вспыхнуло облако белого пламени и, расширяясь, покатилось к крейсерам. Однако адмирал предвидел нечто подобное. Он заранее распорядился установить на пути возможной волны дополнительные защитные экраны. Крейсеры не пострадали, остановив пылающую плазму буквально в сотне метров от своих корпусов.

Нижняя часть рассеченного столба сразу же погасла, верхняя еще какое-то время продолжала светиться, но затем погасла и она. Операция прошла успешно.

Посреди села, словно памятник реальному миру, стоял глайдер. Подойдя ближе, Лосев понял, что от машины остался один скелет. Кто-то снял всю обшивку, обрезал проводку и аккуратно вынул стекла кабины. Непонятно было лишь, когда успели проделать все эти сложные операции. Час назад он попробовал грибков, и в этот момент машина стояла на улице целехонькая… Очевидно, время здесь другое, или это была другая машина, копия той настоящей, оставшейся в настоящем мире. Он предпочитал не разбираться в этих научных тонкостях — не его это дело. Его дело собирать факты и докладывать их научному отделу…

Скелет мертвой машины производил неприятное впечатление, и Лосев, не задерживаясь, прошел мимо.

В окнах домов, мимо которых он проходил, отдергивались занавески, и бородатые селяне провожали его долгими, настороженными взглядами. Никто не вышел из дому, чтобы приветствовать гостя, не открыл калитку…

Мрачновато выглядели эти Белуги. Но у околицы был один дом, ради которого Лосев упрямо шел через все негостеприимное село. Возможно, и там его не ждут…

Он решил, что если не найдет Ксению в ее доме или встреча окажется не такой, как он рассчитывал, то уйдет из Белуг. Куда именно уйдет, он не знал и не желал об этом думать раньше времени.

Он все время помнил о своей главной задаче. Вернее, даже о двух задачах. Он должен был выяснить, что произошло в Белугах, кто за всем этим стоит, и найти дорогу обратно. Иначе грош цена будет всем фактам, которые он установит. Ни на минуту он не забывал, что съел грибы вовсе не для того, чтобы увидеть Ксению, — по крайней мере, он пытался в этом себя убедить даже сейчас.

В доме Ксении на втором этаже в светлице горел огонек. Ждет ли она его? О чем думала, когда писала записку? И что он должен сказать, когда ее увидит? Как он ей объяснит свое решение последовать за ней?

Дверь дома оказалась открытой, и она ждала его на пороге.

— Долго ты собирался. Я уж решила, передумал или в лесу заблудился.

Слова оказались лишними. Он просто смотрел на нее во все глаза и все никак не мог поверить, что такая неземная красота может принадлежать ему. На Ксении был легкий цветастый сарафан, открывавший загорелые ноги, а глаза за то время, пока он ее не видел, казалось, стали еще больше, и в них появился какой-то затаенный свет.

— Проходи в горницу, что стоишь столбом?

— Да вот никак не могу понять, ты это или кто другой?

— К кому идешь, того и находишь, — непонятно сказала Ксения и усмехнулась, пропуская его через порог впереди себя.

Прежде чем она закрыла дверь, он обернулся и посмотрел на вечернюю зарю, полыхавшую над лесом.

Скоро в этом мире без электричества станет совсем темно, и он вновь останется один на один с этой женщиной… Эта мысль обдала его жаром, и он неожиданно для себя только сейчас понял, что все его мысли о долге, о необходимости найти пришельцев на самом деле были лишь предлогом для того, чтобы вновь очутиться в ее доме. Сейчас для него не было ничего важнее этой встречи. Вот только какое-то сомнение, словно червоточинка, зудело на дне сознания.