Одноглазые валеты - Крис Клэрмонт

Кто-то крутил фильм, вероятно, это был отвратительный ремейк классики Говарда Хокса под названием «Тридцать минут над Бродвеем!»[94]. Каннингем выжидал в темноте, а кинотеатр подрагивал от звуков падающего в фильме самолета. Разбившись на побережье Махэттена с громким взрывом, самолет привел публику в восторг – зрители кричали и свистели. Видимо, в кинозале находились фанаты Джетбоя.

Каннингем пошел дальше по коридору. Пройдя под куском толстой пыльной материи, он оказался в зрительном зале. Народу было немного. В центре, ближе к экрану, сидели ребят двадцать, может, двадцать пять. Лишь немногие были заинтересованы происходящим в фильме. Некоторые набивали рты конфетами и мороженым, другие занимались сексом, хотя этого слова будет недостаточно для описания тех действий, которые Каннингем разглядел в отражающемся от огромного белого полотна свете.

Правда, один парень был полностью сосредоточен на кино, несмотря на то что одна из незрелых искусительниц терлась о него, будто изголодавшаяся по вниманию кошка. Даже в темноте Каннингем смог разглядеть его потрясающие рыжие волосы и красивые, изящные черты. Это и есть Блэйз, мальчишка, в котором Леттем узнал дерзкого внука Тахиона.

Он прилип к экрану, на котором благодаря дешевым спецэффектам герои теперь превращались в резиновых и пластиковых монстров в результате обрушившегося на них с неба вируса дикой карты. В следующей сцене внезапно появился Дадли Мур в виде гротескной пародии на Тахиона: на нем был отвратительный рыжий парик и костюм, который пришелся бы по вкусу трансвеститу.

Мур хватался за волосы, будто пытаясь найти у себя вшей.

«Пылающие небеса! – выругался он. – Я предупреждал их! Я всех их предупреждал!» – и он истерически зарыдал.

Блэйз встал, оттолкнув девчонку, которая извивалась возле него и облизывала ему ухо, и вытащил пистолет, который держал за поясом. Блэйз пустил очередь, и Каннингем притаился у стены. Звуки его выстрелов были на удивление громкими и в пределах зрительного зала заглушили даже взрывы на экране, которые в сравнении с ними показались невинными хлопками.

Но Блэйз не стрелял в Каннингема. Он его даже не видел. Он пустил пулю в экран, прямо между глаз Дадли Мура. Разношерстная публика, состоящая из малолетних преступников, радостно закричала, и Блэйз сел на место, на его губах играла зловещая улыбка. В тот момент Блэйз выглядел бесчувственным и злобным – как большинство извращенцев, с которыми Каннингему приходилось иметь дело в «Кулаке». Подобное выражение такого юного лица выглядело пугающе.

Каннингем вздрогнул и двинулся вперед.

В вестибюле было грязно, темно и пусто. Последние закатные лучи просачивались сквозь трещины в фанере, которой кое-как были забиты стеклянные двери. Торговая палатка была заброшенной и пыльной, хотя в кукурузнице потрескивал свежий попкорн, а на прилавке были сложены наполовину пустые коробки с конфетами. Все сладости тоже на вид были свежими: видно, ребята из банды захватили их с собой, чтобы съесть во время просмотра. Еще, вспомнил Каннингем, они ели мороженое.

Он подошел к тележке с мороженым, которая стояла у прилавка со сладостями, и открыл дверцу верхнего морозильника. Внутри, среди десятков батончиков мороженого, лежала голова Кьена, отрезанная от его тела. Кожа свисала рваными краями.

Каннингем ощутил странное нежелание касаться холодной, мертвой плоти. Он не был брезглив и не отличался особой любовью к Кьену, когда генерал был жив, но в его смерти было нечто жуткое, и это его волновало. Он взглянул на остекленевшие глаза и вздохнул.

Он точно не получит никаких ответов, пока не отнесет голову Мертвой голове. Он поднял ее. Голова была холодной, как глыба льда. Опустошив коробку из-под шоколадных батончиков и положив туда голову, он почему-то почувствовал себя лучше. После этого он стал невидимым.

Он заглянул в зрительный зал. Показывали ту сцену, в которой Тахион спасает Блэйз ван Ренссэйлер от банды безумных воришек-джокеров, и юные зрители сопровождали картину шиканьем и неодобрительными возгласами. Они были всего лишь неопытными ребятами. Конечно, некоторые из них были вооружены, а дерзкий внучок Тахиона умел управлять мыслями, но снаружи в двух машинах Каннингема ждали «Оборотни», готовые прийти ему на помощь. Он прокрался назад в вестибюль и поставил коробку с головой Кьена на прилавок со сладостями. Затем подошел к дверям вестибюля. Ручки дверей были обмотаны металлической цепью, на которой висел незащелкнутый замок. Он осторожно открыл двери и выглянул на улицу.

Бродяги уже вернулись на свои места, но были слишком поглощены спором по поводу приобретенной выпивки, чтобы заметить Каннингема. Он энергично замахал в сторону автомобилей, припаркованных у тротуара через улицу, и «Оборотни» тут же высыпали из машин. Они перешли улицу. Бродяги заметили их и наконец поняли, что здесь что-то затевается. Они неслышно побрели вдаль по улице, с силой прижимая к себе завернутые в бумагу бутылки, словно опасаясь, что «Оборотни» собираются их отнять.

– Ну что там? – спросил Колдун, подходя к нему вместе с остальными.

– Внутри Блэйз и его малолетние друзья-преступники, как нам и сказали. Окружите их, но не предпринимайте суровых действий. Осторожнее с Блэйзом. У него пистолет и сила управления разумом, но он должен быть достаточно умен, чтобы не связываться с таким количеством людей. И… Мертвая голова. – Безумный джокер почти виновато посмотрел на Каннингема. – У меня для тебя что-то есть.

– Голова? – спросили Колдун и Леттем одновременно.

Каннингем кивнул.

«Оборотни» неслышно проникли в вестибюль. Их было человек десять, все огромные, крепкие бандиты, затянутые в кожу и вооруженные до зубов автоматами и дробовиками. Показав восхищенному Мертвой голове коробку на прилавке со сладким и оставив его там, Каннингем пошел впереди всех «Оборотней».

– Не забывайте, – предупредил он «Оборотней», – старайтесь не поднимать шума, но если этот засранец Блэйз что-нибудь учудит, пристрелите его. – Он повернулся к главарю банды. – Колдун, держись Леттема. Следи за его поведением.

– Ты его слышал, – сказал Колдун. – Вперед.

В зале теперь показывали знаменитую сцену между Дадли Муром в роли Тахиона и Пией Задора в роли Блэйз ван Ренссэйлер: зажав розу во рту, Мур неуклюже наигрывал мелодию на пианино, а Задора пела о «неземной любви», и публика заливалась смехом.

Пора остановить это, прямо сейчас, подумал Каннингем. Он зашел в зрительный зал, вытащил пистолет и разрядил очередь в потолок.

Это привлекло всеобщее внимание. Юные преступники вскочили на ноги, разбрасывая конфеты и попкорн, и попытались сбежать, но безуспешно.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});