И грянул гром… (Том 4-й дополнительный) - Вашингтон Ирвинг

Майк Шей ждал. Раздался скрип, что-то прогрохотало, и наружный люк стал открываться; на полпути опять что-то заело, и люк стал, но потом откинулся до конца. Муэр влез внутрь, и люк захлопнулся. Потом открылся внутренний люк, и Муэр тяжело рухнул на руки Майку.

Как во сне, он чувствовал, что его почти несут на руках по коридору к каюте. С него стащили скафандр. Горячая жидкость обожгла ему горло. Муэр поперхнулся, проглотил, и ему стало лучше. Шей снова спрятал бутылку джэбры в карман.

Расплывающиеся, размытые образы Брэндона и Шея остановились и приобрели четкие очертания. Дрожащей рукой Муэр вытер пот с лица и слабо улыбнулся.

— Погодите, не надо ничего говорить, — возразил Брэндон. — На вас лица нет. Передохните немного, прошу вас!

Но Муэр покачал головой. Хриплым, надтреснутым голосом он пересказал события последних двух часов. Рассказ получился бессвязным, непоследовательным, маловразумительным, зато очень волнующим. На Шея и Брэндона он произвел огромное впечатление, они слушали не переводя дыхания.

— Вы хотите сказать, — произнес, запинаясь, Брэндон, — что струя воды, вырывающаяся из отверстия, толкает нас к Весте, как выхлопные газы ракеты.

— Совершенно верно — как струя выхлопных газов ракеты, — задыхаясь, повторил Муэр, — действие и противодействие. Находится на стороне, обратной Весте, поэтому толкает к Весте.

Шей стоял, приплясывая перед иллюминатором:

— Он прав, Брэндон, мой мальчик. Уже можно ясно различить отсюда купол Беннета. Ясно, как божий день. Мы летим туда, мы летим туда!.

— Мы снижаемся по спирали, — сказал Муэр, к которому постепенно возвращались силы. — Приземлимся через пять-шесть часов. Воды хватит надолго, и давление все еще большое, так как вода выходит в виде пара.

— КАК в виде пара? Это при низкой температура в космосе? — Брэндон был удивлен.

— Да, в виде пара — при низком давлении в космосе, — поправил Муэр. — Точка кипения воды падает с падением давления. В безвоздушном пространстве давление очень низкое. Даже лед обладает давлением пара, достаточным для сублимирования.

Он улыбнулся.

— Вообще говоря, вода замерзает и кипит одновременно. Я наблюдал за этим. — Последовала короткая пауза, потом вопрос: — Ну как вы, Брэндон? Лучше вам?

Брэндон покраснел, лицо его вытянулось.

— Знаете, я вел себя как последний дурак и трус.

Муэр ласково толкнул его.

— Забудь об этом, дурачок. Ты и не знаешь, как близок был я сам к тому, чтобы сорваться, потерять самообладание. — Он повысил голос, чтобы заглушить дальнейшие извинения Брэндона. — Эй, Майк, перестаньте смотреть в иллюминатор, несите-ка лучше вашу бутылку.

Майк с готовностью повиновался. Он живо притащил три стаканчика для бритья. Муэр наполнил каждый до краев. Он собирался напиться от души.

— Джентльмены, — сказал он торжественно, — предлагаю тост. — Все трое разом сдвинули стаканы. — Джентльмены, я предлагаю выпить за годовой запас старой доброй Н2О, который у нас имелся.

КЛИФФОРД САЙМАК

Знаменитый американский писатель, увенчанный полным набором всех премий за заслуги в научной фантастике, Клиффорд Саймак родился в 1904 году. О детстве остались самые светлые воспоминания — охота, рыбалка, игры в индейцев, работа на ферме отца — чеха по национальности. Исконно славянская любовь к земле, к деревенскому быту, к простым человеческим ценностям передалась Клиффорду и отразилась в его творчестве. Ни один фантаст так не восславил фермера в своих произведениях, как Саймак.

После школы и педагогической подготовки он некоторое время работал учителем, а в 1929 году был принят в штат одной из провинциальных газет. Ему нравились книги Ж. Верна, Г. Уэллса, Э. Бэрроуза. Научно-фантастический космос полностью захватил его воображение и стал его духовным домом.

В 1931 году он написал рассказ «Кубы Ганимеда» и послал его в журнал «Удивительные истории». Однако через четыре года рассказ вернули обескураженному автору. Второй рассказ «Мир красного Солнца» был опубликован в журнале «Чудесные истории» в 1931 году. Действие происходит на нашей Земле под остывшим красным Солнцем в далеком будущем, в которое попадают путешественники во времени. Человечество деградировало, его остатки — в рабстве у гигантского мозга, герои вступают в борьбу с деспотом и побеждают психологическим оружием. Рассказ отличался высоким литературным мастерством, знанием тонкостей жанра. С этого момента высокая писательская техника и доскональное знакомство с горизонтами фантастики стали отличительными особенностями творчества К. Саймака.

В романе «Город» К. Саймак, по его словам, хотел «выразить протест против массовых убийств и против войны». «Я создал собак и роботов по образцу и подобию людей, среди которых мне было бы приятно жить», — говорил писатель. «Город» получил международную премию по фантастике за лучшую книгу в 1952 году.

К. Саймак оптимистично относится к человеку, ему чужд модный нигилизм. Герои его, будучи внешне незаметными, несут в себе потенциал человечности, доброты, достоинства. В них светится искра «богоподобного» всемогущества, и поэтому добро, как правило, побеждает зло. Писатель проповедует гуманистическую мораль, доказывая ее превосходство, ее благостность для людей. Более того, К. Саймака можно считать также одним из исследователей «космической этики». В мире Саймака самые отдаленные уголки космоса оказываются доступными для человека, проникшегося «космической этикой». Этот мотив разработан наиболее впечатляюще. Недаром писателю два раза присуждалась премия Хьюго (в 1959 и 1964 гг.) за произведения, в которых убедительно проводится мысль о причастности Земли и землян к судьбам вселенной. Мотив «космической этики» отчетливо звучит и в публикуемом рассказе К. Саймака «Схватка».

СХВАТКА

Это были отличные часы. Они отлично ходили больше тридцати лет. Вначале они принадлежали его отцу, мать сохранила их после смерти отца и вручила ему в день восемнадцатилетия. С тех пор они верно ему служили.

Но теперь, сравнивая время на своих часах с настенными часами в отделе новостей, переводя взгляд с запястья на большой циферблат часов, висящих над шкафчиками с одеждой, Джо Крейн вынужден был признать, что его часы идут неправильно. Они спешили ровно на час. Его часы показывали семь утра, а настенные часы утверждали, что было только шесть.

Подумать только, было непривычно темно, когда он ехал на работу, а улицы были совершенно безлюдными.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});